Великий и Ужасный (СИ) - Капба Евгений Адгурович

* * *

Слонопотам отвесил нам феерических звездюлей своим хоботом, вот что я вам скажу. И это была нихрена не хтоническая тварь!

В бассейне с водой на цокольном этаже отеля прохлаждался самый настоящий мамонт, огромный и мохнатый. Пускал пузыри своим хоботом, болтал ногами, шевелил ушами и всё такое. Вообще — вел себя очень несерьезно для многотонного ископаемого животного. Какого хера мамонт делал в Сан-Себастьяне, что он жрал в Хтони и почему сидел в бассейне — я понятия не имею. Но дрался он пипец как больно. Я и оглянуться не успел, как большущий шерстяной засранец ухватил меня хоботом за шкирку, выставил обратно за дверь и еще хорошенько наподдал под зад — так, что я кубарем перелетел через весь коридорчик, сшибая на своем пути соратников.

Девчата не поверили, сунулись внурь и тоже отхватили звездюлей.

— Кузя, — проговорил я, держась за расшибленную до крови о стену башку. — Не думал, что когда-нибудь скажу это, но, похоже, ты был прав. Наверное, мы обойдемся без слонопотама. Нормальный такой зверь, чего нам его обижать, верно?

— Э-ы-ы-ы!.. — через коридор пролетела Шерочка вместе с Машерочкой.

Девахи ляпнулись на пол, и кто-то из них сдавленно произнес:

— И вообще, у него глаза не горят. Он не хтонический, он нормальный… Этот, как его… Вымирающий вид!

— Они уже сто тысяч лет вымирают, никак не вымрут… — простонала вторая. — Не, ну, у нас на Васюганских болотах я их видала, но не думала, что…

Снага, раздухаренные своими дровосячьими подвигами на парковке, тоже не поверили и двинули к бассейну, и, подбадривая друг друга индейскими воплями, забежали в дверь.

Судя по звукам — слонопотам просто надавал им по щам, так что они с очень обиженными и распухшими рожами вернулись обратно.

— Позорище какое-то, — сказал Единица жалобно, без единого мата.

— А ЕСЛИ ВЫ ЕЩЕ РАЗ ПРИДЕТЕ БЕЗ МЁДА, ТО Я НА ВАС СЯДУ! — раздался трубный голос из бассейна.

Мы ошеломленно переглянулись, я с кряхтеньем поднялся и сказал:

— Некоторым тайнам, похоже, лучше оставаться нераскрытыми, а некоторым трофеям — недобытыми… Пойдемте обратно, а? И, Кузя, если я увижу в сети какой-нибудь видос про то, как кровожадному уруку надавали хоботом по заднице… Так и знай, я всё-таки запихаю тебя в чью-нибудь жопу.

И мы пошли обратно.

* * *

Глава 25

На бой кровавый

Витенька залпом выпил полбутылки пива и заговорил — быстро, нервно, размахивая щупальцами и проглатывая окончания слов:

— Бабай, ты ведь не в курсе, как это устроено, да? Я жил в Зоотерике, кажется, всю жизнь, и скажу тебе сразу: они ТОЧНО тебя кинут и подставят. Формация отличается от Зоотерики формой, но не содержанием. Это такие же упоротые сектанты-радикалы, просто клин у них в сторону кибернетики и аугметации, а не генетики и мутации. Стредлейтера уже списали со счетов, его задача — убить тебя даже ценой своей жизни, ради блага группировки. Да, да, ты могучий воин и эти твои татау… Они — великая сила, но ты ведь сам признавался: срабатывают не всегда! Я не стесняясь скажу — мне страшно, что тебя тупо прикончат на арене. Да они могут ему в жопу вставить реактор холодного синтеза, чтобы он там по потолку бегал! Под кожу вошьют титановые пластины — и скажут, что он так и родился! Это Хтонь, кто проверит «правило 20%»? Перепелке насрать, он будет кофе в офисе пить, пока Стредлейтер станет наматывать твои кишки на кулаки! Зачем ты дерешься, Бабай? — он присосался к бутылке и допил.

— Я дерусь, потому что дерусь! — откликнулся я. — Понимаешь, Витенька, у меня нет другого выхода. Если говорить на чистоту — я ничего из себя не представляю. Пока что. Сейчас я пустое место и ничтожество. Никому нет до меня никакого дела. А как можно вести дела с тем, до кого тебе нет никакого дела?

