Нейропсихоz - Ракс Смирнов

— Макс… Думаешь, у меня был выбор? Я ведь уже рассказывал — у меня так же, как и у тебя, больше не было своей воли.

— Да, ты говорил, — сказал я. — Но, если так, почему ты не свалил с нами из башни?

— Я бы рад. Только в тот момент я находился совсем на другом этаже. Узнал, что началась заваруха, уже когда к тридцатому ломанулись штурмом охранники. Я не успел. Однако я следил за всем по камерам, — тут он усмехнулся. — Слышал эту твою пафосную фразу.

Я удивился:

— Какую фразу?

— Ну вот эту, — он откашлялся и сделал низкий голос: — «Это не та свобода, которая мне нужна».

Он по-доброму рассмеялся, и я даже немного его поддержал.

— На самом деле как-то само получилось, — ответил я. — Так-то вроде ничего такого в этой фразе.

— Ох, брат, в этой фразе куда больше смысла, чем ты думаешь.

Он сделал паузу и протянул с намёком:

— Но зато-о-о... вы-то выбрались. А знаешь почему? Потому что, если бы не я, вы бы так и остались в лапах автопилота.

Я приподнял бровь.

— Погоди... Это ты отключил KVZ-Aero?

— А кто ж ещё? — усмехнулся он. — Или ты правда думал, что твой игрушечный шокер способен повредить многоуровневую автономную систему военного класса?

Я скривился:

— Ну… была такая надежда.

Гриша фыркнул, чуть подавшись вперёд:

— Вот теперь я понимаю, почему охотникам всегда нужен хотя бы один программер. Чтобы тыкал пальцем туда, где ты с ножом — бесполезен.

— Каждый занимается своей работой. — Я не стал спорить и лишь пожал плечами. — Но всё равно... спасибо. И за «Иннориум» — тоже.

Гриша засиял, довольно расправив плечи. Но я тут же добавил, чтобы он не расслаблялся:

— Хотя без скриптов, думаю, можно было бы обойтись.

Он сразу стал серьёзнее. Выражение лица сменилось, голос стал глуше:

— Думаешь, я не знаю, насколько это было опасно? Я эти скрипты сам когда-то писал. И поэтому понимал, что они могут сделать. Но, Макс, другого пути не было. Если бы не они и способности, которые они дали Яре — тебе бы спалили мозг сразу после завершения операции. А её бы… скорее всего, просто «обнулили» сознание и превратили в «куклу». За таких платят хорошие деньги, и «ИнноКорп» не обломались бы.

В его голосе чувствовалась и злость, и вина. Он не оправдывался — он объяснялся.

Я вздохнул.

— Ладно. Что было — то было. Главное — мы живы.

В этот момент коммуникатор Гриши издал звуковой сигнал. Он тут же схватил его и взглянул на экран:

— Ответил! — воскликнул он.

— И?

— Машина будет ждать меня через десять минут на пересечении Минской и Фучика. Это отсюда минут пять ходу.

Я начал прикидывать в уме:

— Если пойдём все вместе — нас точно засекут. Особенно теперь. Поэтому следует перемещаться цепочкой…

— Стоп, стоп, брат, не гони лошадей, — перебил он. — Не надо всем. Виктор пока вообще не в курсе, что вы со мной. Он думает, что меня спалили и я сбежал. Я именно так ему и написал — иначе бы даже читать не стал. Мне придётся сначала всё объяснить.

Он встал, натянул пальто, отряхнулся.

— Так что сидите здесь. Я сейчас быстренько до него смотаюсь, поговорю. И потом уже мы вместе что-то придумаем.

Звучало это подозрительно.

— Ты точно вернёшься?

— Ну, Максон… — Гриша наклонил голову, изобразив свою фирменную хищную ухмылку. — Ну куда я денусь? Конечно вернусь.

Повисла короткая пауза.

— Ну что, отпустишь? — спросил он, уже держась за засов двери, будто ждал разрешения.

— Иди, — кивнул я. — Мы тебя ждём.

— Главное, чтобы Вик не решил меня грохнуть.

— Да уж. Я тоже на это надеюсь.

Он осторожно снял засов, открыл дверь, бросил быстрый взгляд наружу — и бесшумно растворился в тёмной глубине переулка.

Я пару секунд смотрел ему вслед, а потом захлопнул дверь.

— Думаешь, он не вернётся? — раздался позади меня хриплый голос Яры.

Я обернулся — и замер.

Она стояла у стеллажа, с влажными, распущенными по плечам волосами, обёрнутая лишь в полотенце, накинутое на голое тело. Где она только это полотенце откопала — понятия не имел.

— Ты... серьёзно вот так решила выйти? — спросил я, не скрывая лёгкого недоумения.

Яра посмотрела на меня с хитрой усмешкой — одновременно дерзкой и уверенной.

— Вообще-то — нет. Просто услышала, что он сваливает, а мои вещи ещё сушатся после быстрой стирки. Подумала: ну а чего мне стесняться? Ты же вроде как уже всё видел.

Я опустился в кресло, не отрывая взгляда. Да, она была чертовски притягательной. Без прикрас, без позы. Просто вот так — стояла, дышала, смотрела.

— Так… и? — она прищурилась, подойдя ближе.

— Что «и»?

— Гриша нас кинул?

Она села на край верстака, потянулась к недопитой бутылке виски, которую я оставил ещё на прошлой неделе, и откупорила её. Сделала глоток, не поморщившись.

— Не знаю, — признался я. — Ты считаешь, всё, что он говорил — просто спектакль? Отмазка, чтобы красиво исчезнуть?

— Вряд ли… — медленно сказала она, проводя пальцами по каркасу своей кибер-руки. — Хотя... да. Всё это выглядело чересчур гладко.

— Вариантов у нас немного, — вздохнул я, устраиваясь поудобнее. — Остаётся ждать. Главное, чтобы с тобой не стало хуже.

Яра сделала ещё один глоток, чуть покрутила бутылку в ладони.

Её взгляд вдруг стал расфокусированным — будто она пыталась понять не что происходит вокруг, а что происходит внутри.

— Мне вроде как… стало легче, — произнесла она, глухо, неуверенно. — Но я до конца не понимаю, что со мной.

— В каком смысле? — нахмурился я.

— Боль ушла. Стабилизировалась. Но теперь — странное ощущение. Не знаю, как описать.

Она поставила бутылку на верстак, посмотрела на меня почти исподлобья:

— Всё ощущается сильнее. Чётче. Ярче. Как будто кто-то подкрутил чувствительность на максимум.

Она откинулась назад, опёрлась ладонями о край верстака, прикрыла глаза.

В полумраке я увидел, как её грудь поднимается в напряжённом, неуверенном дыхании. Полотенце, небрежно затянутое на бёдрах, немного сползало вниз.

Она подошла ближе, наклонилась — губы дрогнули в мягкой, почти дразнящей улыбке.

— Я чувствую твой запах.