Благие негодники - Фаусто Грин

Среди моего снаряжения было несколько освященных гвоздей – специальных инструментов, которыми можно было возвести барьер на местности и не дать чудищам прорваться за его пределы.

Вообще, обычная работа экзорцистов заключается в том, что вам необходимо понять: человек просто психически нездоров, или он действительно одержим какими-то потусторонними сущностями. Мы, ищейки, помогаем экзорцистам и в этом.

Когда дело доходит до изгнания, простыми молитвами не обойтись. Важно, чтобы сам экзорцист был искренне верующий, ну, как Иоанна, от нее любая молитва смертельно опасна – не только для существ, но и для тех, кто просто с существами общается, вроде меня. Кроме того, часто экзорцисты занимаются тем, что просто упокоивают тех мертвых, кто слишком задержался на этом свете. Получится ли у меня кого-то изгнать, было под большим вопросом. Но не попробуешь – не узнаешь.

Мы вызвали такси и поехали на место. К нашему удивлению, машина довезла нас только до какого-то перекрестка, а дальше ехать таксист наотрез отказался. Мы выпрыгнули в поле ботвы и грязи и неспешно пошли к замку, доверяя карте.

Идя по полю, мы то и дело замечали следы копыт и лап. И копыта эти явно принадлежали не демонам, а скорее лосям или кабанам, которые в период весеннего гона сами кого угодно экзорцируют. Какое-то время мы шли молча, затем Двадцать Третий начал разговор:

– Я знаю, в Париже ты не сказал Альберону всех подробностей про Безымянку. Почему?

– А я все думаю, когда ты спросишь, – цокнул я. – Да, не сказал. Альберон мой хороший друг, но я не знаю, как он себя поведет, если нам придется для общего блага избавиться от девочки.

– Вот как? Я что-то упустил этот момент.

– Я писал Иоанне, и она говорит, что здесь нет и не может быть двух вариантов. Если Безымянка делает все осознанно, она должна быть поймана и доставлена в Рим. Там ее будут судить, а затем примут решение по устранению. В лучшем случае ее ждет табуирование.

– И ты так просто позволишь им убить ее, если что? Что же скажет твоя дорогая Тания на это?

– Я не стану ей ничего говорить. – Меня злила сама эта ситуация, и все, что в последнее время было в моей голове, так это мысли о том, что для меня важнее: угодить своей возлюбленной или остановить существо, которое вызывало столько аномалий. Я надеялся, что Безымянкой каким-то образом манипулируют в Аненербе, и хотел найти доказательства этого раньше других.

– Что-то мне не верится, Николас. – Демон сорвал соломинку и начал ее грызть. – Мы встряли в эту историю потому, что я хочу вернуть себе свои силы, а тебе желательно избавится от своей пассии. Если мы провороним девицу, мои силы ко мне не вернутся. Со своими силами я смог бы разделаться со всем Аненербе вместе взятым. И даже я мог бы попробовать вернуть силы тем, у кого их отобрали. В том числе Марикен. И знаешь, я не хочу, чтобы из-за меня пострадало еще одно существо. Плевать я хотел на Рим. Девочка должна отправиться обратно под Холм. И мы – именно те, кто должен ее туда вернуть. Рим, чувство справедливости, суды – они все не стоят моих сил. И твоего сердца, кстати, тоже. Так что девочка вернется к своей шалаве мамаше и, если повезет, может, не станет такой…

Договорить Двадцать Третий не успел: мой кулак впечатался в его скулу. А сам демон быстро сориентировался и разбил мне нос, а затем ударил в живот. Все-таки паршивец был быстрее меня.

– Добавочки? – издевательски спросил демон.

Следующие несколько минут были как в тумане: мы мутузили друг друга посреди поля, в совершенно безлюдной местности, кричали друг на друга, он продолжал оскорблять меня, оскорблять Танию, в нас накопилось слишком много злобы и усталости за эти несколько месяцев путешествий. Наконец, я достал один из гвоздей и направил его на демона. Кажется, вид освященной стали привел его в чувство.

– Я с тобой в деле только до того момента, пока мы ее не найдем. Дальше наши дороги расходятся, – объявил я демону.

– Мы можем разойтись прямо сейчас, – парировал он, вытирая губу. – Очень умный ход, Николас. И из-за чего? Из-за того, что ты хочешь угодить своей бабе, тем, что защищаешь ее от оскорблений, но при этом не хочешь вернуть ей дочь? И действительно ей угодить? Где логика?

– Если эта девочка своей силой угрожает множеству существ, то от нее нужно избавиться ради общего блага.

– Охренеть христианская логика! А вот это в каком месте Библии было, я что-то упустил?! – кричал демон.

– Да пошел ты!

Со стороны мы выглядели как идиоты. Все в грязи, мокрые, злые. Я подобрал вещи с земли и поплелся дальше по дороге. Следом пошел и Двадцать Третий. Мы свернули с поля на ведущую в лес древнюю каменную дорогу, пролегающую в низине между двумя крутыми склонами. Деревья, которыми поросли склоны, нависали над нами и словно тянули к нам свои узловатые ветви-пальцы. Остаток пути до замка мы шли в молчании. Я не понимал Двадцать Третьего: зачем ему нужна была вся его сила, ведь что с ней, что без нее он все равно развоплотится, если не совершит какой-то ритуал или что-то там не услышит? Он же просто может не успеть сделать то, что хочет… Но и, признаться, в Кенигсберге я становился сам не свой. Слишком много болезненных воспоминаний про летние деньки с Танией мучили меня. Мне физически больно было видеть некоторые улочки. И чем больше я думал про Танию, тем больше думал про Безымянку. И иногда меня посещали слишком мрачные мысли. Зачем мне нужно было спасать ребенка Тании от другого мужчины? Слова Альберона о том, что я всегда был для нее одним из, прочно засели у меня в голове. И злили. А зная, что эта девочка мучает других существ… Где-то в глубине души, мне казалось, я скоро ее возненавижу. Но Двадцать Третьему все это было знать необязательно.

Наконец мы добрались до руин замка. Вдалеке шумело море, сильный порывистый ветер пронизывал насквозь. В отличие от демона, я не мог высушить на себе одежду, а его просить я не хотел. Лес, среди которого покоился замок, казался совершенно