Пирс Энтони - Взрослые тайны

Собравшись с духом, она стянула через голову платье, оставшись в прекрасном розовом нижнем белье, и повернулась, лелея надежду, что на Дольфа это произведет впечатление.

Но на него, похоже, снова напал давешний ступор.

Бедняга, как был в кальсонах, замер с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью.

Электра подошла к нему с твердым намерением вернуть к действительности: если уж он достался ей на одну ночь, так пусть хоть эту ночь пробудет с ней, а не невесть где.

– Давай, раздевайся, Дольф, – сказала она. – Все в порядке, мы ведь женаты.

– Тр.., тр.., тр… – только и выдавил он.

– Ага, трусики, – согласилась Электра. – Понимаю, что ты предпочел бы увидеть другие, но, может быть, это поможет тебе подготовиться к завтрашней ночи.

Но Дольф стоял в оцепенении, уставившись на нее.

– Ну уж нет! – воскликнула Электра. – Если ты затеял всю брачную ночь простоять столбом, то это уж слишком!

Схватив подушку, она запустила ею ему в голову, что произвело желаемый эффект. Дольф встрепенулся, и в свою очередь взялся за подушку. И пошло-поехало: спустя мгновение в шатре разгорелась самая жаркая битва на подушках, какую только можно было вообразить. В замке Ругна Электра не раз устраивала подобные бои с Айви и Надой, но там нельзя было развернуться в полную силу: непременно кто-нибудь да услышит. А вот сейчас никого опасаться не приходилось. Какой восторг!

Дольф, определенно, стал самим собой: именно таким, каким она его полюбила. На определенным этапе битвы они стали вырывать подушки друг у друга, в результате чего сцепились, повалились, перекатываясь, на перину, и когда Дольф, прижав Электру к постели, вознамерился нанести ей победный удар по макушке, она предприняла коварный маневр. Совершенно неожиданно поцеловала его в губы.

Девушка была готова к тому, что он плюнет и побежит прополоскать рот, однако реакция паренька оказалась еще более неожиданной. Он опять впал в ступор.

– Прости, Дольф! – воскликнула она. – Лучше бы ты съездил меня подушкой! Очнись!

– По.., це.., це… – пролепетал он.

– Послушай, конечно, я не Нада, и ты получил не тот поцелуй, какой бы хотел, но одну-единственную ночь ты мог бы и потерпеть.

Обняв Электру за плечи, Дольф приблизил ее лицо к своему и, хоть и с придыханием, но вполне внятно, сказал:

– Я никогда раньше с тобой не целовался. Ты не могла бы.., еще разок?

– Тебе что, понравилось? – переспросила она, не веря своим ушам. – Ой, да я могу не только разок, а…

Она поцеловала его раз десять, и получила столько же поцелуев в ответ. Электра вознамерилась целоваться до тех пор, пока обоим не надоест, а ему все не надоедало и не надоедало.

– Ох, Лектра! – выдохнул Дольф в перерыве между поцелуями. – Я и не подозревал, что с тобой такое возможно.

– Ты хочешь сказать, что со мной приятно обниматься и целоваться? – спросила Электра, опасаясь, что с ее стороны это чрезмерная самонадеянность.

– Еще как! – с энтузиазмом воскликнул Дольф и тут же подкрепил свои слова действием. Причем действовал столь энергично, что к следующей передышке Электра начала верить в то, что это занятие и вправду пришлось ему по вкусу.

– Знаешь, – сказал он, – когда ты появилась в этом платье, я тебя не узнал. Даже перепугался: на ком же это я женюсь? Ты была так красива!

– Правда? – Ей с трудом верилось, что он мог увидеть ее такой.

– Честное слово! Меня предупреждали, что свадебное платье тебя изменит, но я и представить не мог, насколько. Только вблизи я разглядел под фатой веснушки и понял, что это ты.

«Вот и конец иллюзии», – подумала она.

– Ты была так прелестна, что я совершенно обалдел, – продолжал он. – Это ж надо: шесть лет числиться в женихах и не заметить, какой красавицей может быть твоя невеста!

– Ты хочешь сказать, что из-за этого и впал в транс? – спросила Электра, ощущая прилив воодушевления.

– Именно. Выходит, по-настоящему я тебе никогда и не видел. Ох, Лектра, ну и дураком же я был. Если б не это платье…

– А потом я сняла платье… – произнесла она упавшим голосом.

– Да, и я увидел твои трусики и эту штуковину, не знаю, как она называется…

– Неважно.

– Конечно, просто я и не знал, что девчонки носят такие штучки. Но, увидев все это, я сообразил, что дело не в платье.

– Да, розовые трусики и впрямь славные, – согласилась она, твердо решив, что коли они обладают той же магией, что и платье, то она воспользуется и этим. Пусть все дело в чарах трусиков и лифчика, лишь бы Дольф подольше воображал, будто она и вправду прекрасна.

