Безопасный уровень (СИ) - Зубов Константин

— Кто вы? — спрашиваю, ожидая, что ответ будет длинным.

Но нет, судья лучше меня понимает, что мне нужно, и хочет показать свою готовность к сотрудничеству.

— Мы с другой планеты (да что ты говоришь!). Основные наши силы прилетели на Землю двести лет назад и высадились сразу после Последней войны, — тараторит, глотая некоторые буквы, Ларгус. — Мы захватили власть над уцелевшим человечеством, создали иерархию и работающую структуру. Кроме охотников и Управляющих, о нашей сущности никто не знает.

Он замолкает и опускает взгляд.

И все? Вот так кратко и просто? Высадились и захватили власть над человечеством.

Внутри меня пустота. Хоть Кирилл в своей записи и подготовил нас именно к этому варианту, трудно понять и принять такое. Сергей испытывает то же самое. Ему даже сложнее. Для него это двойной обман: сначала он узнал, что его мир фикция, теперь, что фикция и внешний мир. С другой стороны, внешний мир для него враг…

И что? — кричит Сергей. — Эти суки захватили землю и загнали нас в резервации! И ваш хваленый внешний мир создали они.

Да, с этим надо разобраться подробнее. Теперь последовательность вопросов очевидна.

— Вы развязали Последнюю войну?

— Ее развязали бы люди в любом случае, — он жует губы и опускает голову, — но мы ускорили процесс.

Рука снова сжимается на рукоятке пистолета.

Не нужно, дай я.

Я сказал — рано!

— Говори яснее, сукин сын! Как вы это сделали, если ты утверждаешь, что вы прибыли после начала?

— Основные силы прибыли после начала, а разведчики были тут за двести лет до этого.

То есть в начале девятнадцатого века. Что же вы, сволочи, делали здесь двести лет? Внедрялись? Подначивали? Разрушали? Как вас не заметили? Вы же зеленые вонючие жабы с шестью руками.

— Сколько вас?

— Пятьсот пятнадцать тысяч.

— Такая точная цифра?

— Сюда прибыло три корабля разведчиков по пять тысяч на каждом. Потом десять кораблей с поселенцами по пятьдесят тысяч на каждом. Итого: пятьсот пятнадцать тысяч.

Сказанное не укладывается в голове, я смотрю в зеленую морду с выпученными глазами и пытаюсь осознать. Затекла спина. Не опуская пистолета, встаю на мыски и тянусь к потолку пещеры. Отпускает.

— Вы бессмертные?

— Нет, продолжительность жизни особи нашего вида в среднем сто двадцать лет.

— Как тогда вы сохранили ту же численность?

Я понимаю, что спрашиваю что-то не то, но не могу идти вперед, оставляя позади пятна.

— Мы в любой момент можем менять размер популяции, если возникает необходимость. Пока она не возникала. Если какая-то семья теряет члена, она восполняет численность новым.

— До девяти? — догадываюсь я.

— До десяти, — поправляет судья.

Я вскакиваю и еще раз осматриваю пещеру, делаю несколько шагов, заглядываю в закоулки, напрягаю зрение, чтобы рассмотреть противоположный конец. Больше никого нет.

— Где ваш десятый?

— Он еще… не вывелся.

Он видит, что я его не понимаю, мимика людей ему хорошо знакома, он машет головой чуть назад и направо. В десяти метрах замечаю светло-зеленую чашу.

— Только прошу тебя, аккуратно, она очень подвержена внешним воздействиям.

Иду, все лягушки заметно волнуются, их кожа темнеет и становится почти черной, девять пар глаз следят за мной.

Чаша размером с большую раковину на высоте метра. Ее держит красивая резная ножка из красного камня. Тусклая лампа освещает содержимое: немного мутную воду, а на дне — размером с кулак взрослого человека полупрозрачную икринку. Приглядываюсь и различаю внутри свернувшийся калачиком эмбрион маленькой лягушки.

Зрелище шокирует. Только сейчас, видя эту зарождающуюся инопланетную жизнь, здесь, в доме судьи, я начинаю осознавать глубину происходящего. И чувствую нарастающее волнение Сергея.

Надо хватать его и валить отсюда! Одни мы не справимся! — кричит он.

