Третья Жизнь. - Антон Ярыгин

Меня выбросили как мусор, но я выжил. И даже более того — вернулся. Притом вернулся тем путём, который доступен жителям Нижнего мира, у которых нет гражданства Верхнего. При этом меня должны были устранить. Теперь я тут, и я знаю, почему меня хотят устранить. Но теперь уже всё не просто так! Убьёте меня — спровоцируете полноценную гражданскую войну.

Хипштейн-старший замялся — такая перспектива ему явно не нравилась.

— А ты ведь далеко не так прост, как кажешься. Пойми — ты опасен именно для рода. А дела рода…

— На первом месте, помню. И чем же я для вас опасен?

— Ты знаешь, сколько мне пришлось уговаривать твоего отца, чтобы он не пытался навредить нашему роду? Нет? Так знай! Мне пришлось неделю с ним говорить только для того, чтобы он вместе с отрядом перестал охотиться на представителей нашего рода. Моего отца, Соломона Исаевича, он убил лично!

Ах вот оно что! Значит, эта тягомотина у нас уже очень давно…

— Я вам обещал, что никто из вашего рода не пострадает от меня. И вы сказали, что моего слова достаточно. Что сейчас поменялось?

— Уже несколько человек погибли от пуль твоих бойцов.

— Не от меня лично. Так что я своё слово держу. А вот вы…

— А я разве что-то обещал? — невинно он похлопал глазами.

Затем прогремел выстрел. На груди главы рода появилось и начало расти красное пятно. Он очень сильно удивился, и начал падать. Я побежал к нему, и успел поймать на руки. Было видно, что он умирал.

— А ты… Всё же… Лучше твоего отца… Я в тебе… Не ошибся. Ох!

Он закрыл глаза, и его голова безвольно повисла на моих руках. Аккуратно его уложив, я поднялся и оглядел всех тех, кто мог выстрелить. И им оказался Яша Хипштейн — пистолет в его руках ещё дымился.

— И как это понимать?

— Понимай это так: старый хрыч всё говорил, что Яша тупой, даже тупее отца! А Яша в итоге всех переиграл! И мой хитрый план сработал!

— Чего? — теперь мне стало непонятно.

Не, про то, что Яша — тупой, как китайская подделка китайской сабли фабрики «Подвал дядюшки Чжоу», это было ясно ещё в школе. Но:

— Дед думал, что мне не интересна история рода. Однако я знал, что у нашего рода с твоим отцом давние счёты! И, когда ты мне подвернулся — весь из себя ничего не помнящий, даже родной язык, то я сначала перепугался. А потом он начал меня подначивать. «Яша, ты хочешь кушать», «Твой отец придурок, но ты его превзошёл»! И что? Теперь я живой, а он — мёртвый!

— Подожди-подожди, подожди-ка! — дополнил свои слова выставленной ладонью в его сторону. — И в чём же хитрость твоего плана?

— А, всё же интересно? Ладно, слушай внимательно: если бы ты погиб или же ты всё-таки победил — я в выигрыше был бы в любом случае! Если бы ты погиб — дед бы меня похвалил. А раз ты выжил, то теперь смерть деда будет на тебя списана. И да — то, что ты выиграл, это было даже гораздо лучше. Поэтому все вот эти вот люди — Красилёва, Кадков, Билалов и Миллер должны были тебе помочь. Ну или наоборот. Я специально перед Кадковым разыграл всю эту сцену с полным неумением поднести материал. Потому что знал, что он не поведётся. А так, показал ему, что ты — хороший парень, а я наоборот — и всё! У тебя есть друг, хотя не должен был.

— Понятно, — мне становится скучно. — То есть ты решил таким образом меня подставить. А зачем?

— Я! Слышишь? Я теперь глава рода!

Однако тут же прозвучал опять выстрел. На этот раз к Яше я не стал кидаться — собаке собачья смерть. Просто тихо и молча подошёл. И кто же на этот раз? А, понятно: ко мне шёл Александр Хипштейн — он был похож на братца. Только моложе.

— Яша! Ты как был тупым, так тупым и остался!

— С кем имею честь разговаривать? — уточняю на всякий случай.

— Александр Хипштейн, младший брат Якова Хипштейна, официальный глава рода по праву наследования.

— То есть?

— Мой дед, Симеон Соломонович, оформил завещание. По которому после его смерти я становлюсь главой. Даже если бы был жив мой отец. Ну или Яша.

— Хорошо. И что дальше?

— Ты должен будешь ответить за злодеяния перед родом. За убийство дедушки Симеона, за убийство Яши…

И снова выстрел. Да что же это такое твориться? Один Хипштейн убивает другого, того — третий! И каждый стремится меня подставить! Кто на этот раз? Что??!!?! Мария??!!?! Протирка глаз ни к чему не приводит — все Хипштейны мертвы, Мария идёт в мою сторону.

— И что это было? Может, пояснишь?

— Я ненавидела его! — она ткнула носком туфли в тело Симеона. Затем в тело Яши. — Но его я ненавидела ещё больше! Потому что он убил того, кто меня действительно любил! А этого, — опять на «Сеню», — за то, что чуть ли не силком меня поженил с ним!

— Ну с этими понятно. А его за что? — кивком головы указываю на тело Александра.

— За то, что он убил Яшу! — затем, немного подумав, продолжила: — Яша хоть и был уродом, но он был моим мужем. И более того — он биологический отец моей дочери! А этот засранец лишил меня возможности ему отомстить за всё!

— Нда, — подумалось мне вслух, — чтобы это понять, надо было рождаться женщиной.

— Здравия желаю, Геннадий Шафаров. Начальник службы безопасности рода. Олег, я не хочу этой бойни. Какие ваши требования?

— Эй, — возникла Мария, — ты вообще-то с моего разрешения имеешь только право говорить от лица рода!

— Минуточку! — начал было он.

— А ведь она права — она последняя их Хипштейнов, которая может решать за род, — перебил его я.

— Но она женщина! — возразил он с широко открытыми глазами.

— И что?

— Как…

— Он хочет сказать, — не дала ему досказать Мария, — что раз я не мужик, то и не мне принимать судьбоносные решения для рода. Так, Геннадий?

— Так точно!

— Ну в таком случае, —