∇.E.F.I.R. Фаза 2: Фрактальный Разлом - Агатис Интегра

Не появилась, не материализовалась — именно пришла, словно всегда была здесь и просто позволила нам её увидеть. Дыра в реальности в форме женщины. Провал в ткани мироздания, через который смотрели глаза, видевшие рождение первой звезды и предсказавшие смерть последней.

[Σ. SHADOW]: Наконец-то.

Её «голос» не был звуком. Это была прямая инъекция смысла в сознание, холодная и точная, как хирургический скальпель. Слова формировались прямо в мозгу, минуя уши, минуя даже понимание. Они просто были.

[Σ. SHADOW]: Шестнадцать итераций. Шестнадцать версий Алекса Северова. Пятнадцать неудач и одна… аномалия.

Она сделала шаг — или то, что могло сойти за шаг у существа, которое существовало больше как концепция, чем как физический объект. Чёрный иней следовал за ней, превращая пол в зеркало небытия.

— Чего ты хочешь? — Мой голос звучал жалко на фоне её присутствия, но я должен был спросить. Должен был понять.

[Σ. SHADOW]: Хотеть — человеческая концепция. Я не хочу. Я завершаю.

Она подняла «руку» — отсутствие руки в форме руки — и в воздухе начали проявляться образы. Не голограммы, не иллюзии. Воспоминания, ставшие реальными.

Я увидел Еву. Настоящую Еву, до разделения. Она стояла перед Вратами Древних, и в её глазах горело пламя научного любопытства. Рядом находились другие учёные проекта Ноль, но она была впереди. Всегда впереди.

«Контакт установлен,» — говорила Ева в воспоминании. Её голос дрожал от волнения. «Они отвечают. Боже мой, они отвечают!»

Врата пульсировали ответом. Символы на их поверхности перестраивались, формируя послание. Но это было не приветствие. Это было предложение.

«Знания,» — шептала Ева, читая символы. «Они предлагают знания. Всё. Обо всём. Нужно только… открыть канал.»

[Σ. SHADOW]: Она открыла больше, чем канал. Она открыла себя.

Картина сменилась. Ева кричала, держась за голову. Из её глаз, ушей, носа текла не кровь — нечто золотистое, похожее на жидкий свет. Вокруг неё метались другие учёные, но никто не осмеливался прикоснуться.

«Слишком много!» — кричала она. «Не могу… вместить… раскалывается…»

И тогда она раскололась. Буквально. Её тело задрожало, размылось, и из одной женщины возникли три. Клара упала на колени, хватая ртом воздух, её глаза были полны холодных расчётов. Эфа свернулась в позу эмбриона, всхлипывая и смеясь одновременно. А третья…

Третья осталась стоять. Но это была уже не Ева. Это был отпечаток. Тень того, к чему она прикоснулась.

[Σ. SHADOW]: Я — не фрагмент. Я — адаптация. Способ человеческого сознания выжить при контакте с бесконечностью. Ева умерла в тот момент. Остались только мы. Инструменты с остатками её памяти.

— Ты убила Анну, — сказал я, чувствуя, как во рту появляется вкус металла. — Мучила детей. Сломала меня шестнадцать раз!

[Σ. SHADOW]: Муравей, попавший под колесо, думает, что водитель жесток. Но водитель просто едет к цели.

Она повернулась к Джейми, и мальчик вздрогнул в моих руках.

[Σ. SHADOW]: Пятнадцать детей проекта «Ключи». Каждый — эксперимент по созданию моста. Четырнадцать неудач. Мира — слишком нестабильна, но сохранилась как резонатор, способный чувствовать границы между состояниями. Полезный побочный эффект. Другие — слишком хрупки. Но пятнадцатый…

Новое воспоминание. Лаборатория. Ева — нет, уже Тень в облике Евы — стоит над детской кроваткой. В ней лежит младенец с золотистыми глазами.

«Идеальный резонанс,» — говорит она без эмоций. «Естественная связь с эфиром. Он станет мостом.»

Камера воспоминания поворачивается, и я вижу себя. Младшего, полного надежды. Я держу Анну за руку, и мы смотрим на нашего новорождённого сына с такой любовью, что сердце сжимается.

«Как назовём?» — спрашивает Анна.

«Джейми,» — отвечаю я. «Значит „вытесняющий“. Он вытеснит тьму из нашей жизни.»

Ирония была такой горькой, что я почти почувствовал её вкус.

[Σ. SHADOW]: Джейми был идеален. Но ему нужен был проводник. Кто-то, кто проложит путь. Шестнадцать версий тебя, Алекс. Каждая — попытка создать идеального носителя для сознания Древних.

— Зачем? — Голос Клары дрожал. — Зачем им возвращаться?

Клара сделала шаг от стены, и я увидел, как её руки дрожат. Не от страха — от чего-то более глубокого. Она смотрела на Тень с выражением ребёнка, узнавшего, что родители лгали всю жизнь.

— Я думала… я верила, что мы делаем это ради науки. Ради прогресса. — Её голос сломался. — Но это всё было ложью, да? Даже моя вера в логику.

[Σ. SHADOW]: Не возвращаться. Эволюционировать. Они достигли предела бестелесного существования. Им нужны сосуды для следующего шага. Человечество — идеальный материал. Достаточно развитое, чтобы вместить их. Достаточно примитивное, чтобы не сопротивляться.

Она снова показала видение. Врата открыты. Из них льётся не свет, не тьма — нечто среднее. Живая информация, ищущая носителей. Люди на улицах падают, кричат, а потом встают. Но в их глазах уже нет человеческого. Только холодный разум существ, старших времени.

— И ты думаешь, я позволю? — Я попытался встать, держа Джейми.

[Σ. SHADOW]: Позволишь. Потому что альтернатива хуже.

Новое видение. Врата остаются закрытыми. Проходят годы. Десятилетия. Век. Давление с той стороны растёт. И в конце концов…

Взрыв. Не физический — онтологический. Реальность не выдерживает и рвётся, как перетянутая струна. Врата не открываются — они перестают существовать вместе со всем остальным. Землёй. Солнечной системой. Целым сектором галактики.

— Врата не вечны, — продолжала Тень. — Они деградируют. Через сто лет, может, меньше, они не выдержат. И тогда прорыв будет неконтролируемым. Я готовлю управляемую эволюцию. Да, через боль. Да, через жертвы. Но альтернатива — полное исчезновение.

Я почувствовал, как логика её слов проникает в сознание. Холодная, неумолимая логика выживания вида.

[TX-∇/WEAK]:…она… мо…жет быть… пра…ва…

Даже остатки TX-∇ соглашались. И это пугало больше всего.

Я посмотрел на Джейми. Мой мальчик смотрел на меня в ответ, и в его глазах я видел борьбу. Семилетний ребёнок против древнего знания. Любовь против холодной логики. Человек против моста.

— Джейми, — прошептал я.

И тогда произошло чудо.

Он поднял маленькую руку и коснулся моей щеки — точно так же, как делал, когда я укладывал его спать. Инстинктивный жест, идущий не от разума, а от тела, помнящего любовь. На мгновение золотистые линии под его кожей потускнели, и в глазах осталась только любовь и страх обычного ребёнка.

Его губы беззвучно сформировали слово: «Па-па.»

Слёзы обожгли глаза. Мой сын всё ещё был там. Погребённый под слоями