Терри Пратчетт - Понюшка

— Небеса? — повторил Ваймс, быстро добавив: — А как долго она обычно играет? У меня есть время, чтобы привести сюда Сибиллу? — Он даже не стал дожидаться ответа, сразу бросившись по дорожке, попутно распугал в разные стороны овец, выругался, наткнувшись на калитку, прыжками промчался через «га-га», и полностью проигнорировал «иго-го». Он пулей промчался по тропинке, взлетел по лестнице и влетел в своевременно распахнутую лакеем дверь.

Сибилла в дамском обществе пила чай, что, похоже, в последнее время стало обязательной вечерней процедурой, но Ваймс, не обращая на них внимания, оперся о стену и, задыхаясь, выпалил:

— Ты должна пойти послушать эту музыку! И бери Сэма! И этих дам тоже, если они хотят, что бы ты не решила - быстрее. Я никогда не слышал ничего подобного!

Сибилла оглядела гостей:

— Мы только что поели, Сэм. Знаешь, ты выглядишь очень запыхавшимся. Что-то случилось? — Она умоляющим взглядом посмотрела на подруг, которые уже начали подниматься со своих мест, и добавила: — Дамы, прошу простить меня. Очень трудно быть женой важного человека. — В ответ на последнюю тираду послышался понимающий гомон.

— Уверена, Сэм, что что бы там ни произошло, это может подождать, пока я не попрощаюсь с моими гостями.

Так что Сэму пришлось пожимать руки, улыбаться, снова пожимать руки, снова улыбаться и приплясывать от нетерпения пока не был сделан последний поцелуй и не ушла последняя подруга

Проводив последнюю карету, леди Сибилла вернулась к мужу, села в кресло перед Сэмом и выслушала сбивчивую речь мужа.

— Это та самая девочка-гоблин, которую мисс Бидл учит говорить?

Ваймс горел от нетерпения:

— Да! И она великолепно играет! Просто чудесно!

— Сэм Ваймс! Когда я беру тебя с собой на концерт, ты неизменно засыпаешь на десятой минуте. Тебе это известно? Хорошо, ты меня убедил. Идем.

— Куда? — по-мужски запутавшись, переспросил Ваймс.

Сибилла удивленно подняла брови:

— Как куда? Слушать игру твоей юной дамы на арфе, разумеется. Кажется, ты этого хотел? Пока я пойду накину жакет, ты отправляйся и разыщи Сэма, хорошо? Он в лаборатории.

Недоумение Ваймса выросло еще сильнее:

— В какой?…

— В лаборатории, Сэм. Ты же знаешь, что моя семья была известна своими исследователями? Кстати, с ним Вилликинс, и, мне кажется, они препарируют какие-то экскременты. Так что убедись, что они хорошенько вымоют руки. Тщательно! — добавила она на полпути к двери. — Передай им, что я настаиваю, и объясни Сэму, что это значит!

Карета была оставлена пустой на тропинке. Они не стали стучать в двери, чтобы не вспугнуть райскую музыку, текущую из окон домика. Сибилла утирала слезы умиления и часто повторяла, поднимая взор к небу:

— Такое просто невозможно сыграть на арфе!

Даже юный Сэм попал под впечатление, застыв на месте с открытым ртом, слушая бушующую в окружающем мире музыку, которая пронзала душу и отпускала все грехи, что, как заметил Ваймс, в случае с Сэмом-младшим было ни к чему, зато вдвойне отыгралась на его папаше. Когда мелодия кончилась, Сэм-младший воскликнул:

— Еще! — и его родители присоединились. Они стояли не глядя друг на друга, потом дверь домика отворилась и на порог вышла мисс Бидл.

— Я вас давно заметила. Входите, но только тихо. Я приготовила лимонад. — Она провела их в холл и затем в гостинную.

Слезы гриба по всей видимости была предупреждена своей воспитательницей. Она сидела на стуле рядом с арфой, смиренно сложив свои огромные руки на коленях поверх фартука. Сэм-младший молча подошел к ней и похлопал по коленке. Девочка испуганно оглянулась, но Ваймс ее успокоил:

— Не бойся. Он просто показывает, как сильно ты ему нравишься. — А про себя подумал: «Я только что сказал гоблину, не бояться моего сына, потому что она ему нравится». Мир перевернулся вверх ногами, все прегрешения забыты, кроме, возможно, моих.

Когда карета неспешно покачивалась на обратном пути к Овнец-холлу, Сибилла тихонько сказала Ваймсу:

— Я так поняла, что та юная дама-гоблин, которую… убили могла играть на арфе не хуже мисс Слезы.

Ваймс, поглощенный размышлениями, отвлекся и ответил:

— Да? Я этого не знал.

— Да, это так, — сказала Сибилла странно мрачным тоном. — По всей видимости мисс Бидл хочет, чтобы девушкам-гоблинам было чем гордиться. — Она прочистила горло и после паузы добавила: — У тебя уже есть подозреваемый, Сэм?

