Хозяин леса 2 - Андрей Дай

Подозреваю, что организаторы бедлама и сами не ожидали того, к чему все пришло. Полиции никогда не было достаточно много, чтоб поддерживать порядок в условиях массовых беспорядков. А когда еще и часть законодательной базы «отключилась», стало еще хуже. Резко активизировался криминал. Боевики мафии, уличные банды, мародеры вышли из тени, и их оказалось совсем не мало.

Да, у населения было какое-то количество оружия. Но одно дело таскать пистолет в сумке для собственного успокоения, и совсем другое — быть готовым его применить. Всевозможных злодеев не останавливали моральные принципы и гуманизм. Эти господа восприняли эпоху безвластия, как возможность резко улучшить свое благосостояние.

Добавить сюда еще по настоящему ожесточенные сражения между боевыми группами местных олигархов и бойцами службы безопасности крупных корпораций. Взаимные претензии быстро обратились в огонь на уничтожение. И нужды простых обывателей в таких стычках стояли даже не на третьем месте.

Мы были единственными, кто защитил население. Флаги Федерации на наших машинах, старая военная форма, четкие действия и абсолютная безжалостность к преступникам теперь вызывали только восторги еще днем назад протестующих граждан.

Мы назвали виновников, и обозленные граждане требовали возмездия. Да, депутаты не врывались в квартиры, и не требовали отдать последние сбережения. Но из-за них все это началось.

Политикам стало не до смеха, когда одного из депутатов уличная толпа просто разорвала на части. Самосуд, но камеры видеонаблюдения не смогли вычленить кого-то конкретного. Какого-то одного виновника. В акции участвовало несколько тысяч человек, и все они были виновны. Но все — значит, никто.

Важные господа побежали в студии галовидения, чтоб оправдаться. Кто-то юлил, и жаловался, что его обманули. Подставили. Другие открыто заявляли, что действовали в интересах торгово-промышленной группы, и, как наемники, не несут ответственности за нанимателей. Тоже детский лепет. Эти тоже уже понимали, что их политическая карьера завершена. И чудо будет, если им удастся пережить смуту.

Вторым шагом, мы взяли под контроль дороги. Никто не мог передвигаться по планете без нашего ведома. Базы наемников, и центры подготовки СБ блокировались, а попытки прорыва жестко пресекались.

Учитывая, что у меня под ружьем находилось около полумиллиона бойцов, а боевые группы богачей совокупно не превышали численности двух полков, у нас все получилось.

И этот же ход позволил мне немного расслабиться. Даже появилась возможность хоть ненадолго покидать центр связи. Поесть нормально. Принять душ. Переодеться в свежую одежду. Выспаться.

— Да-а-а, — протянула Лилу, наблюдая, как я жую вкуснейшую во вселенной пищу. — Видок у вас тот еще. Наверное, килограмм десять сбросили. Не меньше. Очень нужно было сидеть там постоянно? У вас же полно других офицеров.

— Знаешь, — улыбнулся я, проглотив. Наступила первая сытость. Руки больше не начинали дрожать от одного вида украшенного овощами рагу, и можно было поговорить. — Армия очень похожа на патриархальную семью. У нас так же подчиняются старшим. Просто старшим. Понимаешь? Не самым умным или богатым. А старшим по званию, как в семьях старшим по возрасту.

— Пф, — фыркнула девчушка. — Ущербная практика. Пролезет какой-нибудь прохиндей на самый верх, и чего? Все должны исполнять глупости, которые он прикажет делать?

— Должны, — кивнул я. — Только это снова, как в семье. Долго просуществует семья, если ее старейшины начнут творить дичь? Не думаю, что долго. Перессорятся, разойдутся. Вольются в более успешные семьи. В армии, хоть мы все и не вольны собой распоряжаться, но все же тоже существует право выбора. Можно подать рапорт и перейти в другое подразделение. Или героически сдохнуть.

— А причем тут ваши отряды самообороны?

— Хороший командир, как патриарх рода. Обязан заботиться о своей «семье». Но самое главное: должен брать на себя ответственность. Понимаешь? Принимать решения, оказывающие влияния на всех и все вокруг. Отправлять людей в бой, в котором они могут быть ранены или даже погибнуть.

— Это понятно.

— Ветераны, собранные в отряды, обычно все друг друга знают. Соседи или даже друзья. Если понадобиться отправить кого-то в потенциально опасное место, что они выберут? Пойти самим, или подставить друга? Возникнут сомнения и недопонимания. Поэтому нужен я. Человек, который не знает их всех лично. Но достаточно авторитетен, чтоб мои приказы воспринимались обязательными к исполнению. И дальше, что бы ни случилось, будет уже на моей совести. Не на их. Не они послали соседа на верную гибель, и не им выставят счет за сопутствующие разрушения чьего-то имущества.

— Ха, — дунула малая на непокорную челку. — А вам потом как выставят счет! Как предложат оплатить все потери! Что тогда станете делать?

— Подам иск к организаторам всего этого бардака. Мне, да и подавляющему большинству жителей планеты и в голову бы не пришло проводить референдум. Федерация меня более чем устраивает. Я за нее полвека воевал. Вот и пусть платят те, кто заварил всю эту кашу.

— Кстати о каше, — оживилась журналистка. — Говорят, в некоторых местах появляется дефицит продуктов питания и товаров первой необходимости. Знаете?

— Знаю, — легко согласился я. — Это все есть на складах. Но не отгружается в магазины, потому что оплата не пройдет. Счета заблокированы.

— И цены выросли.

— И с поставками разберемся. И с ценами. Желающие нажиться на чужой нужде еще об этом пожалеют.

— Будете отбирать?

— Если понадобится. И убивать особенно упертых — тоже будем. Казнь пары спекулянтов отрезвит остальных.

— Разве это законно? Торговцы просто хотят заработать. Это же естественно.

— Не в условиях чрезвычайной ситуации. Управляющий уже подобрал нам несколько законодательных актов, как нельзя лучше подходящих к ситуации. Сокрытие ресурсов, необходимых для выживания гражданских, приравнивается к неоказанию помощи. А это уже уголовное преступление.

— Вы предусмотрительны. А галоканалы? В сети болтают, будто бы вы прямо запрещаете частным СМИ выпускать материалы порочащие армию и отряды самообороны. И пригрозили отключить энергию тем, кто не подал в эфир списки голосовавших за референдум депутатов.

— Все верно, — снова согласился я. — Сейчас только мы стоим стеной между обывателями и полным хаосом. И когда с экранов на наших парней льют потоки грязи, желание защищать сразу проходит. Поэтому, лично я приравнял негативные репортажи к попыткам посеять панику и внести раздор между гражданским населением и вооруженными силами. И то и то прямо запрещено соответствующими федеральными законами.

— Которые сейчас на Авроре не действуют.

—