Дмитрий Рус - Инферно

В первые же такты боя пришлось мне сорваться в уже ставшее привычным ускорение. Причем явно боевое умение использовалось не по профилю — драгоценная фора мне требовалась ради сбора и анализа информации.

С пластикой виртуального пианиста я пробежался по заранее заготовленным макросам, снимая скриншоты, сканируя координаты, отсылая приватные и матовые сообщения, семафоря Павшему и конфигурируя охранный периметр из петов. На ходу сбрасываю тяжелые цилиндры турелей, теряю драгоценные микросекунды на подлагивающий самописный интерфейс, но все ж таки активирую творения Приблуды. Вот сейчас я точно узнаю, не засланный ли он казачок. Вот рванут эти бомбы, обнуляя мои хиты, или накроют прообразом стазис-поля, подвешивая доверчивого кланлида, словно муху в паутине.

Но нет, техника сработала штатно: бутоны турелей начали раскрываться, выдвигая спаренные арбалеты, ярко сверкающие кристаллами силы.

Не желая больше расходовать драгоценный запас Очей Святости, я сбрасываю ускорение и, подставляя спину основной массе противника, рвусь к прикованной маме — цели номер один этого авантюрного штурма.

Общие силы противника я оценил в пару десятков двухсотуровневых неписей плюс двойку големов нестандартной конфигурации, скорее средних, чем тяжей, ну и сам Тавор, невесть где и когда успевший раскачаться до трехсотого уровня. Впрочем, с его деньгами и любовью к рабам — удивительно, что он еще не семисотый, как Китайский Император.

Рейдовый калькулятор, тупо суммирующий уровни и приблизительную силу экипировки сторон, помигивал красным паникерским маркером, обещая обнуление охамевших атакующих сил через девяносто восемь секунд. И нафига я послушал Аналитика и установил этого провокатора? Тупая программа понятия не имеет об истинной ярости, помноженной на незамутненную ненависть!

Первый из охранников тактично сдал на два шага назад и даже заманчиво опустил щит, приоткрывая для потенциального крита уязвимое горло. Его напарники, вооруженные сетями и короткими клинками, чуть раздались в стороны, заходя с боков и сдвигаясь на фланги. Ах, как грамотно-то! Вы же неписи дубоголовые, почему ж работаете в тройке круче, чем бойцы клана «Гладиаторов» — лидеров Арены этого года?!

Пользуясь преимуществом длинномерного оружия, заваливаюсь в сторону левого противника и экономным движением вскрываю его кончиком адамантового жала от паха до подбородка. Крит! Парализация! Кровотечение! Пугающие цифры урона мельтешат над головой выпотрошенного врага, с умопомрачительной скоростью пожирая его хиты. Этот уже не боец!

Формально я ниже стражи по уровням. Но, будучи накачанным по самые брови бафами и эликсирами, обласканный богами и с артефактным оружием в руках, от которого шарахаются даже небожители, в индивидуальных схватках я на голову превосходил противника.

Приседаю, пропуская над головой брошенную сеть, неприятно мерцающую тусклым зеленым цветом. Вряд ли она обездвижила бы меня полностью, но как мощный дебаф сработала бы непременно — в разы понижая ловкость и скорость атаки.

Качаюсь вправо, широким жестом косаря подрубая опорную ногу противника. Крит! Лежачая Цель! Дабл крит! Второй готов…

Испуганные, широко раскрытые глаза матери понижают уровень моей адекватности и впрыскивают в мозги излишний адреналин. Бью последнего охранника бесхитростным джебом, проламывая вскинутый щит и сминая лицо до самого затылка. В кулаке что-то противно хрустит, и это явно не чужой череп. Руку простреливает острой болью, намекая, что за все надо платить. На секунду трусливо сбоит сердце — не приведи Павший оказаться сейчас с одной только действующей конечностью! Но нет, рука работает, хотя каждое движение кистью вызывает невольную судорогу на лице.

За спиной рычат зомбаки, раздаются звуки ударного цеха по разделке коровьих туш — десятки клинков усердно фаршируют мертвое мясо. Не знаю, как там дела у противника, а вот петы сливаются катастрофически быстро, интерфейс едва успевает гасить полоски жизни.

Одним ударом перерубаю довольно символические цепи, удерживающие мать на стене и не позволяющие применять магию. Не знаю, как там у нее с запасами маны, да и вообще с возможностью колдовать, поэтому впихиваю ей в руки свиток простейшего личного гейта и яростно ору прямо в лицо, дабы в зародыше задавить все вопросы и возможное неповиновение:

— Портируйся немедленно!

Тут же поворачиваюсь спиной, готовясь зубами уцепиться за охраняемый пяточек пространства и продержаться на нем требуемые для каста шесть секунд.

