Руди Рюкер - Белый свет

– Умеешь ты обнадежить, Стюарт. А тебе не кажется, что это может быть взаправду? Как быть с числами?

Он пожал плечами:

– Должен заметить, ты избавился от записки, прежде чем показал ее кому-либо. Навскидку я сказал бы, что у тебя едет крыша. С другой стороны, – он на минуту задумался, – я как-то видел книжку про такие сны.., у какой-то подруги Бернардины. Ее написал парень по имени Монро, и она называлась «Путешествия вне тела». Когда ты немного успокоишься, можешь попробовать найти ее.

Я записал автора и название. Тут мне в голову пришел другой вопрос.

– Ты бываешь здесь во второй половине дня по вторникам? – Левин кивнул, и я продолжил:

– Ты вчера тут ничего странного не заметил?

– Ну, – сказал Левин, и его голова раскололась в длинной улыбке. – Тут был этот парень с красными глазами и кисточкой на хвосте. Он хотел видеть тебя, но я сказал ему, чтобы он оставил записку.

Мне пришлось посмеяться:

– Ладно, ладно. Я схожу с ума. Можно подумать, что тебя это беспокоит. – Я надел кожаную куртку и старую фетровую шляпу, доставшуюся мне от отца. – Пойду пообедаю. А потом прогуляюсь под дождем.

– Думай о математике, Феликс, – серьезно посоветовал Левин, когда я выходил. – Это отвлечет тебя от твоего нервного срыва.

4. БЕРНКО

Я с трудом поднимался по крутому асфальтированному переулку, ведущему к главной улице Бернко, которая называлась Главной улицей. Дождь все еще лил, и вода стекала по улице мятой холстиной. Я решил поесть в «Сэммиз», закусочной, принадлежащей нынешнему мэру Бернко. Он царил в клубах сигарного дыма в конце стойки бара, в то время как толстая женщина с бородкой и усиками обслуживала посетителей. Эта женщина выглядела точь-в-точь как Сэмми, вплоть до набриллиантиненных волос. Работая, она все время что-нибудь жевала.

Мой завтрак давно усвоился, и по пути сюда я уже запланировал себе идеальный сандвич. Я сел за стойку рядом с грилем и продиктовал толстой женщине свой заказ:

– Я хочу сандвич из рубленой ветчины на поджаренном ломтике белого хлеба с маслом и майонезом, с листком салата и ломтиком швейцарского сыра. И чашку чаю.

– М-м, звучит аппетитно, – сказала она голосом, сладким от набежавшей слюны.

Она подала мой чай, отпустила кому-то чизбургер и жареную картошку, а затем принялась сооружать мой сандвич. Я неотрывно наблюдал за ней, испытывая при этом гордость архитектора. Наконец он был приготовлен, положен на маленькую картонную тарелочку с гофрированным краем, украшен длинной тонкой долькой соленого огурца и пригоршней картофельных чипсов. Предвкушая удовольствие, я с улыбкой откинулся на спинку стула.

Но тут эта толстая официантка повернулась ко мне спиной, наклонилась над моим сандвичем и весь его съела – торопливо и молча. Меня, словно туманом, окутала ярость.

Безо всякого выражения я проглотил, давясь, поданную мне в конце концов безжизненную картонную копию моего сожранного шедевра. Даже не поведя от удивления бровью, я пронаблюдал за тем, как некто завел свою собаку за стойку, чтобы ее угостили сырым гамбургером. Толстая женщина покормила собаку с той же лопатки, которой она раскладывала порции. В тупом оцепенении я оплатил счет в вышел.

Собака лаяла, требуя добавки.

Дождь лил с такой силон, что я целую минуту простоял под онингом «Сэммиз».

На просевшем тротуаре стояла лужа, к жирные капли гирями шлепались в нее. Возникали быстрые круги, потом они сминались и разглаживались. Я не отрываясь глазел на лужу, увлеченный узорами на ней.

Ниже, в этом же квартале, находился книжный магазин. Им заправлял кучерявый хиппи, называвший себя Солнечным Рыбом. Сегодня в магазине было безлюдно.

Хозяин сидел у окна в старом, видавшем виды садовом кресле, изображавшем две створки раковины гребешка.

Вид у него был подавленный.

– Как ты собираешься удержать их на ферме. Солнечный Рыб?

– Феликс! Принес заказы на учебники? – В его выцветших, налитых кровью глазах блеснул деловой азарт.

– Нет, я просто…

– Паразит бесполезный! – с жаром воскликнул Солнечный Рыб, В гораздо большей мере Нью-Йоркец, чем хиппи, он имел привычку ссориться с покупателями. Это вносило в его жизнь яркие ощущения.

– Не понимаю, почему никто не хочет считать мою работу настоящей, – пожаловался я. – Да одна только мысль о том, что я стану делать, когда меня выпрут…

– Вы только его послушайте! У него на следующей неделе будет язва желудка.

