Сбой реальности. Книга 4 - Михаил Юрьевич Попов

вынимая из инвентаря склянку и протягивая ее девушке, которая прикручивала защитную панель капсулы.

Она молча взяла бутылек, быстро его оглядела и спросила.

— Принцип тот же?

— Да, — киваю я, поднимаясь с пола. — Больше ничего нет.

— Ты платеж получил? — уточняет она, отвинчивая крышку бутылки.

— Получил, спасибо. — понял я, чья это была идея. — Хорошо сработано, на них и купил.

— Что это такое?

Я коротко объяснил, и она кивнула, открывая задвижку из матового стекла и алюминия.

Нагая, без сознания, истыканная трубками, поддерживаемая в положении под сорок пять градусом распорками и крепежами, серая и безжизненная. Больше всего я не хотел именно этого — стать причиной, по которой… еще ничего не закончилось. Думай, Майкл.

— Майкл, следи вот за этой шкалой на мониторе. Это мозговая активность. Значения по шкале должны превышать восемь пунктов. — говорил азиатка надтреснутым голосом, держа флакон с эликсиром возле открытого рта Юли.

— Понял. — коротко сказал я, всматриваясь в показатели. Меньше единицы…

Когда зелье было влито, я с надеждой смотрел на полосу шкалы. Движение в рамках ноль целых хрен десятых…

— Не сработало. — проговорил я чувствуя, что эти слова вышли из меня… тяжело.

— Поняла. Я все перепробовала. — шумно выдохнула она и плюхнулась на пол.

— Самолет, вертолет? Клиника? — спрашиваю я и чувствую резкий, ужасный звон в голове. Кроваво-красная рябь, боль, взрывающая голову.

[У тебя есть что-то, что может ей помочь.]

Опять это! Где ж ты, сука, был, когда так был нужен! Я скорчился, стиснул зубы так, что едва их не раскрошил. О чем он⁈ Что у меня есть?

— Эй, только этого не хватало! Майк! — она кинулась ко мне и помогла привстать.

— Порядок, у меня бывает. — отмахнулся я, встал, поддерживаемый за плечи и отталкиваясь руками от пола. — Так что там?

— Я не могу обещать, что когда отключу ее от систем, сердце не остановится сразу же.

— А если сюда кого-то доставить? Оборудование у нас есть, может и из медикаментов что-то найдется. — я упорно отказываюсь говорить друзьям о том, что у меня есть таймер. Первые десять минут закончились.

— Я думала об этом, разослала запросы по клиникам, пообещала огромный гонорар. Но ты же понимаешь, как это выглядит, да? — взглянула она на меня так, будто я должен был понять. Но я не понял. Помотал головой, отказываясь играть в шарады.

— Как что-то не очень законное. Официалы с таким не связываются, а к коновалам подпольным обращаться страшно. Одно лечат, другое калечат.

— Угу, поэтому ты меня отвезла в подпольную клинику?

— Ямамото — высочайший профессионал. Был. — скорбно сообщила Мэй.

Я чертыхнулся, понял, что ляпнул лишнего. Краем глаза смотрю на истекающее время и понимаю, что втупую трачу время. И его катастрофически мало.

— Где Илья? — спрашиваю я после короткой паузы.

— Был в администраторской, денег тебе перечислял. Сейчас не знаю где.

Еще раз глянув на тело подруги, я, скрепя сердцем, вышел, едва сдерживая эмоции.

В такие моменты легко поддаться апатии, когда кажется, что это слишком невывозимое, беспросветное говно. Но я снова получил такое сообщение. Кто-то со мной общается, этот кто-то все знает, и прекраснейшим образом мной манипулирует. У него получается не в первый раз сделать что-то, что сначала кажется нереальным. Если раньше я злился на подобное развитие событий, считал, что лезть в мою жизнь не надо, то на сегодняшний день считаю, что кем бы он ни был, он пытается мне помочь.

Зачем — загадка за семью печатями, но да не это важно.

А то, как именно я могу сделать то, что сказано в сообщении. Поэтому мне и нужно поговорить с Ильей. Я прошелся по комплексу — заглянул на всякий случай в серверную, потом сходил в комнату отдыха, и в итоге залип на аквариум, потеряв изначальную цель своих поисков. Меня захлестнули размышления о том, что я могу сделать.

— Узнал что-то? — слышу я голос. Низкий, тяжелый, гнетущий. Илья, вернулся в комплекс. Он был на улице.

— И да и нет. — отвечаю я. — Хочу поговорить с тобой.

— И я хочу. — ответил друг, приблизился, и со всей силы ударил меня по лицу. Я отшатнулся, схватился за ушибленную скулу. Тяжелый удар, не отрезвляющий.

— Какого хрена⁈ — взбеленился я, на глаза упала пелена злобы.

— Это тебя спросить надо! — орет Илья, дышит, как бык, полными легкими, и продолжает приближаться.

— Ты решил, что это я виноват⁈

— Это твоими стараниями мы стали теми, кем стали! И что, вот так и будет продолжаться⁈ Похороним Юльку и дальше качаться⁈

Я не понимаю, почему он так разъярился. Хотя нет, все же понимаю. Он слишком импульсивен, эмоционален, несдержан. И все воспринимает слишком остро.

Поравнявшись со мной, он схватил меня за грудки. Его сил хватило, чтобы поднять меня над землей и затрясти.

— Говори, лять, как ты собрался это разруливать⁈

Я не ответил. Засадил ему в нос лбом. Он растерялся, из лап меня выпустил, я, как только коснулся ногами земли, тут же перешел в наступление. Мне не хотелось бить друга, тем более с таким остервенением, но он сам виноват. Вместо того, чтобы искать решение и помочь справиться с последствиями, он решил, что это отличная идея, ударить меня.

Началась потасовка. Мы лупили друг друга в стойке, не сдерживаясь и не обращая внимания на наносимый урон. Удар за ударом, он мне, я ему, мы выплескивали ярость. Было больно, но не от тупых ударов, а от осознания, к чему мы пришли. Так и до раскола недалеко.

— Вы что устроили тут⁈ — орет Мэй, появившаяся непонятно откуда. — А ну немедленно прекратили, имбецилы, вам заняться чтоли нечем⁈ Господи, какие же вы идиоты

А вот она смогла нас отрезвить. Помятые, в ссадинах и кровоподтеках, я с фингалом, Илья со сломанным носом, мы застыли, держа друг друга за грудки. Черт, ну правда же, глупость. Зачем все это…

— Эм… — промямлил вспухшими губами друг. — Да, реально, хорош. Закончили.

— Ага… — кивнул я, сияя фонарем. — отпусти, да?

— Да. Ну нахрен… — и отпустил. Я тоже разжал хватку у рубахи, и мы разошлись «по углам».

— Дегенераты, у вас подруга умирает, и вы не придумали