Е. Квашнина - Новая русская сказка

— Но… Кощей сказал…

— Кощей тебе скажет! Ты ему верь больше, тогда и продукты не придется покупать: знай себе, снимай "Доширак" с ушей да лопай.

— Ваня… как же я рада тебя видеть… — Прекрасная стиснула меня в объятиях. Голова закружилась. К черту Кощея. Так и буду стоять.

Я тоже неловко обнял ее, пытаясь не причинить ей боль ненароком. Волосы царевны пахли шампунем и пылью. На миг мне показалось, что мы висим в воздухе…

Нас "разлучила" швабра. Она стучала по замку сундучка… ба! Да это ж тот самый. С выщивкой.

— Кстати, — Вася, наконец, отодвинулась. — Я тут… мм… не могу сундучок открыть, ты мне не поможешь?

— Отчего ж не помочь-то? — я размял пальцы и, достав из того, что теперь, в конце пути, осталось от сумы, пассатижи, как следует сдавил замочек. Тот распался, и крышка открылась.

— На здоровье.

— Э-э, это не мой набор! — ахнула Вася, заглянув внутрь.

М-да, и вправду, если это набор для вышивания, то я — Папа Римский! В сундучке уютно расположился игрушечный заяц из плюша, набитый синтепоном. Я осторожно вынул зайчика.

— Во дела, во дела, мышка кошку родила! Ничего себе, ну и шутник твой Кощей! Не без чувства юмора мужик. Ладно, посмотрим, что за зайчик такой, — с этими словами я запустил руку в искусственную шерсть и сразу же наткнулся на что-то металлическое. Я потащил на себя; предмет выскочил из мягкой игрушки и звякнул о пол.

Это была больничная утка.

— Та-ак, еще смешнее… утка… интересно, и что дальше? Что этот несчастный хотел этим сказать?

Василиса нагнулась над уткой.

— Вань, там яйцо.

— Чего?! — обалдел я. — Какое-такое яйцо?!

— Обыкновенное, шоколадное. "Киндер-сюрприз".

Приехали. Ну почему Бессмертный ушел в террористы? Из него бы вышел гений юмористической эстрады!

— Ладно, давай его сюда, — я взял у нее яйцо и осмотрел. Развернул. Понюхал. Разломил. — Вполне съедобный шоколад… будешь?

— Давай, — мы поделили сладость пополам и съели.

— Интересно, а что внутри коробочки-яйца?

— Откроем?

— Открывай.

Я открыл. Игла. Для вышивания. ОЧЕНЬ СМЕШНО. "КВН" уплакалось от зависти.

— Это твое? — далее следовала всесторонняя демонстрация иглы.

— Возможно, — с легким удивлением пожала плечами Василиса. — Хотя больше похоже на игловидную микросхему-чип, сейчас такие делают в системах управления. Интересно, а где моя вышивка?

— Не знаю. Здесь ее нет.

Тут мы услышали очень отдаленные шаги. Комната неожиданно ожила: швабра засуетилась, вставляясь в дверную ручку; коллекция клыков соскочила с полок и выстроилась перед дверью шеренгой, образовав кусачий барьер; странная люстра — человеческая голова, которую я только что заметил, закатила глаза и ахнула; прочие предметы взяли нас в плотное кольцо, ощетинившись наружу. Откуда-то из книг доносились шелестящие, словно бумага, голоса: "Кощей! Это Кощей идет! Уходите, спасайтесь!"

— Что происходит? — недоумевал я.

— Это… это все заколдованные люди, — шепотом пояснила царевна, отходя за мою спину. — Их Кощей наказал за что-то и превратил в утварь и книги. Они очень ко мне привязались. И не хотят, чтобы Кощей женился на мне.

— Женился?! — я выпучил глаза.

— Так-так, — раздалось за дверью. — С кем это мы тут разговариваем, сокровище мое?

— Э… э-э… это я роль одну репетирую, — нашлась Вася.

— И что же за роль такая? — ехидно осведомился Кощей. — "Как я жениха встречаю"?

— Нет, я разыгрывала сценку, как говорю отцу о том, что стала твоей женой, — Премудрая вертелась как уж на сковородке, пытаясь запудрить мозги Кощею.

— Зайду-ка я? — предложил Бессмертный, надавливая на дверную ручку.

— А-а-а, не надо! — вскрикнула Вася, вместе со мной и утварью придерживая дверь. — Я только что переоделась в свадебное платье, это очень плохая примета: видеть в нем невесту до свадьбы!

— Да? Гм. Ну-ну, — усмехнулся тот. — Что же, ты вдруг поняла свою ошибку и решила-таки согласиться?

— Да, Кощеюшка, да, миленький! — корча тем не менее жуткие рожи, пропела она елейным голосом. — Осознала я вдруг, что теряю, и поняла: нет мне жизни без тебя, Дунечка мой МакЛауд! Только с тобою я могу быть счастливой.