Я вздохнул и отвернулся, чтобы посмотреть на полку с фэнтэзи. Солнечный Рыб любил фэнтэзи. Вдруг я почувствовал, что он стоит прямо у меня за спиной.

– Вон хорошая, – сказал он, доказывая пальцем из-за моего плеча. У него было собачье дыхание.

– Слушай, как это получается, что ты стоишь ко мне ближе, чем я к тебе? – резко огрызнулся я.

Солнечный Рыб вскинул руки и вернулся к креслу.

– Ах какие мы чувствительные!

Мне стало стыдно.

– Извини. У меня полно проблем.

– Не сомневаюсь.

– У тебя есть книги о путешествиях в астрале? Одну такую написал парень по фамилии Монро.

– Имеются, – сказал Солнечный Рыб, махнув рукой в глубь магазина. – Последняя полка справа. – Он снова принялся созерцать дождь.

Я провел в глубине магазина почти час. За это время заглянуло и ушло несколько посетителей, в основном студенты, разыскивающие рекомендованную литературу. Солнечный Рыб с ними быстро управился.

Я прочитал кое-что из книги Монро, особенно те разделы, где говорилось, как нужно возвращаться в свое тело, если уж из него вышел. Но похоже, он не испытывал с этим тех проблем, что были у меня. Там стояло три экземпляра книги Монро, и я чуть не пропустил задвинутую за них тонкую брошюру. Я выудил ее оттуда, дивясь ее странному титульному листу:

САЙМИОН И КАК ТУДА ПОПАСТЬ. Ф. Р.

И все. Ни названия издательства, ни даты. Страницы были тонкими и скользкими. Значение инициалов тоже не ускользнуло от меня, и я заглянул в брошюру с мистическим чувством предвосхищения. «Саймион – это страна снов и отошедших душ», – гласила первая фраза.

Подробное описание и схемы Саймиона составляли всю первую часть брошюры. Столько я усвоить не мог, но схемы до сих пор у меня в памяти. Одна напоминала термометр. В голове у меня все плыло, когда я добрался до второй части. Я уже полчаса стоял неподвижно, и ноги стали неметь.

«В обычном пространстве, – начиналась вторая часть брошюры, называвшаяся „Как туда попасть“, – Саймион находится бесконечно далеко. Для спящего человека это не представляет никаких проблем, но для полностью бестелесного…»

– Ты еще там, Феликс? – дружелюбно крикнул Солнечный Рыб.

Мне нужна была передышка, и я подошел к нему с брошюрой.

– Сколько за эту?

Он с минуту разглядывал ее.

– Что такое Саймион?

– Она стояла за книжками Монро.

Он вернул ее мне.

– Считай, что она твоя, амиго. Я первый раз ее вижу.

– Тогда как она туда попала? – Я подумал про бумажку, которую нашел сегодня утром на своем столе.

Солнечный Рыб закончил зевок и откинулся в своем бледно-зеленом садовом кресле.

– Разные извращенцы все время что-нибудь подбрасывают. А может, доставка подкинула. – Он помолчал, потом заметил:

– Завтра в городе выступают «Мертвецы».

Единственное, что Солнечный Рыб по-настоящему любил, так это ходить на концерты «Благодарных мертвецов».

– Поедешь?

Он кивнул с улыбкой:

– Они будут играть всю ночь. В честь Хэллоуина.

Тебе стоит сходить.

Я мотнул головой и, сложив пополам, засунул брошюру в карман плаща.

– У меня и так мозги вываливаются.

Дождь был все еще слишком силен для прогулок" поэтому я решил заглянуть в «Каплю». У меня оставалось денег как раз на пару пива. «Капля» находилась на единственной в Бернко нежилой боковой улице и пользовалась определенной дурной славой. Здесь выпивали все городские наркоманы, и еще оставалось достаточно места для случайно забредших отщепенцев.

Единственным посетителем, кроме меня, был тощий работник с ближней фермы в резиновых сапогах до колена. Барменша поставила пластинку Джексона Брауна и, как и все остальные в Бернко, созерцала дождь.

– Вы, случайно, не преподаватель математики? – спросила она, когда я заказал большую кружку темного.

– Не знал, что это так заметно.

Она улыбнулась:

– Я – Мэри. Мой приятель изучает у вас геометрию.

Том Перчино. Он говорит, что это просто обалденно.

Я еще не знал студентов по именам, но попытался прикинуть, чьей подружкой могла быть эта девушка. У нее были прямые темные волосы и доброе овальное лицо, некрасивое из-за того, что подбородок был на сантиметр смещен набок. Что-то в ее облике навевало на мысли о Великой депрессии и пироге из крекеров «Ритц». У меня был только один студент, похожий на оки.

– Твой дружок – высокий парень с черными усиками? – Когда Мэри кивнула, я добавил:

– Да, я знаю его. – В своем курсе геометрии я довольно много говорил о четвертом измерении, а Перчино хотел писать курсовую по НЛО. Он утверждал, что этим летом видел один в Бернко. Пиво пощипывало язык, – Он увлекается НЛО, да?