Корпорация любит нас - Андрей Валерьевич Скоробогатов

личностей из окрестных миров. Один из приходивших ранее, кстати, неприятно напоминает мне тебя. Погоди, придём, и я всё расскажу.

Слова насторожили Ника, и дальше он шёл молча. Они подошли к перекрёстку и повернули направо. Впереди, за большой аркой, раскинулась широкая площадь, окружённая высотными зданиями. Посреди площади стояла остроконечная ступенчатая пирамида, взглянув на которую Ник вспомнил, вздрогнув, где мог видеть подобную архитектуру.

— Ацтеки… Неужели это был город ацтеков?

— Похоже на то, — кивнул Максим. — Я так и не разобрался с местной письменностью — это уже не иероглифы, но всё равно, что-то непонятное. Наверное, здесь жил ещё кто-то, кроме ацтеков — вот и смешалось всё, как у нас с татарами. Возможно, что узбеки, пришедшие в наш город, жили раньше именно в этой реальности, только где-то в горах. Это большой мир, гораздо больше нашей Империи Каменного Пояса.

Они вышли на площадь и свернули в сторону большого стеклянного павильона. Похоже, здесь у Максима было что-то вроде импровизированного жилища — сложенная из булыжников печь, кровать, полки, даже какой-то странной формы холодильник. Максим гостеприимно открыл дверь и пропустил Ника внутрь. Затем прошёлся по помещению, разыскивая кого-то.

— Интересно, где наш приятель?

— Как ты оказался здесь? — спросил Ник и уселся на диван.

— Чайник недавно кипел, — не заметив вопроса, сказал Максим. — Завари себе чаю, я пойду найду моего товарища. Только не удивляйся его внешности — хотя, наверное, ты и не такое видел.

Фарфоровые кружечки оказались маленькими, расписанными каким-то мелким цветочным орнаментом. Ник заварил зелёный чай в большом заварочном чайнике — заварка обнаружилась рядом, в небольшой фигурной вазе. Похоже, оставившие город были хорошими мастерами.

Сидеть было скучно. Ник прошёлся по стеклянному салону — в основном, Максим хранил здесь собранные в городе бытовые вещи — одежду, посуду, какие-то консервы — Ник невольно вспомнил страну механических кур. Вышел на площадь. Загадочная пирамида в центре так и притягивала к себе, но оставлять заваренный чай не хотелось. В конце концов любопытство возобладало, и Путник зашагал по брусчатке в сторону пирамиды.

II. Фуга. Эпизод 8. Город восковых обитателей (б)

* * *

Ник покопался в голове, и словно из некой невидимой энциклопедии выудил информацию об ацтеках. Индейская цивилизация, существовала на территории нынешней… точнее, бывшей Мексики. В пятнадцатом веке была разгромлена испанскими конкистадорами во главе с Кортесом. Путник подошёл к ступеням пирамиды и посмотрел наверх. Она была не сильно высокой, метров двадцать пять в высоту, и Ник решил подняться.

Что-то мрачное и неприятное было в воспоминаниях об этой цивилизации, что-то такое, что не вязалось с урбанистическим пейзажем и изящными фарфоровыми кружечками, и он вспомнил, дойдя до середины.

Кровавые человеческие жертвоприношения. Эти пирамиды служили для того, чтобы ежедневно приносить жертвы богу солнца, вырезая у живых людей сердце. После того, как Ник вспомнил об этом, стало немного не по себе, и с каждой ступеней страх увидеть на вершине пирамиды что-то ужасное постепенно возрастал.

Но никаких следов крови на вершине пирамиды не оказалось, и Ник облегчённо вздохнул. Перед арочной храмовой постройкой стоял каменный алтарь, залитый янтарной жидкостью, расплавившейся на солнце. Путник потрогал его пальцем и присмотрелся — жидкость на пальце мгновенно затвердела, покрыв подушечку ровным жёлтым слоем. Воск, догадался Ник.

В небольшой каменной постройке за алтарём было прохладно. По сырым стенам бегали муравьи. Это правильно, что здесь есть насекомые, подумал Ник. Крупных животных нет, но раз есть растения, то должны быть и муравьи — экосистема должна как-то функционировать. В углу, в полумраке стопками лежали какие-то связки, перевязанные верёвкой. Ник поднял одну из связок, в ней оказались измятые и спрессованные восковые фигурки людей. Мужчин и женщин, выполненные с большой детализацией, в ладонь длиной. Ник разглядел выпуклые кружки у них на груди — место, откуда вырезается сердце.

И тогда всё слилось воедино, и пирамиды, и странное название города — Город Восковых Обитателей — и древний культ ацтеков, видоизменившийся и ставший мирным. Куда гуманнее вырезать сердца у восковых фигурок.

— Никита, ты где⁈ — послышался окрик Максима внизу.

— Я здесь! — отозвался Ник, вышел из постройки и остановился, как вкопанный, увидев спутника Максима.

Гигантский муравьед оказался куда ниже ростом, чем когда его видел Путник в первый раз. Видимо, тело мартышки-антопоморфа из разрушенного им мира было куда меньше даже нынешнего роста Путника. Ник, спустившись с пирамиды, выглядел растерянным, но старался не подавать виду, что знаком с Максимильяном.

— Знакомься, Никита, — сказал Максим. — Максимильян, почти мой тёзка. Антропоморф. Пришёл сюда вчера откуда-то с севера. Да ты не удивляйся, он славный малый, хоть и муравьед.

— Добрый день, — угрюмым голосом протрубил муравьед, подавая лохматую лапу. Ник отметил, что по очертаниям фигуры сейчас он больше походит на человека, чем у себя, там, на родине. Видимо, сказывался мир, в который его занесло.

— Рад знакомству, — кивнул Ник, стараясь выглядеть спокойно.

Они вернулись в стеклянный салон. Солнце выглянуло из-за ближайшего небоскрёба, и Максим закрыл стекло импровизированной шторой из большого гобелена, чтобы не пекло.

— Ты пьёшь чай, Максимильян? — спросил Ник. — Тебе наливать?

— Угу, — сказал говорящий муравьед. Он выглядел растерянным, потом признался. — Мне надо найти муравьёв, иначе я помру с голода.

— Они есть на пирамиде, — успокоил его Ник.

— Ну что, мы пока ещё слабо знакомы, — сказал Максим, сел на диван и довольно похлопал себя по коленям. Похоже, он был рад гостям. — Давайте расскажем друг другу истории, чтобы познакомиться поближе.

Все замолчали. Такое чувство, что никто не решался говорить первым.

— Позвольте, я первый начну, — сказал муравьед. — Я родился и прожил почти всю свою жизнь в стране Антропоморфов, которой теперь, к сожалению, нет. Пять веков её населяли чудесные существа, похожие на зверей и людей одновременно. Все мы были травоядными и насекомоядными, потому что нет ничего отвратительнее, чем есть себе подобных. Я родился в краю, называемом Солнечными Холмами. Наше племя было небольшим — всего сотня муравьедов, но я родился в семье вождя этого племени. Батюшка помер от старости, так и не дожив до того, как я окрепну и вырасту. Мой старший брат занял его место. Одна старая обезьяна рассказала пророчество, что мне суждено изменить мир. Я решил не обзаводиться семьёй, стал скитальцем и за три года обошёл почти всю