Нейронная одержимость - Александр Стаматин

Квартирка изрядно захламлена какими-то рабочими станциями и переусложнёнными приборами. Шага нельзя сделать, чтоб не ткнуться в коробку с какими-то проводами, микросхемами и странными механизмами. Сажусь рядом с одной из них и понимаю, что даже Адриан никогда толком не понимал, что есть что. Разве что вот эта узкая планка из чего-то вроде полупрозрачного текстолита как-то связана с памятью… или была связана, судя по царапинам и потёртостям.

Щелчок затвора звучит прямо у меня над правым ухом. Женский голос с подчёркнутой грубостью просвещает:

— Ты только что своими грязными пальцами запорол мне блок памяти за сто пятьдесят денариев.

— Судя по состоянию — не больше десяти, — решаюсь возразить я.

— А ты наглец. Пропал на неделю и вломился в мою квартиру, даже не позвонив. Да чёрт с ним, звонком — даже не постучал! Взял и проломил защиту невмой! Ты хоть знаешь, сколько бесов пришлось в замке заключить?

— Я могу встать?

— И даже повернуться лицом, — вздох. — Ты и так задница, но с пятой точкой разговаривать ещё хуже.

Поворачиваюсь. Девушка. Чуть ниже Адриана, то есть меня. Короткие светлые волосы, потёртый алый комбинезон. Техник? Видимо, весь кибернетический хлам — её. Осматриваю квартиру новым взглядом, и новые осколки приходят ко мне, рассказывая назначение той или иной детали. Плашка памяти, сервопривод импланта, защитный блок (от перепадов электричества и вторжения бесов). Защищённый невмами корпус системного блока с выгравированными глифами. Несколько жёстких дисков, расположенных в центре гексаграмм — хранилища бесов. Девушка… Ирина, не инженер. Ирина. Вот как тебя звать.

— Ну привет, — неловко протягиваю я, узнавая девушку. С ней у нас было… много чего. Осколки вспыхивают одна за другой — и вспоминаю весьма интимные подробности. Кажется, даже краснею.

— Правильно делаешь, что краснеешь. Эй, ну ты чего, — она бросает пистолет куда-то назад, не беспокоясь о возможном выстреле, и хватает меня за голову. Ты смотришь на меня, как будто демоница какая-то. У тебя проблемы?

— Торба проблем и ещё на солонку сверху хватит, — ворчу я, взяв знакомую незнакомку за руку. Хотел отвести руку, но едва взявшись, вспоминаю, с каким придыханием Адриан называл её имя. — Ира… дай сначала…

Меня прерывают крепким объятием. Удивление от силы этой малышки прерывается страхом за рёбра. Ненароком вспоминаю, что она мнемотехник — специалист по невмам и взаимодействию разума с имплантами и диковатыми обитателями Пургатории. Может, она на месте меня прибьёт? Кто знает, может её руки сильнее моей «проклятой» левой?

— И..игхра!

— Ой, извини, — наконец, девушка отпускает меня и отшатывается назад. — Адри, чем от тебя так смердит?

Мне остаётся только вздохнуть.

Следующие полчаса я вымываю из себя донскую тину (не забывая оставлять браслет на запястье). Слушаю осуждающие и сокрушённые причитания, прежде чем выйти и решительно сесть в «стоматологическое» кресло. И по порядку, обстоятельно рассказываю всё, произошедшее с утра. Немного опуская тот факт, что бедняга Адриан совершил сделку с демоном и растворился где-то в железе тела, а на его место встал циничный археолог. Ирина слушает сначала недоверчиво, затем — со всё большим пониманием.

— Очень похоже, что ты не просто осложнённо вышел из Эгрегора, но ещё и попал под нейрошторм. Сегодня с утра пара невм на системниках аж загорелись алым от перегруза. В Пургатории, видимо, был ещё больший шум — мои клиенты жаловались, что их выбило из серверов, причём часть тошнило, как после белены… неважно. У тебя были головные боли? Приступы гнева?

— Только раздражительность. Ну и память как будто разбита на мелкие осколки, и соединяется медленнее десятка улиток.

— Раздражительность — побочка от большого количества активированных невм. Это можно вылечить, просто сняв их. А вот память… — мнемотехник мнётся. — Если честно, я не удивлена, что ты вляпался в такое.

— Спасибо за честность.

— Ой, ещё скажи, что не было похищения полных цифровых копий запрещённых книг и взлома Чёрного хранилища Каллиников!

— Я этого не помню — значит не было. Так что там насчёт памяти? Мне, конечно, нравится, что воспоминания всплывают — но хотелось бы пораньше.

— Только слышала о таком, — неохотно отвечает Ира. — Когда зерцало души пробивает могущественная сущность из Порайска или Инфоада, то рассыпается на крупные осколки. Но наш мозг — не зеркало, так что раны затягивает. Если остаётся, что затянуть.

— Разве в Порайске есть что-то настолько могущественное? Я думал, что демоны и бесы — это удел нижних слоёв сети.

— Давай по порядку соберём твои знания о мире. Итак, Порайск?

— Высшая ступень сети, доступна только при безгрешной жизни. Туда сгружают нашу душу, если жизнь оценивается земными судиями как достойная.

Ира вздыхает и скрещивает руки.

— Так. Пургатория?

— Общедоступная часть сети, менее защищённая. Обитель бесов, постоянных сетевых механизмов и бесчисленного числа извращенцев.

— Уже лучше. Инфоад?

— Куча демонов, никакой защиты, крыша едет, заглянув туда. Обитель грешников и Диавола сиречь Архиврага.

— Приемлемо. Но не более того. Адриан, Разбитый Диавол на то и разбит, чтобы быть в каждом из нас.

— Чего?

— О, и символ Веры забыл.

— Очень даже помню зато, что там о дьяволе ни слова, — ворчу я. — Да и о том, как невмы долбят молниями из кончиков пальцев — тоже. Может, об этом расскажешь?

— Тебе знакомо выражение «о чём не знаю, о том молчу»? — раздражённо встряхивает головой Ира. — Нет? Тогда освежи хотя бы часть знаний. Некогда, во времена до Порухи, наши знания были неисчислимы. Мы исправляли течения рек, превращали пустыни в райские кущи и оживляли мёртвую плоть. Это всё ушло. Сто двадцать восемь проклятых решили объединить знания человечества и объединить строчки мёртвого кода в нечто всепроникающее. Всемыслящее — ведь цифровой дух самообучался на лучших скрипториях данных, и всемогущее — ведь уже тогда импланты вживлялись в каждого человека.

— Они решили создать своего бога.

— Сомневаюсь, что думали о чём-то таком. Летописи тех времён сильно пострадали во времена Перековки, но они сходятся в одном — проклятые не ведали, что творили. Только когда их программа обрела разум и начала управлять своими создателями, они спохватились — но было поздно. Диавол был создан, обрёл плоть и начал изменять реальность.

— Но как-то же его изгнали?

— Не изгнали, дурачок. Только разбили. Тридцать два святых отца, тридцать два ядерных механизма. Ключевые сервера оказались уничтожены, а оставшиеся, неуязвимые для любой техномагии, были изолированы после электромагнитной бури. Какое-то время Перековка шла без машин, но шла тяжело. Кусочки диавола тоже обрели разум и бушевали в имплантах, в островках раздробленной сети, во всей машинерии.

— То есть во всём