Благие негодники - Фаусто Грин

Я открываю глаза. Ничего не происходит. Кричать на Двадцать Третьего бесполезно. Освященный гвоздь, забитый в голову или сердце, для любого демона смертелен.

– Ник, вставай, нам нужно догнать Макса, – позвала меня Иоанна. – Ты нужен нам. Стрелок, Рене, Шпинне, останьтесь здесь с ранеными, пока мы не вернемся.

Из тени, оббегая кряхтящего и плачущего от боли отца Иоанна, к нам поспешил маленький человечек с поднятой рукой – хомлинг.

– Пожалуйста, не бейте! Мы работали на Аненербе, потому что они лишили сил наших родителей и хотели сделать банальными наших детей. У нас не было выбора, пожалуйста!

Я сидел, обнимая неподвижное тело Двадцать Третьего, и голоса доносились до меня будто издалека, будто я был не здесь. Раньше я бы переживал, что поссорился с Танией, а теперь просто уткнулся в плечо мертвого друга, и весь мир словно перестал существовать. Его тело холодело и становилось тяжелым, так же, как человеческое…

– Вставай, боец, – похлопал меня по плечу Стрелок. – На войне умирают друзья, но ты потеряешь остальных живых друзей, если поддашься отчаянию. У вас еще будет время попрощаться.

С каким-то абсолютным равнодушием к происходящему вокруг я бережно вытащил гвоздь из глаза демона – крови на нем не было. Затем уложил тело на пол. В голове вновь мелькнула дурацкая мысль, что он шутит и вот-вот оживет, но ничего не произошло.

Иоанна открыла дверь, через которую мы входили. Стены больницы, некогда напоминавшей цивильное заведение, словно состарились лет на сто, покрылись плесенью, а под ногами хлюпала зловонная болотная жижа.

– Теперь понятно, почему на этот шум никто не пришел. Здесь несколько слоев иллюзии, – оценил Рене.

Стрелок обыскал отца Иоанна и Росса. Снял с них все артефакты и протянул Иоанне.

– Это барахло нам пригодится. Женя, останься за главного. Ты единственный, кто может причинить вред нашим лжесвятошам, если что-то пойдет не так. Николас, пойдем. Найдем эту дрянь и прикончим.

– Вы что, собираетесь драться с Максом и Танией вдвоем? – крикнул Рене.

– Да, – рыкнула монахиня. – Я не хочу, чтобы Стрелок убивал Иоанна или ангела. Он твоя подстраховка. Поэтому, пожалуйста, останься здесь и помоги мне оставить их в живых.

Вампир не стал спорить.

Я ничего не стал говорить окружающим. Под столом сидели грустные хомлинги. Стрелок стал перевязывать отца Иоанна. Шпинне и Маро сидели на полу. Дракон вернул свою человеческую форму и просто держал за руку паучиху, уставившись в пустоту. Росс лежал на полу без сознания. Обернуться и посмотреть еще раз на Двадцать Третьего я не смог.

Мы с Иоанной шли, то и дело увязая в зеленоватой жиже, на поверхности которой плавали болотный мох и водоросли.

– Это уже какой-то другой уровень. Я такого не видела, – почему-то шепотом призналась Иоанна.

– Это фейрячье болото. Тания только что создала эту штуку. По сути, это лабиринт. Смертные, попадая в него, блуждают и стареют. Я, кстати, уже не уверен, что мы вообще в Кениге. Это может быть какое-либо пространство Двора. Вернуться в комнату мы можем, но это потратит наши силы и время.

– Зачем это все? Они устроили эту ловушку ради демона, потом убили его. Силу его так и не похитили.

И тут я все понял.

– Похитили. У них уже была половина его силы. Без владельца они стали полноправными хозяевами. Да, меньше, чем хотелось, но этот результат их тоже устраивает. И теперь по лабиринту они идут за Безымянкой. Так у них будет и демон, и девочка.

Иоанна выругалась.

– Но, к счастью, с ней Неринг. Мало Тании не покажется. А вот Макса мы упустили. Это может обернуться еще большей катастрофой.

– Тут ты не прав, Николас. Отец Вильгельм не отпустит его просто так. Ты не чувствуешь, но я чувствую здесь остаточный след его энергии.

– Все, что я чувствую, так это то, что мы не можем позволить себе потерять кого-то еще, – сквозь зубы проговорил я.

– Слушай, если отец Карл уверовал, то он все же будет принят на небеса…

– Заткнись. – Я был в ярости – Во-первых, его звали Двадцать Третий, а во-вторых, я не хочу об этом говорить. Сосредоточимся на деле.

И мы направились в глубь коридора-лабиринта.

Аркан XXI

Сказки долго не живут

Нет больше той любви, кто положит душу свою за друзей своих.

Ин. 15:13

Больничный коридор-лабиринт заканчивался дырой в стене. Снаружи доносился шум леса на ветру. Мы аккуратно пролезли в разлом и оказались посреди какого-то оврага. Природа не походила на леса возле Алленберга. Заходящее солнце окрашивало небо в кроваво-красный, а деревья с первой зеленью казались оранжевыми. Я достал мобильный, который плохо перенес драку и был разбит в нескольких местах, и стал набирать Неринг, но Иоанна остановила меня.

Прямо у небольшого ручейка мы увидели огромный, пустой внутри водный столб, служащий тюрьмой, которая удерживала кого-то. Мы поспешили к нему.

Неринг стояла на холме из полчища поверженных скелетов, вид ее стал еще более грозным. На ее теле появился чешуйчатый доспех изумрудного цвета, а в руках – копье с ониксовым наконечником. В водной тюрьме тщетно билась о стены Тания.

– Где Безымянка? – спросил я у Неринг.

Великанша кивнула:

– Все под контролем. Она в безопасности. Смотри, какую рыбу удалось поймать.

– Сколько нас не было? – забеспокоилась Иоанна.

– Несколько часов. Почти сразу, как вы ушли, мы с малышней пошли в парк купить кофе и вот тут-то и попали в искажение пространства. Эта паскуда подняла всю дрянь, которая жила в этом лесу веками.

Я посмотрел на лицо Тании – оно не было обезображено.

– Это копия! – крикнул я.

Неринг тут же сжала водную тюрьму, и иллюзия внутри лопнула.

В следующий момент Иоанна качнулась, а затем упала на траву.

– Что?.. – но договорить я не успел: я почувствовал, как что-то парализует мое тело, и плюхнулся рядом с Иоанной. Сознание спутывалось. Язык заплетался. И Неринг засмеялась. А с ее лица, как силиконовая маска, отвалилась кожа с личиной Неринг.

– Ваша морская великанша вам больше не поможет, – засмеялась изуродованная Тания и ткнула копьем в холм мертвецов. И я увидел, что под мертвецами лежало огромное тело, связанное путами и мхом по рукам и ногам. – Море бессильно там, где правит лес. Море в лесу обращается в болото.

– Что ты, сука, сделала? – простонала Иоанна.

– Отравила вас. Ты мне не требуешься, так что пополнишь знаменитый Кенигсбергский лес самоубийц и бандитов.