Без паники, все по плану.

С трудом отрываю взгляд от икринки и иду назад. Цвет кожи инопланетян приходит в норму. Сажусь на прежнее место, спрашиваю:

— Зачем нужны наши миры? — Вершитель смотрит, но не понимает вопроса. Перефразирую: — Зачем нужны Игры?

— Ты Роберт? — вдруг спрашивает инопланетянин.

Глава 18

— Да, — врать причин нет, так же, как и рассказывать, что тут не только я. — Чип отключили, я вернулся, но воспоминания неполные.

— Когда ты вернулся из Диких земель, тебя хотели ликвидировать. Это я настоял на замещении.

Я ничего не понимаю, но это, похоже важно. Не забыть уточнить. Перевожу ствол на другую лягушку. Несмотря на низкую температуру, на лбу испарина.

— Обо мне позже — зачем нужны Игры?

Вершитель следит за пистолетом и быстро говорит:

— Дело в человеческой сущности. Мы дали надежду и надежность после Последней войны, очистили некоторые земли от радиации, естественно, не открывая себя. Научили людей жить по-новому — им, испуганным, потерявшим старый мир и старые ориентиры, этого было достаточно.

Трудно воспринимать его речь. Постоянно хочется перебивать и переспрашивать, да еще это нестерпимое желание выдавить ему глаза…

— Годы шли. Чтобы обслуживать даже пятьсот пятнадцать тысяч моих сородичей плюс самих тех, кто обслуживает, приходилось все время увеличивать численность людей, открывать и очищать новые места. Все труднее было заставить их добровольно подчиняться.

— Кстати, — перебиваю, — ты так говоришь, будто вы сами не участвовали в процессах. И где остальные ваши? Тут только девять домов.

Судья ерзает, волнуется. Ему недостает слов и жестов, да и веревка, врезаясь в тело, отвлекает.

— Мы любим холод, почти все мои соплеменники живут в Антарктиде, и там они преимущественно ничего не делают, — голос и выражение его лица вновь меняются. Что это — грусть, сожаление, злость? Это необходимо понять для правильной интерпретации его слов в дальнейшем. — Им там комфортно… Сейчас на острове только Вершители с семьями, раньше было намного больше. Остальные не хотят сюда прилетать: чтобы выдерживать даже такую температуру, как в этом здании — восемь градусов по Цельсию, — мы подвергаемся генной модификации. Вершителям ампутируют все лишнее, чтобы в балахоне они больше походили на людей.

Взглядом он указывает на обрубки двух передних ног. Цена за должность.

Что он хочет сказать? Что здесь сейчас управляют не инопланетяне, — спрашивает Сергей, — что они запустили механизм и отошли от дел? По крайней мере, от активного участия, и просто наслаждаются жизнью во льдах Антарктиды?

Херня это все. Вершители — верховная власть, именно им я представлял ежеквартальные отчеты.

Судья молчит, собираясь с мыслями. Сдерживаю себя и не подгоняю. Наконец он возобновляет прерванный моим вопросом рассказ:

— Шли годы, популяция людей росла. Возвращались и их… инстинкты. Все было предсказано нашими разведчиками, хорошо изучившими ваш вид, но мы все равно оказалось не готовы к таким большим различиям.

Люди не могут просто работать, есть и спать. Ваша раса все время рвется куда-то вперед, ей всегда что-то нужно сверх того, что есть. Редкий человек может долго находиться в состоянии покоя, к тому же регулярно рождаются личности, склонные к еще большей флуктуации и зачастую к агрессии.

Чем больше становилась территория, больше дел и больше людей, тем сложней было контролировать вашу… инициативность. Мы хорошо изучили человеческую историю — восстание и захват острова были вопросом времени. Показательные наказания и казни лишь ускоряли неизбежное.

Людям не хватало зрелищ и возможности выплеснуть энергию и агрессию. Кстати, это один из вас придумал игры. Даже не придумал, а вычислил с помощью математической модели, анализируя вашу историю, — Вершитель видит мое желание перебить и повышает голос: — В архивах сохранились множественные подтверждения того, что за много веков до нашего прилета люди только и делали, что играли с жизнью и смертью. Своей и чужой. А также любили смотреть, как это делают другие.