— Но…

— Лучшая шаурма на Проспекте? Хо-хо! Закусочная на задворках жопы мира? Не-е-ет, это не тот уровень, который мне нужен. Я решил строить Орду, и поверь мне — для этого одной шаурмы недостаточно. Первое и самое важное, что нужно при начале нового громадного дела — это репутация. Все тлен, кроме репутации. Я хочу, чтобы Формация и Зоотерика, эльфы и гоблины, аристократы и дегенераты — чтобы все они вздрагивали, когда им будут называть мое имя. Для этого мне нужна демонстрация. К сожалению, я не могу собрать армию, прорваться через ограждение и разрушить базу Формации до основания, сжечь ее, распахать плугом пепелище и посыпать его ванилином… Или чем там обычно посыпают пепелище? Солью? Не, солью скучно. Паприкой тогда… Короче — я не могу этого сделать. Пока не могу. Будем откровенны — главная боевая сила Орды сейчас — это я и есть. Девочки у нас на птичьих правах, твоих боевых возможностей я не знаю, но предполагаю, что ты скорее тихушник и диверсант, чем боевой мастодонт. Хуеморген хорош, но он очень взрослый, нет в нем драйва… Снага… Да! У нас будет много снага, после того, что я провернул с первой нашей рабочей бригадой. Но снага — ведомые. И потому опять мы возвращаемся к нашим баранам, то есть — к репутации. Я надрал им задницу в Пампасах со страшной силой, и они меня боятся. Я исцелил Четверку, когда нанес ему татау — они почти полюбили меня. Да, я сделал их быстрее, выше, сильнее — хотя мне это дорогого стоило, и теперь наша великолепная шестерка молится на меня. Но мне нужно стать среди местных орков легендой, а легенды рождаются только после пафосных и идиотских поступков. Думаю, бой на кулачках с киборгом на глазах у огромной толпы зрителей вполне подходит для такого случая, а?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но это же…

— Слабоумие и отвага, точно, — это я еще мягко сказал.

Я понял, что меня попробуют порешить на арене грязно и подло еще тогда, когда узнал, что Кристина съехала в Академгородок. Кузя — чертов маньяк — подслушал скандал в квартирке у ветреной рыжухи, когда она мешала с дерьмом Густава. Конечно, со всей своей бабской прямотой она обвинила Игельшнойцхена во всех смертных грехах, и самое страшное — в мужской несостоятельности. И сравнила его со мной. И обвинила Густава в том, что она ему изменила. Ну, вы понимаете. Ума палата.

А потом, то есть — сейчас, полчаса назад, во время демонстрации и съемки, когда Стредлейтер тряс своими пласталевыми блестящими телесами в свете софитов и корчил рожи под маской японского демона, я увидел глаза Густава. Он смотрел на меня из толпы — как на мертвеца. Для него вопрос был закрытым. Но для меня-то нет! Я — Бабай Сархан, черный урук! Я буду драться, даже если на меня выйдет сам Государь Всея России! Да, скорее всего, завтра придется сдохнуть, но… Я ведь сдыхал уже один раз?

Как говорил Рене Декарт — «Я мыслю, следовательно, я существую», а закон сохранения энергии в его вольной трактовке гласит, что что-то из ниоткуда взяться не может и в никуда тоже не денется. Стало быть, я был, я есть, я — буду! Почти как Ленин! Только не так и по-другому. Короче — сознание есть, а если оно есть, то пропасть не может. Это Декарт и Ньютон сообразили, а не я придумал. Подохнув тут, есть вариант попасть в другие миры и другие истории, кому как не мне об этом рассуждать?

Но и в этой истории я сказал еще не всё. У меня были некислые шансы на победу, даже если придется пройтись по самой кромке. В конце концов, не зря же я бил своим ручным снага олимпийские кольца? И ломаную линию сердечного пульса? Беда была в том, что эти татау у меня еще не проявились, но в момент стресса и смертной опасности могут и зачесаться на запястье, и помочь мне… Да и без них набор у меня был капитальный: весь медицинский комплект плюс клеверочек на удачу, которые я делал Николаю Воронцову — это раз. Защита от сглаза, негатор магии и красная цыганская ниточка хрен знает зачем — Лавриковы, это два. Потом весь БДСМ набор для снага: трискель, око, серп с молотом — это хрен знает, как могло мне пригодиться, но это три. И два последних, тоже для снага — олимпийские колечки и пульс — это четыре.

Если с последними двумя проканает, сделаю их всем ордынским. Реанимация и усиление физических параметров тела никому не вредили. Ну, и крестик красный тоже не повредит…