— Ага! — торжествующе воскликнул злодей. — Вот это правильно. Я сейчас за подарочком и сразу вернусь! Честно-честно! Ни минуты не задержусь! Жди меня.

Шаги простучали прочь.

— Ох, мон шер гран-маман де ля черт волосатый! — вырвалось у меня. — Он что, всерьез намерен видеть тебя своей женой?!

— Серьезнее, чем ты думаешь, — кивнула Вася. — Ох, как я его ненавижу… так бы и расцарапала ему морду в пятый раз.

У меня отпала челюсть.

— Василек, ты гений! Эх, знать бы еще, где его смерть…

— Игла, — донеслось вдруг с полки.

Подняв взгляд, я увидел две наполовину выскочившие книги. На корешке одной красовалась надпись "Бездельник", а на корешке другой — длинное заковыристое название: "У моего врага из-за тебя прыщик на носу".

— Его смерть на конце иглы, — прошелестела вторая (ух, ну и название! Можно, дальше сокращенно?)

— Какой иглы? — не сообразили мы.

— Той, что у вас в руках, — пояснил "Бездельник". — Кощей — не совсем человек. Его жизнедеятельность длится до тех пор, пока работает игловидный микрочип, питание которого отключается на кончике чипа. И пока чип цел, жизнедеятельность Кощея возможно возобновить после отключения. Сломав чип, можно убить Кощея окончательно.

— Чип?! А как же легенда?..

— Легенда гласит, — заявила "У моего врага…", — что смерть Кощея Бессмертного на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в сундучке. Сундучок тот висит на золотой цепи на дубе. Так что ничего спорного. Игловидный чип — это тоже игла.

Сколько всего, оказывается, умалчивается в легендах! Игла оказалась чипом, яйцо — шоколадным, утка — больничной, заяц — игрушечным, а сундучок один в один похож на дорогой набор для вышивания! Так, что даже…

— Я его перепутала со своим! — потрясенно закончила Василиса мою невысказанную мысль. — Черт! Да это же здорово! Мы можем его убить! Вперед, Ваня! — она помчалась к двери.

— Погоди, — я остановил ее. — Надо сперва поблагодарить наших, э… друзей, столь любезно подсказавших нам способ. Кто вы, добрые лю… книги?

— Ты нас помнишь, — шевельнулась "У моего врага…". — Я Анабелла.

— А я Вольдемар.

— Мы в Вязьме тебя ловили.

— Спасибо вам огромное за совет! — от всей души поблагодарил я. Вот уж не подумал бы!

— Удачи вам! — пожелал Вольдемар.

— Только не забывайте нас, пожалуйста! Никогда.

— Никогда-никогда, — заверила Василиса.

— Прощай, Василисушка! — заплакала люстра. — Прощай, Иванушка!

— Прощайте! — зашуршали книги.

— Прощайте! — зарыдали цветы.

— До свидания! — мы помахали им рукой и закрыли за собой дверь. — Так… куда дальше?

— Вон туда, — Василиса указала на лифт. — Я почти уверена, что сначала он забежит на этаж-лабораторию и только потом отправится к нам.

— Ладно, поищем его там… А что, обязательно быть рядом, чтобы разломить иглу?

— Вовсе нет. Просто нам не выбраться пока отсюда, без его разрешения ниже четвертого этажа не спустишься, он запрограммировал главный лифт, а его приспешники перемещаются на нижние этажи на служебном, к которому у меня нет доступа. Прорываться к служебному лифту с боем через вооруженную охрану — идея безнадежная, а "кошек" у тебя только одна пара. Мы могли бы забрать папин ковер и улететь, я ходила на разведку, он на складе, мне даже удалось взломать сейф, но… Кощей узнал, что кто-то пошуровал на складе, и после этого случая защитил сейф незнакомым мне заклятием. Так что ни выполнить миссию, ни удрать, не разобравшись с гадом, мы не можем. Но я… придумала кое-что, — Вася хитро подмигнула.

— Интересно, что… — пробормотал я.

— А где Волк, кстати? — поинтересовалась она, заходя в лифт.

— Он внизу. Я попросил его ждать нас там.

Лифт страшно гыкнул и тронулся, гремя чем-то о стенки шахты. Свет в нем был очень скудный, да и картинки на стенах, гм… в подробностях рассказывали о том, что станет с любым, кто окажется у Бессмертного на пути. Мне стало не по себе; Вася же, судя по ее лицу, была в этом лифте уже не раз.

Двери раскрылись, мы вывалились наружу.

— Это и есть этаж-лаборатория? — осведомился я.

— Именно, — подтвердила Прекрасная.

Помещение было огромным и по всем признакам напоминало раздутый до размеров бальной залы подвал: то там, то тут торчали ошеломляющей величины трубы, по которым с отвратительным звуком поступали в реакторы странные жидкости; на потолке тускло сияли лампы дневного света; где-то между труб попадались механизмы и приборы неясного назначения. Тем не менее, тут было очень чисто, и я не нашел даже малейшего намека на крыс, тараканов и вообще какую-либо живность.