Валерия Чернованова - Посланница. Тайна геллании

— Но это же не навсегда, — утешали меня друзья. — Когда все уляжется, Аммиан отвезет тебя в Нельвию.

— Мама ни за что не даст тебя в обиду, — заверил меня Лор и еще раз крепко обнял.

— А я постараюсь, как можно дольше продержать их в неведении, — тихонько добавила Эви и, не сдержавшись, всхлипнула. — Вы только берегите себя.

Я благодарно улыбнулась.

— Главное, чтобы тебя не наказали за помощь беглянке.

Она беспечно улыбнулась и сказала, что придумает, как оправдаться.

— Нарин, — быстро прошептал Стэн, — я дал Аммиану оборотное зелье. Но возьми на всякий случай и рецепт. Вдруг возникнет необходимость, а у тебя не будет…

— Скорее, — зашипел Аммиан и помахал черной фигуре, выглядывавшей из-за угла.

— Спасибо, — в последний раз сказала я и последовала за эльфом.

Говорила, что не обернусь и не посмотрю на замок, но не смогла сдержать данное себе обещание. На мгновение остановившись и, посмотрев на высокие башни Ирриэтона, утопающие в лунном свете, я прошептала:

— Прости, что так и не сумела стать твоей Владычицей.

Глава 22

Мы — это всего лишь наши воспоминания.

Прошло пять дней. Не знаю, то ли небеса решили вознаградить меня за все те страдания, что я перенесла в Эсфероне, то ли угрозы Дорриэна об усилении охраны границ были еще одной наглой ложью, но мы благополучно пересекли территорию Драгонии и на следующее утро собирались начать переход через горы. К счастью, погода постепенно менялась. Заметно потеплело, и теперь по утрам я наслаждалась чистыми звуками капели.

За эти дни мы заезжали всего в две деревушки. Аммиан и его друг Эдар не хотели светиться на постоялых дворах, предпочитая проситься на ночлег к одиноким старикам. Я же только и жила этими остановками. Время, проведенное в седле, казалось мне настоящей пыткой. Я и ходила то с трудом, не то, что ездила верхом.

Состояние мое можно было назвать более-менее стабильным, если не считать редкие вспышки боли. Но со временем она стала отступать, становясь все слабее и слабее, пока в один прекрасный момент я не поняла, что уже ничего не чувствую. И здесь стоило благодарить только Аммиана.

В первую нашу остановку в доме пожилой эмпатии, растившей малолетнего внука в Богом забытой деревне, эльф попытался покормить меня легким ужином, состоящим из отварного картофеля и горячего бульона. Как вы думаете, что он услышал в ответ? Именно. Убедительную просьбу засунуть эти продукты куда подальше и не мучить одним их видом мой истерзанный организм.

Добавить к этому чрезмерную раздражительность плюс постоянные жалобы на сильную боль, и в голову эльфа стали закрадываться нехорошие подозрения.

Тем же вечером он зашел ко мне и принялся внимательно меня осматривать.

— Аммиан, что за взгляд? Не пугай меня.

Ничего не ответив, эльф опустился на кровать и стал изучать мои руки, волосы, скользя взглядом по всему телу. Я поежилась от этого взгляда и уже не на шутку испугавшись, отодвинулась от него.

— Скажи, у тебя в последнее время бывали галлюцинации или же возможно тебя мучили кошмары? Как тогда в Неале. Помнишь историю с ящеркой?

Я послушно кивнула и ответила, что иногда видела размытые тени. А кошмары мне всю жизнь снятся, сколько себя помню.

— В Ирриэтон приезжал Одиэн? Или Хелдэн?

Удивленная его расспросами, я продолжала кивать, не понимая, чем вызвано столь странное любопытство.

— Будь они прокляты! — прошипел Аммиан и, схватив мою цепочку, резко дернул.

— Что ты делаешь? — закричала я и кинулась к окну. Поздно. Эльф выкинул цепочку, а вместе с ней…

— Мое кольцо, — еле слышно простонала я. — Зачем ты это сделал?

— Купим тебе новые, — холодно отрезал он и уже тише добавил. — Тебя травили. Не знаю как долго, но, думаю, не меньше двух недель. Вероятнее всего, филонелией.

Травили? Я коснулась шеи в том месте, где еще несколько секунд назад висели мои амулеты.

— А при чем тут украшения?

— Видишь ли, — со вздохом ответил Аммиан. — Филонелия очень необычный яд. Ее можно добавлять в пищу, и тогда жертва меньше чем за неделю сойдет с ума. И ни один лекарь не сможет доказать, что помутнение рассудка и внезапная смерть были вызваны действием яда. Но есть и другой способ, — усмехнувшись, сказал он. — Более изощренный. В конечном итоге жертва точно также умрет, предварительно лишившись рассудка. Вот только до этого она переживет долгие недели полные кошмаров и дикой боли, которая будет рвать ее тело на части.

