Андрей Васильев - Акула пера в Мире Файролла

Глава десятая

Всем сестрам по серьгам

Когда я дошел до развалин замка уже почти совсем стемнело. На небо высыпали крупные звезды, вылезла луна — большая и плоская, как блин. В траве застрекотали какие-то цикады, или кто там стрекочет по ночам. Красота и благолепие, одним словом.

И до всей этой красоты мне не было вообще никакого дела — я устал как собака. Я пешком столько не ходил лет пятнадцать-с тех пор, как в походы таскался с друзьями. Да и тогда мы столько не ходили. Мы доходили до живописного места, доставали удочки и водку — и все. И весь поход.

Войдя в арку, я выдохнул воздух и сказал:

— Ну, хвала яйцам, дошел. Щас посижу минут десять-и в деревню. И спать.

Знакомые по Гринворту перестук костей и лязганье зубов сообщили мне, что у меня тут есть собеседник, который рад моему приходу. И точно-от груды валунов, которые скорее всего раньше были входом в замок, ко мне радостно вскидывая мосластые коленные суставы, поспешал скелет 22 уровня, помахивающий на ходу ржавым мечом. В глазницах у него призывно и радостно горели зеленые огоньки.

— Такси свободен — сказал я доставая палицу и уже привычным движением вскидывая щит на уровень предплечья, прикрывая правую сторону — накаркал. Так и знал, что они по ночам вылезают, неугомонные. Не дай Бог, еще и лич придет посмотреть, кто тут в гости зашел.

Скелет добежал до меня, и со всей дури попытался перепахать меня мечом. Я, уже тоже привычно, принял удар на щит, саданул ему сначала по ребрам-слева направо, и с того же замаха нанес удар снизу вверх, прямиком в лязгающую челюсть. Двойной удар выбил из неугомонного супового набора процентов 60 жизни и отбросил его назад. Впрочем, скелет тут же бросился в новую атаку, пытаясь круговым ударом снести мне голову. Я присел, пропустил меч над собой и тут же саданул палицей в тазобедренную часть. Скелет хрустнул и распался на составляющие.

— Расту, с трех ударов уделал — довольно осклабился я и огляделся-не лезет ли кто еще.

Желающих больше не было — тишина и ночь стояли над развалинами.

Я только было нагнулся посмотреть, чем был богат последний смотритель замка гордого и смелого, но покойного лендлорда, как тишина кончилась.

За стеной, отделяющей замок от кладбища раздались крики:

— Агрю на себя!

— Каст, каст давай.

— Витя, сволочь, чего ждем?

— Да нахрена по всем могилам бежишь! Ты всех поднял!

— Бойся, даю!

Чего надо бояться, я увидел через минуту-даже по отблескам было понятно — скастовали файербол, причем очень большой. Он бахнул судя по всему где-то по центру кладбища, небо расцветилось всеми цветами спектра.

— Прям день Победы — сказал я, сгреб не глядя хабар из скелета и поспешил к пролому.

Заглянув в него я увидел то, что и ожидал увидеть — группа пришла устроить массовое упокоение неупокоенным. Три танка, хант, маг и клирик, стоящий ближе всего к выходу и видимо работающий хилером, играли на местном кладбище в «Зловещих мертвецов». С той разницей, что это они мертвецов, а не мертвецы их.

— Слева трое! Один лич!

— Танки!

— Минус один!

— Минус два!

— Охиливай танков. — проорал клирику маг, который, судя по всему был координатором группы — Давите лича!

В центре кладбища полыхал большой костер — остатки файербола. В костре весело корчились скелеты — кстати много, не меньше дюжины. Видать капитально подняли местную нежить.

В дальнем от стены углу танки добивали последнего из трех скелетов-лича. Тот уже по ходу особо и не сопротивлялся, только скрежетал челюстями, жалуясь на невеселую костяную жизнь и вертел красными буркалами, как бы говоря

— При жизни жизни не было и после жизни жизни нет!

Э, народ! — заорал я, понимая что до респауна местной неживой фауны минут пять, максимум семь, а мне бы с кладбища свалить до этого неплохо — не пуляйте ничем, я свой, я наш!

И я перелез через пролом и поднял руки.

— Ты кто? — удивленно спросил маг, носящий судя по надписи над ним имя Григор.

— Золотая рыбка и готов исполнить три твоих желания — не удержался я — Игрок. Ходил на равнину. Задержался. Хотел вот проскочить по тихому, а тут вы файерболами пуляете.

— Да не проскочил бы ты тут по тихому — влез в разговор лучник — порвали бы тебя тут. Ты чего не знаешь что ли, что тут проклятое кладбище. Как ночь — они из могил лезут и под луной бродят.

— Ну я по краешку, по краешку.

— Да все равно б сожрали — сказал маг — Да пофиг, мы то тут.

— Так я пойду? — спросил я.

