Эффект наблюдателя: Хроники космического беспризорника - Артем Новиков

а ИИ — не человек. Он гораздо умнее тебя и у него огромная база знаний. Он считывал твои реакции несколько дней и анализировал. Он знает лучше тебя, как и на что ты будешь реагировать. А затем ему осталось лишь дать тебе то, что делало бы твои реакции такими, какие ему нужны.

— Но выходит, Мия знала о происходящем и пыталась меня предупредить!

— Не уверен… — Балу сделал паузу, — Мия тоже тебя знает… Но мы с тобой не поняли ее слов до конца. Возможно, она и хотела, чтобы мы поняли то, что поняли?

На первый взгляд звучало, как бред. Голова буксовала. А что мы поняли? Что она знала. То есть она хотела, чтобы, убив кого-то, я понял, что она знала, что так и будет?

Думай же, голова! Дип, уроки тактики: если ситуация непонятна, надо уменьшить масштаб и добавить к анализу окружение. Не только я и Мия. Корабль! Табаки же знает все, что происходит на корабле, и тоже слышал предупреждение Мии. Табаки, который все срежиссировал! И он-то его точно понял. И должен был учесть в своих планах, что Мия знает. Но и Мия же не могла не учесть, что Табаки поймет предупреждение, она знала, что он будет знать. Но ведь и Табаки должен же был понять, что Мия будет знать, что он знает и учтет это в своих планах. Но ведь и Мия… я понял, что голова начинает не только болеть, но и идти кругом. Какая-то замкнутая петля, и я в ней запутался. Короче, эта фраза была больше для Табаки. ИИ играют в шахматы. Мною.

— Балу, знаешь, в покере про-игроки собирают статистику на игроков-любителей. И по этой статистике видят, как часто любитель входит в игру, как часто делает ставки или сбрасывает карты. Это дает возможность понять, какие у человека карты, по его действиям. А бывает, человек сам еще не знает, что будет делать, но про-игрок, видя статистику, уже знает, как тот поступит. Любителей, на которых охотятся про-игроки, презрительно называют «рыбами». Вот, выходит, в этой сдаче я рыбка.

— Выходит, Маугли.

— Только что-то я, кажется, проиграл слишком много.

Голова снова заболела, и от этого было ужасно плохо. Через какое-то время за мной пришли и отвели в каюту. В мою каюту. Молча сняли наручники и оставили.

— Балу, меня что, отпустили?

— Нет, Маугли. Дверь заперта. Пришло официальное обвинение. И пришла почта!

— И что там в обвинении, коротко?

— Бла-бла-бла, немотивированное убийство четверых человек на Равии. С твоих же слов: сначала одного, потом хладнокровный расстрел еще троих и попытка убийства пятого. Добавились сопротивление аресту, убийство сотрудника службы безопасности и тяжелое ранение еще одного. Еще владение незарегистрированным оружием, но в твоем случае это не преступление.

— Но ведь у тебя есть записи сегодняшнего дня! Можно же доказать, что меня принудили?

— Записи есть, но официально никакая экспертиза не сочтет их подтверждением того, что у тебя не было выбора. Да и после инцидента на планете суд не будет рассматривать предысторию. Факт сопротивления и убийства — есть. Ты по уши в дерьме.

Я молча переваривал услышанное.

— Почту смотреть будешь?

— Ну давай.

Алеся и Алина поздравляли с днем рождения и говорили, что не могут прийти, так как участвуют в турнире. Поздравил и Дани, который, оказывается, получил мое письмо с опозданием и даже приходил ближе к десяти вечера в пустой зал.

И пришло два письма от Эш. Первое было большим и светлым, как лучик солнышка. Она отвечала на вчерашние вопросы, шутила про экскурсию в горы и спрашивала, попал ли я в аквапарк. Второе, написанное позже, было с поздравлениями. О моем ДР ей написала Мия.

— Балу, ты напишешь Мие?

— Конечно, Маугли.

— Ты все расскажешь, или мне тоже стоит написать?

— Все расскажу и приложу записи. Ты Мие можешь не писать. Если будешь отвечать Эш, ближайший шаттл через полчаса. И да, приложи медальон к браслету.

Я приложил медальон и стал рассказывать Эш про ту черную дыру, в которую провалился. Пришлось под конец поторапливаться, чтобы успеть за полчаса.

Засыпая, я мучился от головной боли, за нею почти не ощущалась боль в левой половине лица. А не тошнило меня только потому, что уже было нечем, просто крутило желудок.

Утром в зеркале моя физиономия выглядела страшненько. Почти вся левая часть лица — синяк. Яркий, с темно-синими отливами. Наполовину открывающийся глаз, ну и вообще все опухло. Половина головы нормальная, половина — актер в гриме из голо-ужасов. И болело, конечно.

Синяками меня не удивить, хотя этот был поистине королевский.

— Балу, у меня болит полголовы снаружи и половина внутри. Можно мне в медблок, а?

— Могло быть и хуже, а так — просто легкое сотрясение мозга и синяк, радуйся! — весело сказал Балу, а потом уже серьезно добавил:

— В медицине отказано, формально необходимости нет.

Я думал спросить про еду, но меня замутило. Добрел до постели и снова заснул.

— С пробуждением, Маугли. Дверь каюты открывали, пока ты спал, — оставили подарок.

Тошнота исчезла, боль в голове почти успокоилась, хотя каждое движение ею отдавало. Левая часть лица казалась застывшей.

У двери лежало три пакета, оказавшиеся пищевыми рационами, неожиданно.

— Интересно, не видел их тут нигде в меню.

— Возможно, запасы для истинных гурманов. Раскопали чтобы ты точно был доволен, — весело прокомментировал Балу.

Оказалось, кстати, весьма вкусно. Ну, или я был очень голоден.

— Балу, новая почта есть?

— Нет, Маугли.

Поев, от скуки я внимательно прочитал присланное обвинение. Выходило очень гладко и страшно. Я так и эдак обдумывал ситуацию, обсуждал с Балу, но по всему выходило — мне крышка.

— Там почты не пришло?

— Нет, Маугли.

В зеркале, кстати, я стал выглядеть совсем страшно, половина лица была практически черной. Отправил Алине и Дани почти одинаковые письма с рассказом о том, как вляпался.

Поспал еще. Получил ответ от Дани: он пытался ко мне прийти, но лифт его не повез — сказали, что я арестован, без подробностей.

Все время тянуло в сон. Поел и снова лег спать.

— Пришло письмо от Эш, — порадовал меня Балу, когда я снова проснулся.

Она ужасалась обвинению и тому, как меня подставили. Желала сил и грустила, что ничем не может помочь. А потом было две странички легкого и веселого рассказа про ее жизнь в Лесу и про то, что