Хозяин леса 2 - Андрей Дай

— А мы задерживаем вас от имени военной разведки. Как свидетеля по делу о шпионаже, — улыбнулся я. — Возможность связаться с купленными политиками у вас будет. Сделайте то, что предлагали, и я замолвлю за вас словечко, когда это будет нужно.

— Едем, — решился отец Лилу. — Лучше живым сидеть в камере, чем мертвым на троне.

Началась вторая часть операции. Теперь нужно было вывести важного свидетеля из здания, посадить в танк, и вывезти в безопасное место. Учитывая ресурсы, которыми обладал предполагаемый противник, задача не из легких.

К несчастью для службы контроля, смута внесла коррективы. Это для нашего конвоя все дороги были открыты. Для них же — все было в точности наоборот. Причем, наши ребята на блокпостах даже законы не нарушили. СК — федеральная организация, и их деятельность на Авроре тоже официально приостановлена. То есть подчиняться их требованиям, не были обязаны.

Благо у Траубе хватило хладнокровия, чтоб не отдать приказ группам захвата стрелять на поражение, при препятствовании их передвижению. Офицеры контролеров только ругались, грозили всеми карами после окончания бедлама и записывали имена командиров отрядов.

А парни что? Да ничего. Смеялись, похлопывали по теплым бокам пулеметов, и валили все на меня. Мол, приказ командования. Все вопросы к полковнику Роничу. Командующему гарнизоном Авроры, на минуточку. Мы слышали: у контроля какие-то разногласия с военной разведкой?

Естественно, с момента моего прибытия в Лунебург, все такие инциденты, в обязательном порядке записывались на видео, которые тут же передавались в облачные хранилища. Управляющий даже несколько раз отмечал опасное приближение самооборонцев к тонкой грани между законом и правонарушением. Но ни единого раза, к чести ветеранов, красную линию, так и не пересекли.

24

Мы с Фелишем смотрели на капитана, и от этого тот чувствовал себя неуверенно. Ну еще от вопросов, которые мы ему задавали.

А как иначе? Он сам назвался любителем детективов. А значит — единственным в нашей компании специалистом по допросами расследованиям.

В камерах центрального лунебургского отделения полиции, где городские отряды самообороны устроили свой штаб, содержались собранные «для обеспечения безопасности» местные олигархи. В их головах хранились знания, которые мы бы очень хотели иметь. Но была одна закавыка: для допроса требовалось основание.

— Сразу скажу, — строго заявил я. — Лоббирование и организация референдума — это не преступление. Все в рамках закона.

— Хорош закон, — скривился Могильони. — Позволил им такой бардак устроить.

— Что поделать, — развел я руками. — Это еще одно доказательство того, что у нас все-таки демократия, а не технодиктатура.

— А это что? Нужно кому-то доказывать? — засмеялся Фелиш. — И так же все ясно. ИскИны только исполняют то, что люди выдумали. Хороша диктатура…

— Это политика, мой друг, — надул щеки капитан. — Им же нужно создать из нас образ врага. Вот и выдумывают всякое разное. Вбивают в головы своим гражданам, что мы здесь страдаем под пятой суровых компьютеров.

— Ближе к теме, — напомнил я. — Нам нужен повод…

— А с чего все началось? — невинно поинтересовался сержант.

— О! О! О! — взмахнул киберопротезами Могильони. — Точно! Все началось с убийства полковника Раухбаума! И расследование еще не закончено.

— И эти, — я махнул рукой в сторону подвала, где и располагались камеры временного содержания. — Могут быть причастны к организации.

— А кто еще? — удивился Фелиш. — Кому еще помешал старый воин? Этим же нужен был повод, для объявления референдума.

— Ищи, кому выгодно, — кивнул капитан. — И получается, наши богачи единственные, кто что-то поимел со смерти полковника. Но этого мало. Нужны улики их причастности. Хотя бы косвенные.

— Что-то не сходится, — снова встрял сержант. — Как-то все глупо… Сами подумайте! Что-то мне не верится, что шестеро не последних на планете людей однажды собрались, и решили убить командующего гарнизоном. Я уже не говорю, что это федеральное преступление, и виновнику грозит пожизненная каторга. Я про то, что такая толпа народу в принципе не способна тайны хранить.

— Да уж, — согласился я. — Думаю, они и в своей компании не особенно дружны. Что их вообще связывает, кроме интереса в водяной афере?

— Согласен. Это не логично, — вынужден был признать наш «детектив». — Конкуренция. Желание иметь компромат на партнера по опасному делу. Семьи, любовницы… Тайна в таких местах долго не живет.

— В то, что эти ребята просто вовремя среагировали на событие, я тоже не верю, — уточнил я. — Они знали, что полковника убьют. Еще сенатор Раухбаума предупреждал, что покушение весьма возможно. Значит, о готовящемся теракте только глухой не слышал…

— Как-то все мутно, — вынужден был сказать Могильони. — Все знали, но выгоды была только у этих богачей. Даже командующий знал, но ничего для собственной безопасности не сделал…

— Этого мы не можем утверждать, — поднял руки сержант. — Нужно смотреть полицейский отчет. Может же быть, что старик ехал в сопровождении телохранителей, но те ему ничем от взрыва помочь не смогли.

— Взрыв, кстати, тоже подозрительный был, — задумчиво проговорил капитан. — Я репортаж с места преступления по галовизору видел. Машину Раухбаума будто бы Годзила пережевала и выплюнула, а в окрестных магазинчиках даже витрины целыми остались. Направленный взрыв. Очень мощный направленный взрыв. Это не поделка доморощенного террориста. Это работа профессионала.

Доступ к делу, открытому полицией по поводу убийства Раухбаума мы получили мгновенно. Должен же быть какой-то профит от близкого знакомства с Управляющим. А мимо главного компьютера планеты документы такого уровня пройти никак не могли.

Часть данных были засекречены. Тут пригодился уже мой уровень доступа. Даже полномочий исполняющего обязанности командующего гарнизоном хватило. Пока находился на действительной воинской службе, у меня и повыше уровень был. Но после отставки его, понятное дело, аннулировали.

Итак, перед нами открылась картина важного события. Видеозаписи, сделанные уличными камерами, и теми, что снимались с личных записывающих устройств полицейских, первыми прибывших на место теракта.

Просмотрели. Бегло. Часто, на перемотке. Нечем там было любоваться. И какие-то детали искать смысла не было. Ни один из нас троих профессиональным следователем не был. Так что на что нужно смотреть, и какие именно подробности разглядывать, мы понятия не имели.

В конвое было три машины. Центральная, с самим полковником, и еще две