Роза и червь - Роберт Уралович Ибатуллин

многих на животе нет пупка… Встречались чернокожие, как Брендан, и желтокожие, люди с красными, синими, зелеными волосами… но даже эти выглядели почти нормально по сравнению с некоторыми… о Аллах, людьми ли вообще?

Эти существа, огромного роста даже для космиков, головастые, большеглазые, мертвенно-бледные, как личинки, с рахитично тонкими руками и ногами — ездили в инвалидных креслах, каждый с прозрачной маской на лице. Саид принял бы этих головастиков за больных, если бы не докторские белые комбинезоны (к счастью, они хотя бы были одеты). Наверное, это и были магоги, ублюдки ифритов и людей?… Наконец Саида ввели в просторный белый кабинет с единственным креслом посредине. Окно во всю стену смотрело в сад, над креслом нависали многорукая металлическая машина.

— Раздевайся, сынок, и залезай, — Шефер указал на кресло. — Придется немного поскучать.

Машины внушали Саиду страх, но все оказалось действительно очень скучно. Следующие полчаса он неподвижно просидел в кресле, пока врачи водили по его телу какими-то пищалками, кололи ужаленную руку тончайшими иглами (было не больнее, чем от укуса комара), обменивались непонятными фразами и разве что изредка покрикивали ему, чтобы не ерзал.

— Долго еще? — спросил Саид, когда ему вконец надоело. Он вспомнил, что «гуляет» уже часа два, что родители наверняка его потеряли, а ведь время вечернее, в чайхану набился народ, полно работы… — Мне надо домой!

Врачи переглянулись. Выражения их лиц Саиду совсем не понравились.

— Видишь ли, Саид… — заговорил Брендан таким задушевным тоном, что сразу стало понятно — сейчас будет врать.

— Что у меня за болезнь?

— Э-э, как бы тебе сказать… — Брендан окончательно впал в растерянность.

— Мелантемия, — пришел Шефер ему на помощь. — Самая обычная мелантемия. — Он улыбнулся Брендану и заговорил по-ингилийски: — Удачный экспромт, а? Давайте назовем это мелантемой[4]. Надо же как-то назвать эту дрянь?

Брендан раскрыл рот — наверное, чтобы возразить — но ему не дали. Дверная панель отъехала, и в лабораторию въехал в инвалидном кресле новый человек.

Сердце Саида заколотилось чаще. Один из тех самых, жутких… из бледных головастиков. Из магогов. И судя по тому, как сразу вытянулись врачи, магог был крупным начальником.

— Док Гриффит, — почтительно произнес Шефер.

Но магог, небрежно кивнув ему и Брендану, подъехал прямо к Саиду. Мальчик в панике вжался в кресло…

— Не смотри на меня так, — послышался голос из-под прозрачной маски — самый обыкновенный голос пожилого мужчины, сильный и сухой, с властной интонацией. — Я тоже потомок Адама, как у вас говорят.

Не мигая, Гриффит смотрел Саиду в глаза своими огромными голубыми глазами, лишенными бровей и ресниц, на бескровном морщинистом лице. «Так я и знал, — в страхе думал мальчик, съеживаясь под этим взглядом. — Так и знал, что с космиками дело нечисто. Что ими правят какие-нибудь такие… существа. О Аллах, если он прикоснется… этими своими паучьими пальцами…» Но Гриффит и не думал отрывать от подлокотника вялую тонкую руку.

— Как себя чувствуешь? — спросил он.

— Х-хорошо, — Саид уже столько раз отвечал на этот вопрос, что несколько успокоился. — Что у меня за болезнь? — решился он спросить. Может, хоть это… существо… не будет мямлить и врать, как те двое?

— Черный цветок запустил в тебя заразу, — сказал Гриффит. — Как она проявится, мы не знаем. Мы видим такое первый раз. И мы подозреваем, что этот цветок — оружие врага. Того, кто уничтожил Старую Землю.

У Саида перехватило горло.

— Я умру?

— Мы сделаем все, чтобы тебя вылечить, — взгляд Гриффита был безжалостен. — Но гарантировать ничего не могу. Мы ничего не знаем об этом цветке. Но постараемся узнать больше. Будет хорошо, если ты нам поможешь.

Саид взволнованно выпрямился в кресле.

— Как?

Гриффит повернул лицо к двери — и только сейчас Саид увидел, что в лаборатории появился еще один человек.

Этот был самый обыкновенный, и даже одетый по-людски — в брюки и рубашку. Саиду сразу показалось, что он видел в Рабате, а может и в своей махалле, этого стройного, небрежного в движениях, бронзово-смуглого мужчину с ярко-синими глазами и длинной косой соломенного цвета. Мужчина весело улыбнулся и подмигнул, и это был первый человек из Новой Москвы, чья улыбка не показалась Саиду фальшивой и искусственной.

— Это капитан Конти из экстрагарда, — сказал Гриффит. — Проводи его к черному цветку, Саид.

Рианнон. Посвящение

«Тихая комната» была изолированной полостью для секретных переговоров. В космических колониях, где системы контроля просматривали и прослушивали каждый уголок, требовались специальные меры, чтобы обеспечить приватность.

Маленькая душная полость была обшита листами вспененного металла — они полностью глушили и звук, и радио. Тусклый зеленый свет тритиевой лампы — никаких световодов, никаких проводов — отражался от стен. Два плетеных кресла едва умещались к комнатке.

Как только за Гвинед и Зарой закрылась дверь, их ауры погасли. Регенератор воздуха автоматически включился и заурчал. «Сеть не найдена… Сеть не найдена…» — забормотал в голове даймон. Что ж, вот и пришло время узнать, с какой такой секретной миссией Максвелл Янг прислал свою дочь.

— Начнем. — Зара уселась в кресло, сделала приглашающий жест. Голос, не отражавшийся от стен, звучал глухо и странно. — Итак, вы хотите отставки?

Вот это было неожиданно. Гвинед села — кресло пришлось повернуть самой, вместо того чтобы привычно приказать ему повернуться.

— Откуда у вас такие сведения? — осторожно спросила она.

— Ну вы же постоянно всем жалуетесь, как устали от политики и мечтаете вернуться в науку. Мы не возражаем. Уходите с поста. Как нейроник вы нам гораздо нужнее, чем как прайм-админ.

«Так легко!» Гвинед почувствовала растерянность. Она действительно порой мечтала об уходе с поста, но сейчас ее застали врасплох, и Гвинед сама не понимала, рада она или огорчена.

— Кто же займет мое место? — спросила она холодно.

— Я, — Зара скромно потупилась.

— Это шутка? — прайм-админ с трудом выдержала невозмутимый тон.

— Нет.

— Док Янг, вы уверены, что понимаете ситуацию? Ни один член Совета, даже из лояльных, не проголосует за вас. Вы чужой человек для Рианнон.

— Ситуацию не понимаете вы. Ваш Совет больше не имеет значения. Голосования кончились, ваша автономия отменяется. Балаган закрыт. Прямо на Совете мы переведем Рианнон под прямое управление Космофлота.

— Так, — проговорила Гвинед. Голова у нее шла кругом. — Так. Значит, переворот и открытая оккупация. Вы понимаете, что это вызовет войну?

— Нет. Это реакция на уже идущую войну.

— На какую еще войну?

— Да будет вам известно, что вооруженные до зубов циклеры с Земли идут к Венере. Циклер с Марса идет сюда. Война не объявлена, но Дуэт фактически ее