Хм, а ведь все еще не так уж и плохо — часто лупят турели, сбивая энтузиазм с самых шустрых противников, с лязгом отщелкивая опустевшие картриджи и услужливо сообщая о расходе пятнадцати процентов боезапаса.

Благодаря жирным бафам еще жив Гумунгус, раздавая направо и налево тяжелые плюхи, но с катастрофической скоростью теряя хиты. Отзываю его назад, слишком уж мишка зарвался, пусть передохнет чуток, позволяя отработать ускоренной регенерации.

Зомбаков осталось всего пятеро, и всей их псевдожизни хватит едва ли несколько ударов сердца. Делаю тройку шагов вперед, выигрывая пространство для маневра и заодно оставляя в тылу стрекочущие, как швейные машинки, турели. Тьфу ты, сглазил! Лопнула дымящаяся тетива в одном из арбалетов, наглухо заклинило болт в другом. Теперь оба агрегата били в половинную мощь.

Блин, где же Павший и что со связью?!

Взгляд автоматически выцепил чуждое танцу боя движение — какая-то фигура проталкивалась сквозь строй в дальний угол, мешая бойцам и нарываясь на злобные тычки. Ба, да это же наш лазутчик! Волна ненависти накрыла меня с головой:

— Куда, тварь, бежать решил?! Не уйдешь, быть тебе с нами — навечно!

Тяжело и веско припечатал я последнее слово, мгновенно опустошая резерв Очей Святости и разбивая в груди колбу с жидким азотом. Только бы не рухнуть без сознания! Мое беспокойство перемешивалось с ехидной радостью человека, сделавшего огромную пакость своему врагу. Насильно сдернутый в срыв похититель так же почувствовал что-то неладное и сейчас беззвучно хлопал ртом и беспомощно лупил руками по виртуальной клавиатуре, насилуя кнопки аварийного выхода из виртуала. Наконец он поднял голову, уставился на меня выпученными от ужаса глазами и оглушительно, по-бабски, заорал!

Танком прущий на меня Тавор бросил быстрый взгляд за спину, мгновенно все осознал и от души рассмеялся, показав мне кулак с оттопыренным большим пальцем. Весело ему… Наверное, так же смеялись немецкие расстрельные команды, подбрасывая младенцев в воздух и ловя их на штыки — древнее развлечение, идущее со времен викингов.

За спиной наконец хлопнул портал, сообщая, что миссия спасения увенчалась успехом и было бы неплохо подумать о собственной шкуре.

Вновь пытаюсь достучаться до Неназываемого — глухо! Асмодей? Абилка кольца неактивна, вероятно, не чует привязки к вызываемому существу. Нет роуминга, ага…

— Взять его! — командует Тавор, и волна противников захлестывает меня с головой.

Я рычу, погребенный под телами, удивляясь тому, что еще жив и десятки клинков не шинкуют мое тело, вспышками боли выдавливая из разума способность критически мыслить.

Но потом со страхом понимаю: а ведь я ему нужен исключительно живым! Фотографическая память прогоняет в сознании образы замеченных ранее деталей — вбитый в потолок крюк, груда цепей и кандалов в углу, ржавая медицинская тележка с пыточным инструментом, по-идиотски заботливо прикрытая застиранной тряпочкой. Кто-то основательно потрудился над имиджем пыточной, неужто и Василек тут?!

Рычу от ярости и напряжения, поднимаюсь вначале на одно колено, а затем рывком встаю на ноги, обвешанный врагами, словно олень, загнанный волчьей стаей. Встряхиваюсь, расшвыривая противников в стороны, задействуя все восемь сотен заемных единиц силы. Спасибо, парни, за бафы, благословения и эликсиры!

Подбадриваемый убийственным перестуком турелей, пробиваю адамантовым шипом затылок одного из оступившихся охранников, ударом кулака сворачиваю набок голову другому, широкой дугой размазавшего в воздухе розового клинка отгоняю остальных, ненароком пополам развалив колено какому-то неудачнику.

Мне больше нет нужды искусственно нагнетать адреналин, планка падает самостоятельно, и вот уже я сам атакую противника. Рвусь вперед, не особо даже понимая, чего хочу добиться: умереть в бою, воскреснуть в Темных Чертогах и попытаться насадить на пику ненавистную Ллос, мешающую жить и не позволяющую даже красиво и героически сдохнуть?

А может, добраться до Тавора, по-куриному склонившего голову и спокойно наблюдающему, как неумолимо тает его охрана? Вырваться бы из этого заколдованного склепа, где все не так, как должно быть, и даже Глава Темного Пантеона не может прийти на помощь своему жрецу!