Информация - это оружие - Наиль Эдуардович Выборнов

был обратный вызов, с пингом на меня. И через тридцать секунд он вернулся.

— Внутренний шлюз засветился. Я зацепился за внутреннюю систему логов. — Я прикрою снаружи, — сказала Фокси. — Займись обработкой.

Теперь нужно было лезть дальше. Внутри был скрипт, который собирал статусы подсистем, и если чуть подкорректировать его структуру, можно было подсунуть команду на отсылку логов на мой буфер. Попробуем.

Сука, не сработало. Скрипт подвязался на целую кучу сервисов мониторинга, и любая инъекция вызывала сбой. Трижды пытался — трижды глохло. Мусора много, но за его пределы не пустит. Придется обходить.

— Не работает, — пробормотал я. — Что будешь делать? — спросила хакерша. — Попробую иначе, — ответил я.

Свернул логи и пошел по сетевому маршрутизатору. У каждого дата-центра есть внутренние правила: иногда трафик пропускается напрямую, если идёт с доверенного узла. Мне нужно было стать таким узлом. Для этого я нашёл один спящий резервный бэкап-сервер, который почти не использовался, но имел права почти как основной. Он не обновлялся уже два месяца. Видимо, про него забыли. Или забили. Всякое бывает.

Я сымитировал его работу, подменил идентификатор, и через цепочку адресов пробросил на себя часть его функций. Сеть не заподозрила. Все. Меня пустили. Отлично. Теперь главное — не спалиться.

— Я в привилегированной зоне, — сказал я. — Хорошо. Но теперь самое сложное.

Она была права. Там, внутри, стояли изолированные контейнеры с двухфакторным шифрованием и виртуальной обвязкой. Подделать сессии было нельзя — всё шло через живые токены, которые генерировались каждую минуту. Только вот это в обе стороны работает, верно?

Поймал один из токенов, отследил, как он ведёт себя при внезапном обрыве соединения. Контейнер автоматически переходил в резервный режим с более низкой проверкой. Типа на случай сбоя оборудования. Значит, нужно симулировать такой сбой.

Я перезагрузил один подсегмент вручную. Система начала миграцию, и в момент этой миграции я вставил ложный пакет ключа доступа, который указывал, что я — технический админ, проверяющий стабильность узла. На секунду я замер.

Контейнер открылся. Я был внутри. Без лишней визуализации, без графики — только чистые данные. Тонны. И все вычислительные мощности их серверов, которые расшифровали бы наши данные за считанные минуты. Если мы их перегрузим, конечно. Так что работать надо скромненько, медленно. За час должны управиться.

— Фокси, я внутри. Гружу файлы. Давай ключ. — Уже? — удивилась она.

— Уже, — спокойно ответил я.

— Тогда лови.

Никаких восхищений не последовало, но мне оно и не нужно. Я воткнул дешифратор, переименовал файлы, замаскировав их под внутренний отчёт, и запустил как «фоновый аналитический процесс для обучения модели предсказания отказов оборудования». Убедительно, сухо, но с нужным приоритетом.

Серверы стали пережевывать файлы, одновременно отсылая их в облако. Быстро, слишком быстро. Надо чуть замедлить, иначе спалят. — Пошла расшифровка, — сказал я.

— Я почитаю, что там? — спросила Фокси.

— Нет, — ответил я. — Я сам. Ты следи, чтобы нас не спалили.

Не надо ей в эти данные лезть. Хотя… Все равно ведь посмотрит, не удержится. А я на ее месте иначе бы поступил разве? Ага, конечно. Ее из-за этих данных похитили, заставили сперва на банковскую систему атаку совершить, а потом на президентские сервера. Естественно мне разобраться хотелось бы.

Я открыл облако и полез в чтение. Объем данных был огромным, просто гигантским. Я стал открывать файлы один за другим, просто проглядывая их. Благо я умел делать это быстро.

Первый, второй, третий. Херня какая-то.

Все файлы были данными с систем жизнеобеспечения. Как будто там пинг шел каждую секунду и аппаратура вроде того же биомонитора передавала все на сервер. Хотя нет, тут определенно не биомонитор, тут что-то другое, гораздо более продвинутое. И скорее всего недоступное обычным людям.

Данные объемные, и я примерно половину не понимаю. У меня просто нет соответствующего образования. Нет, там артериальное давление, сатурацию и прочее. Оно до меня вполне себе доходит. Только вот все остальное — нет.

— Херня какая-то, — пробормотал я.

— Что там? — спросила Фокси. Ей любопытно было, но похоже она не лезла.

— Данные с систем жизнеобеспечения, — ответил я. — Кто объект — не понятно. Все подписи затерты. Похоже, что это что-то совершенно секретное. Но одновременно с этим и бесполезное.

— Так тут ведь и так понятно, кто объект, — проговорила хакерша. — Это же президентские сервера. Значит, очевидно, это его данные.

Ну вообще это очевидно. Но как-то странно.

— Ему сколько лет-то? — спросила хакерша и тут же ответила. — Сто двадцать примерно уже. Он Россией президент с двадцать четвертого, а до этого у него своя ЧВК была. Как ты думаешь, у него со здоровьем все нормально? Сколько органы не пересаживай, мозг-то все равно не вечный.

— Похоже на правду, — ответил я и полез дальше.

Так, все данные биомониторов в топку. Ну их на хрен, это мусор, который никакого смысла не имеет. Смотрим, что еще есть.

Отчеты какие-то по разным проектам. Большая часть, кстати говоря, от «Биотики». Ну о том, что эта корпа активно на президента работает, а то и практически принадлежит ему, многие в курсе. Но они же все больше суперсолдат для российской армии пытаются делать. Реваншистские настроения, вся фигня.

Я пролистывал отчет один за другим, а данные все прибывали и