— О, есть. Даже двое. У меня есть надежный свидетель, который дал показания о том, что они были тут в определенное время, и я начал выстраивать логическую цепь, которая, возможно, приведет меня к месту, где находится кузнец мистер Джефферсон. В конце концов, это деревня. Куда бы вы не пошли, всем тут же это становится известно, а вы никогда не узнаете, кто стоял за оградой. Думаю, той ночью, которую Таймс назвала бы «судьбоносной», кто-то подслушал наш разговор про встречу на холме.

Сибилла посмотрела на сына, который мирно спал между ними на сиденье, и ответила:

— Тебе известно, где они живут?

— По крайней мере один из них. Думаю, другой просто ошивается поблизости. — Скрип гравия под колесами подсказал им, что они свернули на подъездную дорожку.

Сибилла снова прочистила горло и тихо произнесла:

— Боюсь, Сэм, у тебя могло сложиться впечатление, что я слишком сильно на тебя давила, заставляя, отправившись в отпуск, оставить твои профессиональные дела дома. Порой я могу быть излишне… неразумной.

— Вовсе нет, Сибилла. Я целиком разделяю твои сомнения.

Было похоже, что леди Сибилла никак не может справиться с кашлем, но она осторожно продолжила:

— Сэм, я была бы очень тебе благодарна, если бы ты сумел, с посильной помощью Вилликинса, отыскать этих злодеев, отравляющих мир своим существованием, и представил их на правосудие.

Он почувствовал ее клокочущий гнев, и ответил:

— Я хотел сделать это как можно скорее, дорогая, но должен сказать, что все может пойти вразрез с кодексом. В конце концов, я вне своей юрисдикции.

Но жена ответила:

— Ты всегда стоишь за закон, Сэм, и я это ценю. Но для юрисдикции хорошего человека в мире нет границ, хотя бы преступники сбежали на край свет. Хэвелок повесил бы их, и тебе это известно. Но он очень очень далеко. Тем не менее, Сэм, я уверена в одном - худшее, что ты можешь сделать, это бездействие. Так, что, Сэм, приступай.

— Вообще-то, Сибилла, я хотел передать их местному правосудию.

— Что-что? Они кучка гнусных паразитов, пользующихся тем, что они называют законностью в собственных интересах!

Будет ужасная вонь!

Ваймс улыбнулся:

— О, дорогая! Ты так считаешь?

Смысла идти спать не было, поэтому Ваймс поцеловал свою жену и отправился в бильярдную, где одинокий Вилликинс упражнялся в одном из немногих социально одобряемых навыков, приобретенных за время буйной молодости. Увидев Ваймса, Вилликинс выпрямился и сказал:

— Добрый вечер, командор. Не желаете ли укрепляющий коктейль?

Ваймс позволил себе так же редкую для него в последнее время сигару, потому что, какая же бильярдная без завитков дыма, предававших воздуху голубоватый оттенок - цвет утраченных надежд и шансов?

Вилликинс, который отлично был знаком с протоколом, дождался пока Ваймс не сделает первый удар, после чего вежливо кашлянул:

— О, хороший удар, сэр. Как я понимаю, сэр, ее светлость очень расстроена ситуацией с гоблинами. Насколько понимаю, все очень серьезно, поскольку я чуть раньше встретил ее в коридоре и услышал от нее такое, чего не слышал из уст женщины с тех пор, как моя мать ушла в мир иной, примите боги ее душу, если только сумеете ее найти. Но все равно, отлично, сэр.

Ваймс отложил кий.

— Я хочу их прижать, Вилликинс. Но не хорошо разбираться с местными громилами.

— Верно, командор. Все сводится к раздаче синяков.

Ваймс оторвался от своего острого напитка.

— Вижу в свое время ты недурно играл, а Вилликинс? Ты никогда не встречался с Пелвичем Вилльямсом? Был очень религиозным парнем, по своему. Он жил где-то возле двора Кур-и-цыплят со своей сестрой, и играл так, как никто до него. Клянусь, он мог заставить шар запрыгнуть на стол, прокатится по краю борта и упасть обратно на сукно именно там, где он хотел, чтобы свалиться в лузу. — Ваймс удовлетворенно хмыкнул и продолжил: — Разумеется, все болтали, что это жульничество, но он просто стоял спокойный как молоко, все время повторяя:

— Шар в лузе.

Сказать по-правде единственное, почему парня ни разу не побили, потому что это было очень поучительно. Однажды он забил шар, отскоком от лампы и кружки с пивом. Но, как он любил повторять, все равно шар был в лузе. — Ваймс расслабился и продолжил. — Жалко, что в жизни правила куда строже.

— Точно, командор, — сказал Вилликинс. — Там, где я учился играть, единственное правило гласило следующее: «после того, как ты нанес удар… кием оппоненту по голове… нужно бежать со всех ног». Как я понял со слов ее светлости, вам понадобится моя помощь?