Великий и Ужасный (СИ) - Капба Евгений Адгурович

— Пошли за мной, Лаврентий. Кофе на песке пьешь? — я открыл дверь, висюлька снова тилибомкнула. Уничтожу когда-нибудь, честно слово! Такая раздражающая хрень — сил нет!

— Я? — удивился Лаврентий. — Почему это я — хрень?

— Не ты — висюлька! Бесит, понимаешь? Телепается туда-сюда, тилинькает, за макушку задевает… А ты — никакая не хрень, ты парень вежливый и приличный, кажется. Ты приличный парень?

— Э-э-э-э… — замялся Нейдгардт. — Наверное — да.

— Так чего пришел-то? — я занял место за стойкой, чтобы удобнее было готовить кофе, молодой аристократ уселся на один из высоких барных стульев. — Коленька-то в бессознанке был, когда я его видел первый и единственный раз. Его рекомендация для меня — так себе аргумент.

— Да я всё понимаю… Я просто… Знаете, как всё было? Хотите, расскажу? — вскинул голову парень.

Я понятия не имел, что он имеет в виду, но на всякий случай кивнул. Глубоко вдохнув, Лаврентий свет Иванович из славного рода Нейдгардт, начал вещать:

— Сначала у него поднялась очень высокая температура. Он горел, в буквальном смысле этого слова, простыни тлели! Поликарпыч с ума сходил, не знал — что делать! Уже хотели тащить в ледяную ванную — как вдруг красный крестик мигнул золотым, вот точно как ваша рука пару минут назад, и исчез. А Коля сильно вспотел, очень сильно, вроде как даже похудел на глазах — и жар спал! Он уснул! Тогда уже примчался его светлость, и Розен ему всё рассказал — что, мол, были в сервитуте у молодого Резчика. Тот их испепелить хотел, но Поликарпыч поклялся, что — помогает! Потом и вспомнить страшно — начал Коля, простите, блевать и испражняться, и из пор пот пошел — черный! Это из него, похоже, Немочь выходила. У него выпали все волосы — включая брови и ресницы, отвалились ногти, начала отшелушиваться кожа — просто страх. А змейка эта — с чашечкой — мигнула золотом и исчезла. Коля провалялся что-то около суток, потом проснулся и потребовал еды и воды. Ему принесли бульон, но он запросил жирного мяса, и Поликарпыч дал отмашку, мол, можно! Знаете, сколько Коля сожрал? Я по-другому и сказать не могу, там именно так всё и происходило… Пять кило свинины за два часа! Потом попросил молочного — и впитал еще два кило творогу. На это было жутко смотреть, но — у него волосы стали расти, понимаете? И ногти! Был совершенно лысый парень — и вдруг поперло! Я видал такое у Зоотериков, но там не то… Тогда замигал посох, ну, тоже — со змейкой. Почему змейка, кстати? Ну, да ладно… В общем, когда он доел — то изображение исчезло. Остались только листочки.

— Та-а-ак? — я налил кофе ему и себе во вполне приличные белые чашечки на белых же блюдечках. С голубой каемочкой. — И что?

— И вот, когда у меня возникла некая неразрешимая трудность — я поделился с Колей, он уже почти совсем оправился, даже выходит гулять в сад, хотя приступы слабости и накатывают… В общем, он сказал искать вас. Тогда-то клеверочек и исчез. Пуф! Как и не было, только золотистые искорки во все стороны. О! А какой идиот помял турочку? Такая ведь изящная вещь! Хотите — поправлю? — турочка стояла тут же, на стойке, как напоминание и немой укор.

— А получится? — засомневался я. — Это один киборг, ненормальный вообще. Пальцами своими. Как вспомню — зло берет!

— Это — получится, — грустно сказал Лаврентий.

— Ну, бери тогда, исправляй, — мне было интересно, что он предпримет, но того, что произошло в следующие несколько секунд я точно не ожидал.

Турочка взмыла в воздух сама собою, повинуясь одному лишь взгляду Лаврентия. и зависла у него перед лицом. Металл издал еле слышное «тин-н-нь», и как будто размягчился, поплыл. Медь постепенно возвращалась в форму, приданную ей мастером, как будто и не было на нее воздействия железных пальцев идиота!

— Вот так как-то, — улыбнулся Лаврентий. — Проблема заключается в том, что я ничего особо больше и не могу. Я — пустоцвет.