— Да иди, мы чего, тебя держим что ли? — удивился маг — Мы честные игроки, не агры. Да и хрена ли с тебя взять? Чего ты там на равнине добыть мог? Супер-меч Тысячи Истин?

Народ дружно заржал

— Да само собой. Так шкурки сусликов, то-се. Курочка по зернышку — подтвердил я.

— Ладно, давай. Тут респ пять минут, скоро опять полезут — посерьезнел маг — так бойцы, встаем треугольником — они пойдут от центра, мамой клянусь.

Я быстренько перебежал кладбище и подошел к выходу. Группа уже забыла про меня — танки стояли по центру треугольником, хант сместился к левому краю, маг к правому. И только клирик стоял где и прежде, совсем рядом со мной. Люди занимались делом.

— Слышь, ты аккуратней иди. Тут именной бегает — не отрывая глаз от центра кладбища быстро сказал клирик — Он хоть и двадцатого уровня, но злобный.

— Да я вроде его уже — сказал я — Но все равно спасибо за предупреждение.

— Да не вопрос. О, началось!

Я глянул в сторону кладбища — земля около центральных могил вздыбилась и из под нее полезли скелеты

— Да одно и то же — сказал я — я этого третьего дня насмотрелся.

— Держи края! — рявкнул маг.

Дальше мне смотреть было неинтересно и я пошел восвояси — в темный и уже нестрашный лес. Я так устал, что мне было реально пофигу — чего там в этом лесу и на каком ухе у местного лешего тюбетейка.

Открыв карту я понял, что дорога, по которой я за сегодня уже не раз пробежался туда-сюда от меня где-то в полутора километрах по прямой. И я сказал себе:

— Надо. Ну надо! — и стал играть в лося. Проще говоря, пер не разбирая дороги, но по прямой, каждые три минуты сверяясь с картой. И уже у самой дороги — я ее почти видел — услышал:

— Мммм, еда сама приходит! Эй, гобло, тут пришла ужин! Много еда!

В этот момент я понял, что чувствовал Гендальф Серый, увидев Барлога, и что он вкладывал в слова:

— Вот оно что. А я так устал!

Мне прилетело 20 единиц урона. И еще 20. Затрещали ветки — гоблинов похоже было не как раньше пять, а штук двадцать.

Наверное, я должен был, по всем канонам жанра развернуться и вступить в бой. Ну не спускать же обиды каким-то мелким прожорливым гоблинам. Но мне плевать на каноны. Гордым и смелым быть почетно. Но лучше остаться живым. И я побежал — сначала к дороге, потом по ней. Гоблины бежали за мной пару-тройку минут, постреливая, улюлюкая и покрикивая:

— Еда убегает! Держи еда! Мясо съедим — кости закопаем! Голодный год будет — погрызем!

Потом отстали — то ли не выдержали темпа-какие у меня ходули и какие у них маленькие и кривенькие ножки. То ли не могли выйти за пределы определённой им локации — в общем, поди знай.

Если честно, я бежал на последнем издыхании. Когда воздух совсем кончился, я понял что испытывает загнанная лошадь, но, слава Богу, я заметил знакомый частокол. Нашел в себе силы для последнего рывка, ввалился в Токбридж, сел у изгороди и вышел из игры.

Знаете я делал репортаж с Сенсейшен, участвовал в составе жюри в десятке конкурсов мокрых футболок (с автопати!!!), был на празднике молодого вина в Молдавии — а это вообще жесткач! — но нигде, повторяю нигде я так не выматывался — ни физически (помним про автопати конкурса мокрых футболок, да?) ни морально.

У меня было ощущение, что за сегодня меня раза три выгребли и высушили. И еще жрать очень хотелось… А готовить нет.

Я вылез из капсулы, лег на диван, сказал себе:

— Щас пять минут полежу, пожру и сяду статью писать — погладил себя мысленно по голове за трудолюбие и усидчивость. И с сознанием выполненного долга уснул.

Разбудил меня телефон. «Мамонт»- обреченно подумал я и посмотрел на экран. Это оказался не Мамонт. Это оказалась Эля Гизматуллина, моя последняя пассия, которую я, кстати куда-то должен был отвести — то ли сегодня, то ли вчера — то ли на выставку, то ли в театр. Судя потому что за окном темно, а она звонит-видимо вчера. Я посмотрел на время на дисплее — четыре утра и нажал кнопку ответа

— Ты подонок! Ты мразь! Ты тварь! — без «здрасте» и «как дела» начало вещать мое татаро-монгольское нечто.

— Угу — сонно хрюкнул в трубку я.

— Ты ничтожество. Вы посмотрите — он спит! Я жду. Потом нервничаю, обзваниваю всех! — интересно, кого всех? У нас ни одного общего знакомого? — И никто не знает что с ним, его телефон не отвечает! Он-спит!