В утиль - Игорь Ковров

Степан Петрович грустно покачал головой, ибо участливость и эмпатия в нём жили ещё со времён дворовых посиделок. Стоявший перед ним подопечный медицинского учреждения был слишком молод, чтобы познать истину жизненных трагедий, а потому вызывал в душе слесаря изрядную долю скепсиса. — Ну чего ты мог забыть в твои-то годы парень? — только и смог произнести слесарь. Юноша трагично закатил глаза и уткнулся исцарапанным лбом в лиственницу.

— Любовь свою забыл.

Та степень правоты грустного парня, какую только можно было отвергнуть лишь тому, кто в жизни не любил пронзила Степана Петровича насквозь. Ведь и у него в жизни были свои «шуры-муры» с девчонками, правда скорбеть об их уходе из его жизни Иваненко так и не научился.

Соевая лапша нежно разбавлялась кипятком из стального чайника. На жалованье врача сейчас не разгуляешься, а потому Николай Алексеевич привык считать деньги до единого гроша. В готовой еде из гипермаркетов не содержалось особо полезных веществ, но и голод подобные блюда укрощали как надо. Иногда Яблоков, сидя у себя в кабинете или на совещании с начальством, успевал перекусить именно этим кипячёным раствором, чтобы не упустить из виду ни одну рабочую обязанность. Чаще всего врач совершал обход и категорически отказывался принимать пищу в одно время с подопечными центра. В данный момент он находился в крытом отапливаемом помещении, неуклюже тыкая в корытце с соевой лапшой вилку из дешёвого углепластика. Рядом с ним в кабинете находился идейный вдохновитель всего научно-лечебного учреждения — профессор Кранов.

Уже убелённый сединами, многие волосы из которых стали белеть ещё в год эпидемии ковида, главврач откидывался спиной назад в механическом кожаном кресле и пытался разобраться в ворохе бумаг, до сей поры не доверяя электронике.

— Я прощаю вам ваш японизм, товарищ Яблоков. — строгим тоном взял бразды руководства в свои руки профессор. — Если вас не затруднит, объедините все данные по обследованию магнитно-резонансной топографией всех пациентов центра в один электронный отчёт.

Николай Алексеевич как раз проглотил ещё одну вилку лапши быстрого приготовления и взял бы под козырёк, если бы находился в вооружённых силах. Вот ведь удивительное дело: учреждение с его подопечными гордилось своими высокими технологиями, и в то же время не могло стабильно работать без бумажных носителей. Впрочем, профессор Кранов являлся человеком старорежимным, ещё старой закалки, а потому больше делегировал полномочия, чем стремился разобраться во всём самостоятельно. У Яблокова к тому имелись довольно тёплые чувства, ещё со времён обучения в аспирантуре, поскольку тогда ещё доктор наук руководил научной разработкой диссертационного исследования Николая Алексеевича.

Работу свою молодой специалист любил, а потому мог отвлекаться на всякие полезные мелочи в перерывах между делом. Может быть, включая на своём рабочем компьютере разные корейские сериалы-дорамы, прокручивая тематические сайты с комиксами и обращаясь в службу доставки вегетарианских роллов с угрём, он мог часами баловать себя без особого выгорания на рабочем месте.

В молодости профессор Кранов стоял у истоков отечественной нейрохирургии, воспитав своё научное кредо на работах Александра Романовича Лурии «Восстановление функций мозга после военной травмы» и Якова Бранда «Хирургическое лечение различных форм ищемической болезни сердца».

— В оставшемся от цивилизации инков Перкуанском некрополе примерно 10 процентов черепов имеют следы трепанации, причем характер костных изменений указывает на то, что большинство больных успешно переносили операцию. — любил повторять профессор в кулуарных разговорах с коллегами. — Около 1/3 трепанаций выполнялось по поводу черепно-мозговых повреждений.

— А что же с остальными? — спрашивали у него другие врачи, находящиеся в подчинении.

В таких случаях Кранов проводил тыльной стороной ладони по волосам и продолжал:

— Показания к трепанации черепа в остальных 2/3 случаев остаются неясными. Трепанация производилась путём выскабливания кости, а также с помощью долот, кусачек и конических фрез.

Проходящий мимо Николай Алексеевич, держа в руку миниатюрную книжку с японскими комиксами, также решил поддержать беседу на научную тему:

— Инки осуществляли пластику костных дефектов золотыми или серебряными пластинами.

Главное, что наша родная медицина в этом вопросе впереди планеты всей!

Санитары заулыбались. — А то, иначе этого центра бы не было.

— За работу коллеги! — хлопнул в ладоши профессор, держа Яблокова за плечо. — А вы, Николай Алексеевич, пройдите ко мне в кабинет.

Так в стационарно-изоляционном карантине внутри лечебного учреждения прошла неделя. Особого внимания заслуживали те пациенты из контрольной группы, что получили электронный имплант внутрь черепной коробки. По примеру грустящего о своей любви юноши с царапиной на весь лоб группу пополнили другие подопечные с такими же царапинами. О высоких технологиях за пределы научного центра никто даже не заикался, тем более подробности экспериментального исследования держали в строжайшей секретности.

Лабораторные мыши с вживлённым имплантом на затылке могли хаотичными движениями двигать рычажок внутри своей коробки, что лишний раз подтверждало основной научный тезис — «о пользе чипирования в вопросах дистанционного управления головным мозгом различными предметами». Яблоков и коллеги успели подать заявление на публикацию о результатах проведённого эксперимента в научном журнале, что и являлось первой ласточкой грядущего успеха.

После леммингов следующим этапом исследования стал самец приматов, привезённый из зоопарка в совсем ещё юном возрасте. Профессор Кранов заранее позаботился о разработке авторского метода тестирования на компьютерном джойстике. После вживления импланта внутрь мозга примата управление цветными компьютерными кубиками стало намного лёгкой задачей, чем до операции. Самец сидел за компьютером и хаотичными движениями дёргал рычаг. До испытания компактной новейшей системы для нейрохирургов на людях оставался один этап.

Евгению было девятнадцать, когда он остался в незнакомом бурно развивающемся городе без всяких средств к существованию. Изначально забрав документы из университета по причине других планов на эту жизнь, он подрабатывал продавцом в бакалейной лавке. Ассортимент чужеродных продовольственных товаров он знал назубок, а потому частенько перекусывал на рабочем месте чем Бог послал. Держа связь с далёкой роднёй из снежной Сибири, Евгений регулярно обещал наведаться им в гости, да всё не получалось скопить приличную сумму на транспорт, ходивший суровыми зимами с перебоями. Вот и коптил он душный столичный воздух у себя в лавочке, покамест хозяина заведения устраивало текущее положение дел.

Однажды к нему в лавку зашла ослепительной красоты студенточка в круглых очках поверх аристократически