Море волнуется раз... - Елена Свободная

- Я помню. Кремировать и развеять над морем.

- Умница, - без улыбки похвалила бабка Гутя. - Но главная причина моего рассказа, конечно, не в этом...

Она снова посерьезнела, отпила из своего бокала, пожевала губами и, кажется, наконец-то на что-то решилась:

- За тобой отправился охотник. Я точно не знаю, кто он, но догадываюсь. И что-то, наверное опыт, подсказывает мне, что в такие игры лучше играть с открытыми глазами, - старуха допила свой бокал и уставилась в огонь. - Найди ожерелье своей матери и верни его в Океан раньше, чем кто-нибудь из рода Джехен доберется до тебя. Я постараюсь помочь, но беда в том, что могу я сейчас совсем немного...

Я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, пытаясь уложить сказанное Гертрудой в голове. Насчет того, что судьбу лучше действительно встречать с открытыми глазами, она, безусловно права. Чувствовать себя пешкой в чьей-то сомнительной шахматной партии - удовольствие весьма сомнительное. Но как поверить рациональному уму в существование... всего вот этого? С другой стороны - сидеть и ждать, когда (хорошо, если!) по мою душу придет неизвестный охотник... И что он сделает, кстати? Убьет? Не хотелось бы... Меня вполне устраивоало быть живой. И что теперь делать? Поверить? Оказывается, я закусила губу и в какой-то момент сжала челюсти так сильно, что прокусила ее до крови. Хорошо, что я не ядовитая кобра какая-нибудь...

Не знаю, сколько прошло времени во внутренней борьбе и сомнениях, но очнулась я от своих мыслей только когда дрова окончательно прогорели. Кажется, Гутя тоже сидела с закрытыми глазами (впрочем, может, она просто дремала - возраст). Но когда я выпрямилась, отставляя бокал на столик, она встрепенулась, словно стряхивая дрему, и встала:

- Ступай! - после долгого молчания ее голос прозвучал хрипло, а глаза странно блестели. - Я попыталась, но больше ничем не могу тебе помочь. Когда поедешь в город, попробуй свернуть с трассы на проселочную дорогу после отметки четырнадцатый километр. Если у меня получилось, то ты поймешь, куда тебе нужно попасть.

Я уставилась на тетку:

- Да как я там сверну и куда? На трассе уже лет пять везде отбойники! И нет там проселка никакого... Как и отметки, - мне не хотелось слушать внутренний голос, который нашептывал, что мы прощаемся навсегда.

- Сделай хоть раз в жизни, как тебе говорят! - со своей обычной раздражительностью рявкнула она, тут же прижимая меня к костлявой груди. - И пусть хранит тебя Великая Праматерь.

А разве это не она установила Запреты для марен? - хотела ехидно спросить я у Гертруды, но тут с удивлением поняла, что от ее безрукавки пахнет соленым ветром и водорослями. Отстранившись, попыталась заглянуть ей в ярко-аквамариновые глаза, но она их тут же прикрыла. Короткие бесцветные ресницы были влажными и слипшимися от слез.

Я снова прижалась к ней, судорожно вздохнула, проглатывая неуместные слезы, и поспешила на улицу. До самой машины я ощущала ее пристальный взгляд на своем затылке. Свет в доме не горел, а сумерки уже окутали деревенскую улицу, поэтому сказать наверняка я не могла. Может, мне и показалось. Этим вечером я не была уверена абсолютно ни в чем.

Машина тихонько заурчала мотором, возвращая меня в привычный нормальный мир, без всякой магии. В мир, где океан - это не древнее божество, так и норовящее кого-нибудь покарать, а просто большая масса соленой воды. Сделав несколько глубоких вдохов, я загнала неуместные слезы поглубже и аккуратно поехала вперед, ища место, где удобнее будет развернуться...

Ловец

Я решил для начала все-таки наведаться в эту деревню... со слишком большим количеством дочерей Океана на квадратный метр. Что их там так привлекало? М-да, вопросы множатся, а вот с ответами пока слабовато.

- Возьмешь мою машину, карточку и телефон я тебе тоже выделю. Но если все-таки решишь кого-нибудь убить, - кровожадно улыбнулся гоблин, - приходи сразу ко мне.

- Готлиб, ты же юрист, - усмехнулся я, отпивая кофе. - Ты должен знать, что можно, а что - нельзя.

Как они вообще пьют эту редкостную дрянь! Лучше, конечно, чем пиво в большинстве забегаловок моего мира, да и голову не туманит. Даже наоборот - привело мысли в порядок.

- Кемстер, - гоблин кашляюще рассмеялся и бросил передо мной какие-то ключи, прямоугольник из пластика (кажется, в этом мире его только не жрали) и... что-то еще. - Ты прав, я юрист в этом мире. И именно поэтому я знаю, как можно, когда нельзя. Поэтому вспоминай, как водить машину, держи ключи и осваивай смартфон.

Я закатил глаза. Прошло меньше тридцати лет, а у них такие перемены! Сумасшедшие люди!

- Могу тебе в помощь Милли выделить, она толковая девочка, - сжалился он.

- Нет уж. Хватит с меня женского идиотизма... Я у тебя там вампира видел, он нормальный?

Гоблин снова мерзко захихикал:

- В сегодняшних реалиях этот вопрос можно расценить очень по-разному.

- В смысле? - я отчаялся успевать анализировать полученную информацию и решил пока просто запоминать.

- Видишь ли, Алекс действительно нормальный, - он похабно осклабился. - Но выглядит так, как любитель нетрадиционных интимных развлечений.

Затянутый в узкие черные джинсы и обтягивающую красную водолазку, бледный парень с пушистыми длинными ресницами и волосами, стянутыми в хвост, действительно на мужчину был похож не слишком сильно. Но это в человеческом понимании, а я никогда не потакал предрассудкам. Ни своим, ни чужим.

- Темные дни! Да плевать мне как он выглядит, - выругался я. - Главное, чтоб соображал во всей этой ерунде!..

Я кивнул на снаряжение, выданное гоблином.

- С этим здесь любой ребенок знает, что делать, - фыркнул он. - Еще чем-то могу тебе быть полезен?

- Сомневаюсь, - я рассовал по карманам ключи, карточку и... смартфон? - Надеюсь, больше тебя не увидеть.

- Звони, если что, мой номер есть в телефоне, - гоблин вышел из своего кабинета следом за мной.

Машина мне понравилась. Большая, мощная, удобная. Похожа на ту, что я брал у Готлиба тридцать лет назад, но с кучей всяких дополнительных кнопок, крутилок, лампочек и экраном, показывающим дорогу.

- Навигатор, - пояснил Алекс. - Через спутники определяет местоположение.

Вампиру оказалось сто шестьдесят четыре, он прекрасно разбирался в современной технике и самое главное - умел объяснять коротко, ясно и по существу. К восприятию собственной внешности он относился философски.