Алексей Молокин - Гоблины в России (СИ)

— А может быть еще не тю-тю? — сказал склонный к оптимизму Ватерпас. — У тебя же молочный зуб Владыки имеется. Куда ты его подевал?

— Я его в портсигар положил, чтобы не потерялся, — Василий вытащил из кармана металлическую коробочку и потряс ею. В коробочке что-то загремело.

— Он же через железный портсигар кусаться не может! Он же еще молочный! — воскликнул умный Ватерпас. — Эх ты, а еще Старший Дознатец. Немедленно доставай и привяжи его куда-нибудь, к запястью, что ли.

— Ай! — воскликнул хоббит, вытаскивая из портсигара путеводный молочный зуб Великого Орка. — Кусается!

— Работает. Значит, не все потеряно! — сказал Дробила. — Найдем артефакты и сразу домой! А там видно будет.

Только Сенечка молчал. Ему было холодно и страшно на этом неуютном белом поле, тем более что Кокой тут, похоже, и не пахло.

Огнехвост между тем засунул лапу себе в хвост, пошурудил там немного и вытащил четыре кожаных летных комбинезона на собачьем меху. Не новых, конечно, но еще вполне приличных.

— Вот, ребята, — смущенно сказал он. — Надевайте, а то замерзнете чего доброго. Вы уж простите меня, я, когда снова полетел, просто ошалел от счастья. А счастливым, как говорится, время по колено.

— Ладно, чего уж там, — буркнули гоблины, залезая в комбинезоны и сразу сделавшись похожими на полярников. — Ты уж не убивайся, может быть, все не так уж и плохо. Смотри там, с лавой поосторожней, а то знаешь сколько порядочных существ гибнет от лавы да от водки?

— Да ладно вам, — с показным равнодушием махнул крылом Огнехвост. — Драконы ведь практически бессмертны, чего мне сделается.

— Многие так говорили, да не все нынче землю и небо топчут. Опять же, ты стюардессу хотел отыскать. А нахлебаешься лавы — на тебя ни одна порядочная стюардесса не посмотрит, — Дробила ободряюще ткнул дракона дубинкой в бок. — А ты ведь не хочешь один остаться?

— Эх, знали бы вы, какие в былые времена из всяких там нежных принцесс драконши получались, не говорили бы так! Просто жуть! — ответил Дракон, однако, приободрился. — Ну, пока. Полетел я. Ежели чего — звоните!

— Помним. Девяносто семь сорок, — хором откликнулись гоблины и зашагали в сторону светящегося редкими огоньками города.

А с небес, затихая, доносилась разудалая песенка о космическом шкипере, отце своей команды:

«Хэлло, шкипер, ты что дремлешь?Мигает на пульте сигнал — Взлет!И стоит ли помнить грешную Землю,Тем, кто на грешном небе живёт?»

Глава 18

Провинция, провинция,Скажи, с какой провинностиТы головой повинноюСклонилась пред столицею?

Что может быть скучнее зимнего вечера на окраине провинциального Растюпинска? Разве что, зимняя ночь в том же Растюпинске? Да и то, вряд ли, потому что ночью порядочные люди, как правило, спят, а вечером — увы, бодрствуют. Именно таким, непроглядным и скучным зимним вечером гоблины вступили в провинциальный российский город. Каждый город начинается с окраины, как утро начинается с рассвета, но в данном случае рассветная символика была бы неуместна. Розовоперстая Аврора не ходит по вечерним окраинам города Растюпинска во избежание нежелательных происшествий, да и не сезон, так что, улочки были темны и пустынны. Только вдалеке светилось что-то промышленно-промтоварное. Похоже, что это были огни керосиновой фирмы Мальчиша и Безяйчика, к которым и направлялись гоблины-сыскари, направляемые легкими покусываниями путеводного молочного зуба Великого Орка.

— Глянь-ка, натуральные эскимосы пожаловали, — воскликнул Мальчиш, с неохотой прерывая истребление монстров в виртуалке. — Или чукчи.

В углу экрана, на фоне пышных реалий виртуального мира компьютерной стрелялки, убого маячил мутноватый квадратик окошка камеры наружного наблюдения, в котором показались четыре ковыляющие к дверям лавки фигуры не то действительно чукчей, не то еще кого-нибудь.

— Да нет, все настоящие чукчи нынче по Лондонам гарцуют, да в столице порядок наводят — возразил Безяйчик, доставая из-под стола АК-47. Любил он всякую оружейную старину и толк в ней знал.

— Я вот не помню, это кто написал «Все чукчи в гости будут к нам…», англичанин или русский? — задумчиво протянул Мальчиш.

— Русский афроамериканец, — пояснил литературно подкованный Безяйчик. — И не чукчи, а флаги! Чему только тебя, Мальчиш, в университете Патрица Лумумбы учили!

