Сбой реальности. Книга 4 - Михаил Юрьевич Попов

Фес бросился на второго «клинка», кулаки замелькали в тени. Он был достаточно шустрым, чтобы уворачиваться, но надолго ли? Бросьте, до первой ошибки. Он на ровном месте в грязи чуть не убился. Персонажа потеряет…

Охотница оставила свою пантеру зализывать раны, включилась в сражение. От ее стрел так же не было никакого эффекта — если они в цель и попадали, то просто застревали в угольно-черной коже, будто в великана зубочисткой кинули.

— Фес, что с ци? Очень надо! — рычит Илья, отбиваясь от ударов и полностью теряя инициативу. Тот небрежно отбрыкивается от наступающего на него, в какой-то момент спотыкается о камень в траве, валится на нее, и ловким кульбитом вновь разрывает дистанцию, оказываясь на ногах.

— Бить не могу, не будет пока усилений! — отвечает он Илье, но не успевает ответить врагу. Твою же мать…

Щит протектора!

— Илья, нахрен с поля боя, никому не лезть вперед, иначе все тут ляжем, я щит включил! — резко соображаю я, что делать дальше, потому что пропущенный монахом удар я принял на себя. Боль была невообразимой, как будто все мое тело — один сплошной воспаленный зубной нерв. И на него надавили.

Разлом выплюнул еще пятерку — теперь с копьями и цепями. Их кожа дымилась, как угли. Звон металла, один метнул цепь, как лассо, обмотав фонарь — столб рухнул, свет погас, окончательно погружая форт во тьму. Только мириады вспышек молний и слабенький магический свет Юли освещали бой.

Я метнулся к своему подранку, в надежде прибить хоть одного. Полагаю, объяснять свое состояние сейчас не нужно? Едва я почувствовал, что жизнь снова налаживается, а теперь форт мы потеряем. Я не хочу продать его так дешево. Не убив никого.

— Майк, их сотни! — Юля исцелила меня за пропущенный удар вместо монаха. Ее голос дрожал. — Это не остановить, нам надо бежать!

Я сделал рывок снова, дважды увернулся от встречных ударов и на контратаке, гонимый инерцией, вонзился клинками в тело, покрытое черным покровом. В упор разглядел — это не кожа, это вуаль. Клинки в атаке успел сменить — лед и пожирание. Пошел «тикающий» со временем урон, но микроскопический. После «Багровой Пасти» совсем не весело. Ледяную атаку монстр проигнорировал, эффекта заморозки добиться не вышло.

Мои друзья, по отданной ранее команде, отступили, а я рубил, уклонялся, колол — вихри, камнедробитель, лед и проклятия — я использовал весь свой арсенал. Да, логи урона мелькали, я почти одолел того, первого противника. По описанию может показаться, что все эти события растянуты во времени, длятся слишком долго, но с момента, как мы выбежали из таверны прошло всего пару минут.

Я уже держал взгляд на «обратном телепорте» из Ауралиса в Иридиан, готовясь зацепить с собой товарищей и сдать форт Разлому. Но и просто так уходить не хотелось. Может, хотя бы храм сохраню.

Перерождение, цвет моей кожи сменился с бежевого с легким загаром на пепельно-серый, а по жилам потекла энергия. У меня есть сорок семь секунд. Добить своего вражину, во что бы то ни стало, а затем заковать храм в Ледяную тюрьму. Других идей не было. После этого можно уходить, в надежде, что древнее стихийное пристанище уцелеет до момента, когда я смогу вернуться сюда вновь.

— Слушайте сюда, валите отсюда! Прям убежали на холм и вышли из игры, бегом! — прохрипел я, выбрасывая килотонны энергии вокруг себя мясорубкой из вихрей, сдерживая врагов.

— Ты че, сдурел⁈ — ревет Илья, но вступить в бой не решается. Он знает цену потери персонажа.

— Это не обсуждается! С другой стороны претензии высказывать будешь, а сейчас я сказал — БЕГОМ! — ору я что есть сил, резонируя измененным голосом хранителя стихий с Разломом.

— Майк, это самоубийство! — и монах туда же, спорить со мной.

— Майк… — что-то для себя решила рыжая, сказала мое имя слабо, спорить не стала.

— Сейчас же! — отчаянно реву я, догрызая своими ножами первого врага. И, вероятно, последнего.

Первые минуты боя почти превратили форт в руины. Частокол — груда щепок. Таверна полыхала, ее крыша рухнула с треском, выбрасывая снопы искр в ночь. Храм Стихий ощетинился пульсирующей аурой. Он, как живой, чувствовал надвигающуюся угрозу. Кристаллы внутри потрескивали, теряя свой блеск. Разлом ревел, выпуская все новых тварей. Их черные силуэты я уже разобрать не мог, они сливались в сплошную лавину, клинки и копья сверкали в ужасном ночном театре. Я рубил и рубил, выжидая последние секунды, когда каждый из союзников растворится в этом мире, чтобы очнуться в настоящем.

— Ты просто долбанный псих! — выкрикивает Фес, и они с Кирой первыми растворяются во тьме. Двое спасены.

— Не вздумай подохнуть, мы выходим! — рассыпается на кристаллы рассинхронизации и Илья. Вот и еще один. Чего же ты медлишь, дурочка?

Но вот и она. Шагнула ближе, чуть не пропустила удар.

— Вернись к нам, прошу тебя, — вихри закружились в новый, бушующий ураган. — Пожалуйста. — шепчет она, едва различимо в гвалте сражения.

Вспышка света, с наложенным на меня «праведным щитом», дарующим неуязвимость на восемь секунд. И еще один игрок покинул Ревущий Фьорд.

Я смог выдохнуть. Никто сегодня не умрет. Ну а форт… Да хрен с ним, спасаем самое ценное, а потом отобьемся.

[До конца Перерождения: 4…3…2…]

Ледяная тюрьма шпилем устремляется в небо, сковывая в прочнейший лед самую ценную постройку на территории острова. Я сделал все, что мог.

Разлом ревел, монстры лезли, как чума. Черные силуэты окружали форт со всех сторон, таверна догорала, храм утих, прекратив источать магию. Я сжал клинки, чувствуя, как кровь стекает по рукам под тугими струями дождя. Не моя — их кровь.

Перерождение законч… стоп, что?

НЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ.

[Способность: Перерождение. Уровень 6. Оставшееся время действия:?]

Окруженный тысячами воинов, в поле я остался один. Но не значит ли это, что мы еще пободаемся? Это мой форт. Моя база. И я не хочу его отдавать!

Под бесконечным перерождением и благословением бога войны я, уповая на свою ловкость и чутье, вырезал врагов по одному. Не всегда удавалось, в пылу сражения часто приходилось менять цели. Но начатое я доводил до конца, обагряя свои руки вражеской кровью. Урона хватало, порезка от сопротивлений нивелировалась, разница в уровнях перестала играть роль. Им тоже было больно!

Конечно, и я пропускал. Сколько продержусь — неизвестно. Но выпрыгнуть смогу быстро. А так…