Нейропсихоz - Ракс Смирнов

мы знакомы не первый день — ты ведь знаешь, почему мы пришли именно к тебе. Помоги… Неужели мы не можем договориться?

Он громко хмыкнул и закурил.

— Я тебе вот что скажу: вы не первые и не последние «друзья», которые приходят ко мне за помощью. Все обещают обязательно всё оплатить, а потом растворяются в неизвестности. Поэтому… восемьдесят, сейчас. И никак не меньше.

Я нахмурился, в груди закипала злость, но ещё больше меня душило осознание беспомощности.

— Мы оплатим, гарантирую, — сказал я наконец, стараясь, чтобы голос звучал спокойнее, чем я себя чувствовал.

Яра кивнула:

— Да, может, не сейчас, но… мы оплатим. Обязательно. Нам нужно сейчас немного прийти в себя…

Тим приподнял бровь, хмуро затянувшись сигаретой:

— И что? Предлагаешь мне просто поверить? Нет, ребят. Вы, конечно, очень крутые, но мои условия остаются прежними. И не думайте, что раз я тут один, значит, у меня нет связей. Просто так вы отсюда не уйдёте.

Я посмотрел на него, чувствуя, как меня сейчас взорвёт. Всё, что копилось в груди за последние дни — адреналин, усталость, злость — слилось в один удушающий ком, готовый прорваться наружу. Я медленно поднялся со своего места, подошёл ближе к Тиму и, слегка наклонившись, заговорил тихо, но с такой остротой, что каждое слово резало воздух, будто лезвие:

— Слушай сюда, Тим. Я понимаю: ты творишь чудеса в медицине, может, у тебя и правда есть связи, и ты действительно стоишь своих денег. Но не думай, что можешь наживаться на чужих бедах и качать права перед тем, кто способен в два счёта превратить твою жизнь в ад.

Я выдержал паузу, давая ему прочувствовать каждую ноту напряжения, и продолжил:

— Имей в виду: за плечами у меня не дешёвые уличные драки. Я видел больше дерьма, чем ты можешь себе представить. И если мне придётся прижать тебя к стенке, ни твой статус, ни твои знакомства не помогут. Так что выбери правильно: либо ты ведёшь себя как человек и даёшь нам пару дней на передышку, пока мы решаем свои дела, либо… — я слегка наклонил голову, пристально вглядываясь в его лицо. — Думаю, мне не придётся объяснять.

Тим молчал. В его глазах промелькнула тень, будто он мысленно оценивал, насколько далеко я готов зайти.

— Мы люди благодарные, — добавил я уже чуть мягче. — Если всё решим, ты получишь свою плату. Да ещё и в плюсе останешься. Но если хочешь загнать меня в угол — будь уверен: я выдерну из тебя всё дерьмо, что ты копил годами, и вряд ли найдётся хоть один человек, который захочет оставить цветы на твоей могиле.

Он моргнул. Пальцы дрогнули, будто он не ожидал такой вспышки. Потом кашлянул, громко сглотнул и отвёл взгляд в сторону. Не отвечая, выкинул сигарету, шумно выдохнул и, глядя на колеблющееся пламя в бочке, бросил с небрежной хрипотцой:

— Ладно… В комнате на втором этаже есть матрас, можете переночевать там, а с утра валите нахрен из моего дома.

Он не стал ждать ответа и пошёл прочь, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Но я заметил, как дрожали его пальцы, когда он сжимал сигарету. Видел, как в его глазах мелькнула лихорадочная мысль, как он уже прокручивал в голове возможные пути отыграться.

Яра посмотрела на меня с некоторым восхищением:

— Что? — спросил я.

— Ничего… Ты просто… довольно сексуален, когда показываешь зубы.

Я улыбнулся:

— Ты тоже ничего, детка.

Она сделала мне воздушный поцелуй и мило улыбнулась. Я вернулся на скамейку и взял свою пластиковую тарелку.

— Да задолбало меня это всё. Каждая сука в этом грёбаном мире ищет только одного — как срубить бабок, да поскорее.

— Я тебя понимаю. Но он точно не верит, что мы достанем деньги, — тихо сказала Яра, когда Тим уже был вне зоны слышимости. — Ты хорошо его припугнул, но боюсь, он задумает получить эти восемьдесят тысяч каким-то другим способом.

Я это прекрасно понимал. И, возможно, даже мне не стоило быть таким грубым. Тим точно не оставит это просто так. Но сейчас мы были слишком измотаны, чтобы куда-то бежать сию минуту. Хоть небольшой перерыв, хоть немного тепла — и то что-то.

Ветер снова прошелестел во дворе, и пламя в бочке слегка наклонилось, выбросив в воздух целую россыпь искр. Я прижал Яру к себе, чувствуя под пальцами её холодную кожу. Она чуть вздрогнула, но не отстранилась.

Я выдохнул, повернулся и попытался улыбнуться.

— Ну… хоть на время мы можем отдышаться.

Яра вздохнула, и её дрожащие пальцы крепче сжали моё предплечье.

— Да, это нам нужно, — прошептала она. — Но что дальше?

Я лишь пожал плечами. Вопрос был риторическим: ситуация, в которой мы оказались, не предвещала ничего хорошего. Однако сейчас, в слабом свете огня, пока я сижу рядом с женщиной, которая только передо мной раскрылась, и которую я едва не потерял, это всё будто отодвинулось на второй план.

Я посмотрел на Яру. Свет пламени подчёркивал контуры её лица, выделяя скулы, придавая её взгляду почти мистический блеск. Я чувствовал каждое её движение рядом, каждый вздох, норовящий сорваться в этот прохладный воздух.

— Злишься на меня? — вдруг спросила она тихо.

— За что? — я повернулся к ней всем корпусом.

— За то, что втянула тебя в это. — Она наконец подняла взгляд, и я заметил, как в нём блеснули смешанные эмоции: вина, облегчение, замешательство.

Я слабо улыбнулся, провёл рукой по лицу, стараясь стереть остатки напряжения прошедшего дня.

— Нет. Я уже говорил тебе: это был мой выбор, и в нём я выбрал тебя.

Она снова отвела глаза, будто смущаясь. И в этот момент я ощутил, насколько она вымотана… Но даже так она казалась мне самой притягательной силой в этом сумрачном мире.

Яра осторожно приподняла механическую руку и провела кончиками стальных пальцев по моей щеке, словно боялась, что я могу исчезнуть, раствориться в дыме от пламени. Простое прикосновение обожгло меня изнутри, несмотря на весь холод металла.

— Там, в башне, — тихо заговорила она, опустив глаза, — я думала, что мы не выберемся.

— Но мы выбрались, — выдохнул я, и наши взгляды снова пересеклись.

Время словно застыло, и я ощутил, как во мне поднимается волна необъяснимой нежности, смешанной с дикой жаждой быть рядом. Её губы чуть приоткрылись, будто