— Не-а, — Мальчиш аккуратно состыковал половинки гранатомета РПГ-29 «Вампир», полюбовался своей работой и поставил готовую к употреблению трубу в уголок. На всякий случай. — Про флаги — это Александр Сергеевич, какой же он афроамериканец, нормальный русский арап, а про чукчей — это…

— Кончаем флудить, — оборвал его Безяйчик. — Как, сразу мочить будем, или сначала спросим, зачем пожаловали? Может быть, зря мы охрану на каникулы распустили?

— Давай все-таки спросим. — Мальчиш снял с предохранителя пистолет-пулемет «Каштан». В отличие от партнера, он отдавал предпочтение современным образцам вооружения. — Сказано же, гость в дом нам не в лом! И охрана не на каникулах, а на курсах повышения квалификации. Менеджмент без оружия повышают. Слабовато пока у нас в России с менеджментом. Особенно, если без оружия.

— Кто вы такие, — гаркнул Безяйчик в переговорное устройство и откатился в офисном кресле на колесиках с линии огня. На всякий случай. Мальчиш в это время взял на прицел окно. За стальную дверь и аршинной толщины стены братва не беспокоилась. Купец Скороделов строил на совесть. И на страх тоже.

— Мы из Междуземья, в командировку, — раздался из-за двери голос хоббита. — Впустите нас, а то уж очень холодно!

— От Абдуллы, что ли? — недоверчиво спросил Мальчиш, но пистолет-пулемет не опустил.

— От Великого Орка, — утвердительно гукнули под дверью. — От Урукхая!

— Безяйчик, мы Урукхая знаем? — спросил Мальчиш. — Вроде я про такого пахана, что-то слышал, только не припомню что.

— А это тот, которому мы Медного Гоблина впарили, — объяснил Безяйчик. — В законе он, и, между прочим, и в большом. Абдулла его очень уважает, и даже, по-моему, побаивается. Только, Абдулла говорил, что пахан Медным Гоблином дюже доволен остался, так что к нам предъявы быть не должно. Все нормалёк.

— А…. Ну, тогда заходите по одному, — скомандовал Мальчиш, и бронированная дверь в керосиновую лавку сдвинулась ровно настолько, насколько нужно. Дохнуло морозом, и гоблины по одному вошли в пропахшее горюче-смазочными материалами помещение фирмы Мальчиша и Безяйчика.

— С чем пожаловали? — спросил вошедших Мальчиш, небрежно положив автомат на стол и с любопытством рассматривая вошедших. — Чего это вы какие зеленые?

— От холода. Здрассте. Мы по делу, — отстучал зубами хоббит. — Понимаете, вот этот шпендрик — он ткнул пальцем в Сенечку, — украл у нашего начальника кое-что, в количестве трех экземпляров и продал вашим ребятам, а нас послали вернуть. Если не вернем, нас, как пить дать, реликтовым крокодилам скормят.

— Здрассте, — отозвался Безяйчик. — А что, разве крокодилы жрут мороженых лягушек? Вот не знал. Кого-то вы мне, парни, напоминаете. Только вот никак вспомнить не могу! Так кто, говорите, вас послал?

А Мальчиш переводил взгляд с монитора компьютера на вошедших и обратно, словно сравнивая, потом обрадовано ухмыльнулся, сунул АК-47 в корзину для бумаг и сказал:

— Слышь, Безяйчик, а ведь это к нам гоблины пожаловали! Гадом буду, в натуре! Эй, братва, гоблины водку пьют?

— Гоблины водку пьют, — отозвался слегка оттаявший Ватерпас. — «Драконовку», «Ушаковку», «Эльфийскую стоеросовую», «Черную карачунку», «Белую карачунку», «Сауроновку», «Саруманку»…

— «Итильское крепкое», — пискнул из груды мехов Сенечка.

Ватерпас покосился на горлума и приготовился продолжить перечислять сорта водки, которую с удовольствием и пользой для здоровья пьют гоблины, но Мальчиш прервал его:

— А «Гжелку?

— И «Гжелку»! — радостным хором отозвались гоблины. — После «Гжелки» такие файерболы изо рта вылетают — любо-дорого посмотреть!

— Ну, тогда порядок, — констатировал Мальчиш, и вытащил из под офисного стола ящик водки. — Вот, не паленая! Натуральная «Гжелка»! Плата за аренду нашей крыши. Безяйчик, позови-ка Люсенду, хватит ей по серверам знакомств шастать, пусть потрудится немного, на стол соберет и сообразит насчет закуси.

В комнату вошло, точнее вплыло, соблазнительное длинноволосое существо женского пола, одетое по последней секретарской моде. То есть, слегка и вдребезги. Эти дребезги обходились партнерам по керосиновому бизнесу в кругленькую сумму ежемесячно, но по части охмурения клиентов Люсенде не было равных, так что дело того стоило. Существо грациозно повело страстным чешуйчатым бедром и недовольно спросило: