Дмитрий Старицкий - Вверх по течению (СИ)

Жену, правда, пришлось успокаивать долго. Она за меня не на шутку испугалась. Так что и пулемет в доме как прописался. Ей с ним спокойней. Она сама его чистит и смазывает и держит по ночам около кровати в моментальном доступе рукой. А стрелять из него ее научат на полигоне как следует. Мало ли что в нашей жизни и когда пригодиться может?

Заказчик покушения на меня оказался низкооплачиваемый невзрачный мелкий чиновник Статистического департамента, что сидел на регистрации входящих документов. Протирал он штаны в этом департаменте долго – почти двадцать лет с самого основания конторы. Был щупл, тих, исполнителен, безотказен и без амбиций. Таких чиновников карьерное начальство просто обожает. По его виду никогда не скажешь, что такой сморчок способен на поступок.

Но вот хобби у него меня сразу насторожило – чинуша был маньячный голубятник и разведение голубей составило его второй доход. Как бы ни больше, чем департаментское жалование. А мне сразу припомнился телесериал «Гибель империи»… Вот она его связь с начальством. И регулярная покупка или продажа им почтовых голубей курьеру на Птичьем рынке никаких подозрений доселе не вызывало.

На следующий день после моей беседы с Кроном мне на дом привезли Лося со связанными за спиной руками. Разве что в подарочную бумагу не завернули с бантиком.

Кличку тот получил говорящую, здоров был парень… на что я больше метра восьмидесяти, так он еще на полголовы меня выше. А народ тут все больше мелкий сто шестьдесят – сто семьдесят.

Усадил я его на лавку в садовой беседке, рук не развязывая, спросил.

– Ты в курсе, Лось, что твоя жизнь отныне принадлежит мне?

Он мрачно кивнул.

– Не слышу?

– Да.

– Что да?

– Моя жизнь принадлежит тебе, начальник.

– Тогда делай, что скажу я или слушай человека, которого назначу я и проживешь долго.

– Разве это жизнь, начальник, – посмотрел он на меня жалобно. – Цепным барбосом.

– Ты выбрал смерть? – спросил я его, доставая армейский револьвер как самый большой из ручного оружия, со скрипом медленно взводя курок до щелчка. – Или предпочитаешь нож?

Я подозвал егеря, который с радостью обнажил свой дедов кинжал, играя на лезвии солнечными зайчиками, продемонстрировал его Лосю.

– Я этого не говорил, – спрятался Лось во внутреннюю раковину.

Уже лучше. Жить все же хочет.

– Ну, так будешь служить?

– А куда я денусь, начальник? Откажусь, как меня свои же на пику поставят. Еще вчера мне конкретно объяснили, что я круто рамсы попутал. Искупать должен.

– Вот и ладно… Отвезу я тебя к тому кто тебе будет отдавать приказы. Развяжите ему руки и дайте напиться.

Лось по нашему наущению предъявил заказчику претензию с распальцовкой, что они ему не нанимались охреневать в атаке на пулеметы. И отбил-таки у него половину обещанного гонорара, который мы оставили ему – на расходы. На личную встречу, Лось его вызвал тривиально по телефону от чего я просто выпал в осадок. Как тут все просто и патриархально еще. Встречались они на веранде пивной открытой всем ветрам и люди Моласа заказчика не только там срисовали, но потом вполне грамотно повели наружкой.

К моему сожалению, заказчик не был связан с Тортфортами, а работал на царскую разведку. Чуть ли не официальный резидент нелегалов был. Его Молас взял в разработку и долго еще кормил более или менее правдоподобной дезой. Но после попытки организовать теракт на принца его вовремя ликвидировали. Живьем он не дался.

Я уехал на фронт, сопровождаемый напутствием Онкена, что времена сейчас такие… мне там будет безопаснее, чем в городе. Поэтому чем кончилось дело с контрразведкой, я не знал. Кроме того что бургграфа Леппе – Тортфорта расстреляли за дезертирство. Но об этом читали приказ в каждой воинской части. В назидание, так сказать…

31

Березовый лес королевской полевой ставки наполовину пожелтел, но лист еще не падал. Осень неотвратимо подкралась. Незаметно так. И красиво.

Встретили меня там неплохо, хотя незнакомых лиц было не много – все мои кураторы в Будвице остались. И к королю допустили беспрепятственно – я его флигель – адъютант все же.

Бисер принял мое представление как королевского комиссара и отпустил до вечера – точное время мне объявит дежурный адъютант.

Крыкан уже ожидал меня у монаршего салон – вагона, утаптывая гравий. Он несколько подобострастно доложил, что прибывшие со мной рецкие горные стрелки и егеря устроены в теплушках запасного эшелона, поставлены на довольствие и им выделена кухня – самовар с поваром. А денщик меня уже ожидает в спальном вагоне, где мне предоставили купе.

– Обед… – продолжил чиновник свои речи.

– Пусть принесут на двоих в купе, – попросил я.

Не тянуло меня пока питаться в большой компании вагона – ресторана. И так уже все хоть мало – мальски шапочные знакомые еще в дороге достали меня с расспросами о моей пулеметной стрельбе в городе. Газеты же сюда также поставляют регулярно.

После обеда полтора часа поспал и отдохнувший сходил проведать своих штурмовиков, собственным глазом посмотреть, как их устроили, выслушать жалобы и все такое, что положено командиру. Хотя ротный командир им капитан Вальд, но я как бы командир командира. Тем более что кроме роты горных стрелков, отдельно за мной еще числилось отделение минеров, десять пулеметных расчетов «гоч – лозе» – пять десятков человек и пять снайперских пар егерей, каждая с расчетом ручного пулемета. Сила!

Еще груз экразита с собой тащим, будь он неладен. Кататься в бою на такой бомбе особого желания нет, чуть, что… и на молекулы. Но надо. Два десятка килограммовых брусков, каждый тщательно завернутый в три слоя пергаментной бумаги и два слоя оловянной фольги. В двух крепких ящиках оббитых изнутри войлоком на медных гвоздях подходящих по форме к пустотам в быках моста. На наше счастье строили мост через Цысю огемцы, и в архивах Будвица сохранились проектные чертежи.

Когда король принял мой подробный доклад о том, что твориться в столице и о моих планах на будущее, спросил.

– Может не стоит взрывать мост? Самим может пригодиться.

– Стоит, ваше величество, – убежденно произнес я. – После войны обязательно восстановим. И не деревянный на каменных быках, а красивый из стальных клепаных ферм. Пусть дирижабли поработают на установке ферм, которые можно будет склепать на берегу. Все что требуется для этого, уже есть – и локомобили с пневматическими компрессорами, и обойные молотки. А готовые элементы легко подвозятся по железной дороге.

– Прожектер ты. Кобчик, – усмехнулся ольмюцкий монарх. – Но соблазнительные у тебя прожекты. Новый пулемет показывать будешь?

– Для демонстрации все готово, ваше величество.

– Тогда пошли. О войне конкретно с тобой завтра говорить будем. Как королевский комиссар ты вроде как полноправный член ставки по должности. Критиковать будешь моих генералов, а то они опять что-то все переусложнили.

– Застоялись они, ваше величество, – пошутил я,

– Это точно, – улыбнулся король. – Но где их гонять в траншеях?

И немного подумав, монарх сменил тему.

– Как не хотел я тебя, Савва, выпускать в бой, а пришлось…

– Но я же выполнил все свои обязательства, ваше величество, – воспользовавшись паузой, выдвинул я свои аргументы. – У фирмы «Гочкиз» две линии пулеметов стабильно и ритмично работают в Будвице и одна во Втуце. Даже пулемет «лозе» за прошедшее время до ума довели.

– Главное не в этом, Савва, – задумчиво прознес король. – Главное в том, что в Будвиц на трибунал где будет рассматриваться дело контрразведки, прибудет сам император, а не его представители. Отоний, конечно, человек мудрый и справедливый, но под горячую руку ему лучше не попадаться. А посему почитаю за благо тебе пробыть все это время в бою, чем во Дворце. Там, откуда тебя спешно не выдернуть. Глядишь, все и уляжется. Но это уже не твоя, а наша с сыном битва.

И не удержался от хвастовства.

– А мы все же измотали царцев тем, что каждую неделю демонстрировали готовность начать наступление. Теперь они на нашу артподготовку почти не реагируют. Все резервы остаются на местах. А в траншеях только наблюдатели. И еще обнаружился у врага снарядный голод. Особенно для крупных калибров. На наш десяток выстрелов они отвечают уже одним – двумя. И это прекрасно! – широко улыбнулся король.

Бронепоезд «Княгиня Милолюда» тихо прокравшись в темноте между фортами, встал, ожидая крайней команды. Сзади на безопасном расстоянии расположились шушпанцеры, а за ними совсем в уже тылу наши эшелоны обеспечения. На параллельной ветке в эшелонах войска, вводимые за нами в прорыв. Отступать по железной дороге просто невозможно… Только вперед.

Я с командиром бронедивизиона и одновременно командиром головного бронепоезда ….(вставить)… который перед наступлением получил чин гвардейского капитана, сидели в командирской будке, в которую превратили паровозный тендер и сосредоточено сопели над картой, в последний раз уточняя свои действия и взаимодействие с другими войсками.