Я судорожно сглотнула, вспомнив те моменты, когда мне хотелось убить себя, только бы не чувствовать эту боль.

Аммиан продолжал.

— Некоторые не выдерживают и кончают жизнь самоубийством, некоторые теряют рассудок и совершают поступки, за которые потом несут наказания, порой более страшные, чем сама смерть.

А вот я везде преуспела. Сначала попыталась проткнуть кинжалом себя, а затем перерезать горло Эдель. Ничего не скажешь, хорошенькая отрава!

— Одни умирают уже через пару недель, другие могут мучиться месяцами. Все зависит от состояния здоровья и количества яда.

— Хорошо, то, что филонелия — суперская вещь, это я уже поняла. Но какое отношение к ней имеют мои амулеты?

Аммиан печально улыбнулся.

— Отравитель выбирает какой-либо предмет, который постоянно находится с жертвой и смазывает его несколькими каплями яда. И так каждый день. В твоем случае этим предметом стали амулеты. Отравленные пары проникали в легкие и через капилляры попадали в мозг, приводя к ужасным последствиям. Скажи, кто имел доступ к твоим украшениям?

Я прислонилась к спинке кровати и захлопала глазами. В памяти всплыли постоянные попытки Эви забрать у меня украшения под каким-либо предлогом.

— Нет, Аммиан. Эви не могла. Тогда бы она не стала помогать мне бежать. Да и не поверю я, что она способна на такое.

— Значит, способна, — безжалостно парировал эльф. — Скорее всего, она служит де Орам.

— Но она просила меня показаться доктору, а я, дура, не желала видеть никого кроме Морта, — предприняла я еще одну попытку оправдать эмпатию.

— Я тебе уже говорил, что ни маг, ни лекарь не смогли бы выяснить причину болезни. Вот она и делала вид, что беспокоится о твоем здоровье.

Неужели она могла так со мной поступить? Нет, не верю. Я найду этому объяснение, но потом. Не сейчас. Сейчас я не хочу думать ни о чем, что связывает меня с Драгонией.

— Если бы тебя травили в Долине, тамошние лекари возможно бы и смогли выяснить причину болезни. Хотя это очень сомнительно. Но в Драгонии… Эмпаты совершенно не разбираются в ядах и предпочитают иметь дело только с холодным оружием.

— Значит, де Оры начали травить меня еще в Долине? — спросила я, вспомнив вечер, проведенный в компании ящера.

Аммиан неуверенно пожал плечами.

— Скорее всего. Возможно и не филонелией, а каким-либо другим вызывающим галлюцинации веществом. Или же де Ор приказал добавить филонелию тебе в пищу. Боюсь, этого мы не узнаем, пока не спросим у эльфов.

Нет уж. Пусть лучше история с ящером останется неразгаданной тайной! Надеюсь, я больше никогда не пересекусь с этой семейкой Адамсов. Пусть себе травят кого угодно, но только не меня!

Аммиан пожелал мне спокойной ночи и задул свечи.

— А куда мы едем? — широко зевая, спросила я.

— Домой, — прозвучал ответ, и комнату накрыла ночь.

Так вот, шли дни, а мы продолжали двигаться в то место, которое Аммиан называл «домом». Природа медленно просыпалась, расставаясь со снежным покровом. И чем дальше мы были от Драгонии, тем теплее становилось.

— В Долине уже должно быть жарко, — мечтательно произнес Аммиан. — К сожалению, нам туда пока нельзя.

И не надо. Воспоминания о прошлом визите еще жили во мне. Навряд ли в ближайшее время я загорюсь желанием посетить край эльфов. Все-таки лучше Нельвии ничего нет!

— И где же находится ваш дом? — спросила я, поравнявшись с Эдаром.

— Ближе, чем ты можешь себе представить, — улыбнувшись, ответил он.

В первые дни эльф не проронил ни слова. У меня даже появились опасения, вдруг он немой. Однако, услышав однажды на рассвете бешеные крики (это они так тренировались), я с облегчением отметила, что Эдар здоров и имеет довольно-таки недурной голос. Низкий, бархатистый, с приятной хрипотцой. В общем, с голосом парню повезло. Впрочем, и с внешностью был полный порядок. Длинные темные волосы, зеленые кошачьи глаза с лукавыми искорками, озорная улыбка. Единственное, что портило его совершенное лицо — это тонкий шрам на правом виске.

Как-то ночью мы сидели с ним у костра. Аммиан уже уснул, а я не могла сомкнуть глаз, увлеченная разговором с Безликим.

— Откуда у тебя этот шрам? — не сдержавшись, полюбопытствовала я и заметила, как лицо эльфа помрачнело.