— Нихера себе — пустоцвет! — я пятерней выхватил турочку из воздуха и принялся ее осматривать на предмет поврежений. — Ты — чертовски хорош! А что еще можешь? Из того, что «не особо?»

— Я же говорю — почти ничего. Телекинез, взаимодействие с материалами до килограмма массой на расстоянии до двадцати метров. Такой вот хреновый маг.

— Так это! Можно ж пистолеты там, гранаты… — я осекся, увидев его скучающее выражение лица. Он же был опричником! — А! Этим и занимаешься, да?

— У меня бой с Ермоловым. Дуэль из-за дамы. Он — мощный темный, сотрет меня в порошок. Единственный шанс — отрубить магию нахрен, — решительно сказал он. — За тем к вам и пришел. Если выдержу хотя бы один удар — то я ему наподдам.

— Вот как! — я отпил кофе и задумался. — То есть, ты уверен, что на кулачках уделаешь его?

— На кулачках — нет. На мечах — вполне. Ермоловы последние пару поколений слишком мало внимания уделяют благородной стали, Клавдий — не исключение. Боевой маг, каких поискать, но меч он носит только для проформы. Потому и поплатится… Поможете мне?

После того, как он починил турочку — как я мог ответить ему отказом? Но предупредить был обязан:

— Я понятия не имею, сработает ли это, и вообще — как оно действует. Это не будет классическая татау урук-хая. Я не могу взять на себя ответственность и сказать — вот в таких условиях на такое время ты будешь защищен от магии…

— Я понимаю. Вы — ученик, многого не усвоили. Но я видел эффект от вашей работы, и это впечатляет! Делайте. Я в долгу не останусь… Если жив останусь, — грустно скаламбурил он.

— Жди здесь, схожу за стилом и колорами. И дверь закрой, а то знаю я их — проглоты! Жрут хот-доги, как будто внутри черная дыра!

— Хот-доги? — заинтересовался Лаврентий.

— Сделаем дело — угощу тебя! — во мне проснулся дух авантюризма.

Давно пора было начать эксперименты с татуировками, но как-то не складывалось. То одно, то другое… Да и подопытных не было, разве что беспредельщиков-снага ночью в подворотнях поотлавливать и члены на лбу понабивать… Или какую другую бяку. Но тут — сам пришел, сам попросил. Видео под протокол запишем, парень — совершеннолетний, если в опричниках служит. Идеальные условия. Да и помочь — постараюсь, была у меня одна задумка…

Я оставил Лаврентия в торговом зале, а сам сходил в свое секретное место, туда, где под отвратительной кучей мусора, в ямке под бетонной плиткой прятался наборчик юного Резчика. Ящичек в герметичном пакете перекочевал ко мне под футболку, я, оглядываясь поминутно и ускоряя шаг, вернулся в «Орду».

—… а я ему говорю — говно эта Формация, мажоры и маменькины сынки, наделали приблуд за родительские деньги и считают себя вершиной эволюции! Те же Скоморохи — сколько труда вкладывают при минимуме таланта? Во-о-от! — вещал Хуеморген.

— По мне так тоже — гнать их в шею, эти железячников. Есть правило — не более двадцати процентов функционала организма можно заменить без спецразрешения. Это не зря придумали — правила кровью написаны! — кивал молодой Нейдгардт. — Но они нашли лазейку и расползлись по сервитутам… Это до добра не доведет. Съехавшие киборги — это мы видели в Толедо, Пусане и Буэнос-Айресе…

— А вы там были? — поерзал на стуле гном.

— В Пусане — был, — мрачно кивнул Лаврентий.

Оказывается — парень с боевым опытом! С другой стороны — а бывают другие опричники? Информации по ним страшно не хватало, мне вообще стоило углубиться в местные реалии в плане теории государства и права, социологии, геополитики и всего такого прочего, но как-то хватало других дел, сиюминутно более важных и интересных.

К Хуеморгену я подкрался неслышно. Настолько, насколько урук вообще может быть неслышным.

— Вот ты где, дорогой дядюшка Фриц! А я-то думаю, кто стену доштукатурит и плитку на крыльце положит, м? — зверским шепотом проговорил гному в самое ухо я, одновременно положив руку на его широкое крепкое плечо.

— А й-о-о-о-п твою Бабай налево! — подпрыгнул он на стуле. — Ты чего крадесси? Я чуть не обосралси! Тьху на тебя, Бабай, нехороший ты урук, противный и неприятный! Я тут собеседника нашел наконец толкового, который в раскладах местных смыслит, не то, что ты — дубина стоеросовая…