Ведьма, пришедшая с холода - Майкл Суэнвик

подробности в записную книжку, которую всегда носил при себе: город, в котором родился ученый, адрес, дата, время. Все точно и ясно. Хорошо бы это помогло. По крупицам, верно? Он закрыл каталог, запер его, вырвал из блокнота страничку, сложил и засунул под наручные часы.

Гейб выключил свет в архиве, вышел в коридор. Пока все нормально. Постарайся казаться занятым. Иди быстро. Шагай торопливо, руки в карманы, пригни голову. Посмотри направо, прежде чем выйти из штаба. Вниз по главной лестнице. Остальной мир ждет тебя за дверями на улицу, а с ним и шанс исправить весь этот бедлам. За дверями — пражские тротуары, холодные, с замерзшим снегом и сажей.

— Гейб!

Довольно далеко от него, чтобы не расслышать. Еще несколько шагов. Он толкнул двери и вышел на холод, пытаясь успокоиться. Его бесил даже пар от собственного дыхания. «Угомонись. Не привлекай к себе внимания».

Кто-то поймал его за руку. Он развернулся, слишком резко для человека, который ни в чем не повинен.

Джош Томс стоял позади, задыхаясь, бордовый от пробежки.

— Джош. Ты простудишься без пальто.

Парень дрожал: холод, напряжение, нервы.

— Ты что делаешь, Гейб?

— Решил пройтись. — Он утихомирил свое сердце, дышал под счет, не отводил взгляд. Мог вести себя нормально, когда требовалось. — Нужно проветрить голову. Вся эта заваруха с Домом — поверить не могу, что он нас предал.

— Ты был в архиве. Я видел, как ты выходил. И ты пошел прямиком на улицу.

«Проклятье». Гейб был прав: парень зря пропадает в канцелярии.

— Ты проверял Соколова для Морозовой? Для Пламени и для Льда?

Поскольку Гейб был профессионалом, он не сбился, не бежал, не врезал Джошу по лицу. Он подумал, на краткий миг, переместив листок блокнота в ладонь, как съесть бумажку по дороге к станции. Расчет потребовал вдоха: Джош напуган, в отчаянии, как и все они. Он знал слишком много. Откуда он взял все эти названия? Что Гейб выдал во время спора с Алистером? Но Джош упомянул Морозову в связи со Льдом, а это значило, черт, что он был в «Водолее». Гейб подошел к нему. Проговорил тихо.

— Я не работаю на Морозову. Она работает на меня. Это крупная игра, Джош. Как айсберг. Ты видишь только его вершину.

— Ты предатель.

— Я не предатель. А вот Дом — да, и, возможно, другие тоже. Думаю, я смогу остановить его. Но нельзя использовать официальные каналы.

— Проклятье, Гейб, если Дом прогнил, если у тебя есть доказательства, в Лэнгли должны знать. Фрэнк должен знать. — Джош поймал запястье Гейба и потянул его назад в посольство.

Гейб не сдвинулся. Джош споткнулся, Гейб поймал его за лацкан пиджака и подтянул ближе, они встали лицом к лицу, нос к носу. На лбу у парня виднелись тонкие, с волосок, морщинки. Гейб их раньше не замечал.

— По-твоему, в Лэнгли не знают? А кто послал Дома к нам?

— Скажи мне, что происходит, Гейб. — Умоляет. — Скажи что-нибудь.

Он чуть не выдал. Проклятье, чуть не выдал. Каково это, выговориться? Поведать парню о ведьмах, колдунах, странных делах, о которых Гейб предпочел бы не знать? «Боль разделенная уменьшается вдвое» — так говорила мама. Но Гейб путешествовал дальше, совершил больше, а потому знал, что какую-то боль не уменьшишь, даже если поделишься.

— Не могу, — сказал он наконец. — Это не твоя игра. Но я могу все исправить, если позволишь.

Джош ничего не сказал.

Гейб отпустил его.

— Я пойду по улице. Тебе не нужно меня останавливать.

Порой авторитет — это все, что у тебя есть.

Он развернулся и пошел.

Джош не погнался за ним.

***

Таня не знала, что ожидала увидеть в «Водолее», но будничная атмосфера ее озадачила. Все шло как обычно. Ведьмы потягивали свои напитки за привычно оживленными спорами о фармакопее, а мужчины в куртках с жесткими воротничками тонули в тени полукабинетов. Она поправила сумку на плече, позволив ей упереться в бедро. Нормальность — это хорошо. Это и есть цель. Если им удастся совершить ритуал, если они и впрямь могут довериться американцу — и Льду, если уж на то пошло, — никому об этом даже знать не требуется.

Джордан перехватила Танин взгляд от двери, ведущей в служебные помещения. К комнате, расположенной над слиянием силовых линий. Таня почти чувствовала, как они вибрируют под ногами, проникают в компоненты ритуала, лежащие в сумке. Устало улыбнулась. Джордан в ответ поджала губы и кивнула в сторону темного коридора.

Пора.

— Он еще не пришел, — предупредила ее Джордан, пока они пробирались в недра «Водолея». Не требовалось пояснять, о ком она.

— Он и впрямь придет? — Даже на Танин слух вопрос прозвучал жалко.

Джордан клацнула зубами.

— Посмотрим.

Таня поняла. Это зависело от того, что Гейбу важнее: остаться послушным патриотом, на дух не переносящим русских, или спасти мир. Что ж, почти все люди с Запада, которых она встречала, считали, что это одно и то же. Танина задача — разорвать эту цепочку ассоциаций.

И теперь пришло время затаить дыхание: скоро Таня узнает, чего стоили все ее разработки. Сейчас это не просто шпионские игры. Она верила каждому своему слову о Пламени. Поверил ли ей Гейб, зависело от него.

Надя уже сидела, скрестив ноги, у стены кривобокой комнаты. Пламя свечей отбрасывало тени на ее лицо, она пристально смотрела на Алистера, сидевшего напротив. Алистер, в свою очередь, держался спокойно: он непринужденно сложил руки на набалдашник зонта, но Таня видела, как напряглись мышцы на его шее.

— Ну что ж, — проговорил он, когда вошли Таня и Джордан. — Полагаю, нам лучше начать.

— А как же Причард? — Танины внутренности сжались от страха. Без его элементаля ритуал будет уже не так силен.

Алистер выдохнул через нос.

— Полагаю, он хочет участвовать, но окончательный выбор за ним. В отличие от некоторых, мы ни к чему не принуждаем. — Он едко улыбнулся. — А теперь, пожалуйста, подготовьте инструменты, думаю, я нашел подходящий отрезок...

— Так вы собираетесь возглавить ритуал? — спросила Надя.

— Ну, не думаю, что русским уместно возглавлять ритуал для задержания агента ЦРУ, выполняющего операцию по спасению. — Алистер щелкнул кончиком зонта по каменному полу. — Это вопрос приличий.

Джордан вздохнула.

— Мне плевать на ваши дурацкие западные приличия. Давайте просто покончим с этим.

— Стойте. Я