Нада, наверное, сможет обойтись безо всякого волшебства, а вот ей, Электре, оно нужно позарез.

– Потом ты поцеловала меня, и…

– Ты сказал, Дольф, что тебе понравилось. Я очень рада.

– ., и оказалось, что я свалял дурака и в другом.

Вместо того, чтобы лезть целоваться к Наде, которой вовсе этого не хотелось, я мог все это время с удовольствием целовать тебя.

– Ты можешь наверстать упущенное сейчас, – предложила она.

– Прекрасная идея! – откликнулся он и принялся наверстывать.

Наверстывал долго, до тех пор, пока они оба вконец не выдохлись. Уже тогда, лежа рядом с ним и отрешенно глядя в потолок, Электра подумала, что чудесная магия, заставляющая его относиться к ней как к взаправдашней красавице, должно быть, присуща самой свадебной церемонии. Она очень боялась, что любое неосторожное действие может разрушить магию, однако оставалось нечто, без чего брак не мог считать состоявшимся.

– Ты знаешь, мы с тобой должны вступить в брачные отношения, – скрепя сердце вымолвила она.

– Знала бы ты, как неохота мне никуда вступать. Я бы лучше лежал с тобой рядышком да целовался.

– Я тоже. Но мы просто обязаны вызвать аиста.

– Да я бы вызвал его по-быстрому и занялся делом, – печально промолвил Дольф, – но как это провернуть, мне так никто и не сказал.

– И мне тоже, – вздохнула она.

Будучи несовершеннолетними, они поженились, так и не проникнув в Тайны Взрослой Жизни, и теперь должны были постигать их самостоятельно. Оно бы и ладно, будь у них время, тем паче, что по иронии судьбы как раз через день Электре предстояло стать совершеннолетней. Но как раз времени-то у них и не было.

– Мне кажется, это должно иметь отношение ко всяким любовным штучкам, – сказала она.

– Мне тоже, но это не поцелуи. Иначе мы уже нацеливались бы на целую стаю аистов.

– Точно. И не объятия.

– И уж точно не сражение на подушках.

– И не лицезрение трусиков.

Они перебрали все, о чем только могли подумать, но ничего не подходило. Тайна оставалась непостижимой.

От огорчения – стало совершенно очевидно, что самим им в этом не разобраться, – они снова принялись обниматься, да целоваться, но через некоторое время смогли-таки настроиться на серьезный лад.

– Может, мне выскользнуть да спросить Наду, – предложила Электра. – Она с Налдо и королем Набобом остановились в пещере на южной оконечности острова: в змеином обличье лучшего дома и не надо. Думаю, она мне скажет.

– Пообещай, что никогда не сознаешься в этом никому из детей. Пусть они считают, будто мы додумались сами.

– Хорошо, – сказала Электра и собралась одеться, но тут выяснилось, что надеть ей нечего. То есть свадебное платье было, но не бегать же в нем ночью по острову.

А ее повседневная одежда осталась в той комнате, где она переодевалась.

Надеясь, что комната не заперта, Электра и Дольф обернули себя простынями и, словно пара призраков, выскользнули из шатра. К счастью, ночь стояла темная, и их не видели даже луна и солнце. Как известно, луна темными ночами выглядывает редко, а солнце и вовсе никогда.

Пробравшись к примерочной комнате невесты» они, к счастью, нашли дверь незапертой. Натянув свои джинсы и рубашку, Электра шепнула Дольфу:

– Лучше бы тебе вернуться в шатер. Если кто сунется, запусти в него подушкой.

– Ладно… – Дольф замялся. – А можно, я тебя еще разок поцелую?

– В таком неприглядном одеянии? – горько усмехнулась она.

– Я ж не одеяние собрался целовать, а тебя. А ты очень даже приглядная.

– Ох, Дольф, я буду любить тебя всю жизнь! – пылко воскликнула она и поцеловала его со всей страстью, какую могла проявить, не рискуя нанести ему электрический удар.

По выходу из комнаты Дольф, крадучись, пробрался в шатер, а Электра направилась к пещере нагов. Погода стояла чудесная, сумрак придавал окрестностям очарования, а мерный прибой рокотал, повторяя без конца название острова «Аяте Бя Люблю» Вот бы ей услышать это от Дольфа!

– Это ж надо: невеста – и в брачную ночь одна! – послышался чей-то голос. Душа Электры ушла в пятки, а когда вернулась, то выяснилось, что голос принадлежит надоедливой – только ее сейчас и не хватало – демонессе Метрии. Впрочем, Электра пребывала в столь радужном настроении, что не могла испытывать враждебных чувств по отношению к кому бы то ни было, хоть и к такой назойливой приставале.