Терри Пратчетт - Монстрячий взвод

Его плечи поникли.

— Верно парень, верно. И я тоже ни о чем не прошу тебя. Но я полагаю, нам лучше бы найти кофе для капрала, а?

— Аминь, сержант!

— А наш руперт мечтает о лавровом венке на всю голову, Перкс. У нас тут чертов герой. Не может думать, не может сражаться, никакой пользы от него, кроме Последней Сцены и медали, которую отошлют его старой мамочке. А я бывал на нескольких из этих Сцен, парень, и они все равно, что лавка мясника. Вот к чему ведет вас Блуз, помяни мое слово. Что же вы будете делать потом, а? Мы побывали в нескольких потасовках, да, но это не война. Думаешь, ты удержишься, когда сталь встречается с плотью?

— Но вам же удалось, сержант, — отозвалась Полли. — Вы сказали, что были на нескольких Последних Сценах.

— Верно, парень. Но я держал сталь.

Полли спускалась по склону. Вот как, думала она, а ведь мы еще даже не добрались туда. Сержант думает о девушке, что он оставил позади… ну, это нормально. А Тонк и Лофти просто думают друг о друге, но, пожалуй, после того, как побываешь в этой Школе… а Уоззи…

Она думала, выжила бы она в Школе. Стала бы она такой же жесткой, как Тонк? Смирилась бы она, как те служанки, что приходили и уходили, и долго работали, и никогда не носили имен? Или, может, она стала бы как Уоззи, и нашла бы некую дверь в своей голове… я могу быть скромной, но я говорю с богами.

… Уоззи сказала «не о твоей таверне». Разве она когда-нибудь рассказывала Уоззи про «Герцогиню»? Конечно, нет. Конечно она… но, нет, она ведь сказала Тонк, верно? Вот в чем дело. Все разъяснилось. Тонк, возможно, упомянула об этом при Уоззи. В этом нет ничего странного, даже если практически никто не говорил с Уозз. Это было тяжело. Она всегда казалась такой напряженной, взвинченной. Но другого объяснения нет. Да. Она не допустит, чтобы появилось какое-нибудь еще.

Полли вздрогнула, и вдруг ей показалось, что кто-то идет рядом с ней. Она подняла взгляд и застонала.

— Ты ведь галлюцинация, верно?

— О, ДА. ВЫ ВСЕ ЗДЕСЬ НАХОДИТЕСЬ В СОСТОЯНИИ ПОВЫШЕННОЙ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ, ВЫЗВАННОЙ РАССТРОЙСТВОМ ПСИХИКИ И НЕДОСТАТКОМ СНА.

— Если ты галлюцинация, как ты можешь знать об этом?

— Я ЗНАЮ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ ЭТО. ПРОСТО Я БЫСТРЕЕ ВЫРАЖАЮ МЫСЛИ.

— Я ведь не умру, а? То есть, прямо сейчас?

— НЕТ. НО ВАМ ГОВОРИЛИ, ЧТО ВЫ КАЖДЫЙ ДЕНЬ БУДЕТЕ ХОДИТЬ РУКА ОБ РУКУ СО СМЕРТЬЮ.

— О… да. Капрал Скаллот упоминал об этом.

— СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ. МОЖНО СКАЗАТЬ, ОН У МЕНЯ НА ОЧЕРЕДИ.

— А ты не мог бы быть немного… невидимее?

— КОНЕЧНО. ТАК СОЙДЕТ?

— И тише, тоже?

За этим последовала тишина, которая, вероятнее всего, и являлась ответом.

— И отполируй себя немного, — обратилась Полли к воздуху. — И плащ постирай.

Ответа не было, но, сказав это, она почувствовала себя лучше.

Шафти приготовила жаркое из говядины с клецками и зеленью. Это было великолепно. И непонятно.

— Я не припомню, чтобы нам встречались какие-нибудь коровы, рядовой, — произнес Блуз, протягивая свою тарелку за добавкой.

— Э… нет, сэр.

— И все же, у тебя нашлась говядина?

— Э… да, сэр. Э… когда приехал тот писатель, ну, пока вы с ним разговаривали, э, я пробрался к их фургону и заглянул внутрь…

— Для людей, занимающихся подобными делами, существует специальное название, рядовой, — серьезно проговорил Блуз.

— Да, их называют квартирмейстерами, Шафти. Отлично сработано, — кивнул Джекрам. — И если этот писака проголодается, он всегда может закусить своими словами, а, лейтенант?

— Э… да, — осторожно отозвался Блуз. — Да. Разумеется. Хвалю за инициативу, рядовой.

— О, это была не моя идея, сэр, — радостно ответила Шафти. — Мне сержант сказал.

Полли замерла, не донеся ложку до рта, и переводила взгляд с сержанта на лейтенанта.

— Вы учите мародерству, сержант? — спросил Блуз. Отряд тяжело вздохнул. Если бы подобное произошло в баре «Герцогини», то все завсегдатаи уже толпились бы у выхода, а Полли помогала бы отцу снимать бутылки с полок.

— Не мародерству, не мародерству, — спокойно отвечал Джекрам, облизывая ложку. — Согласно Своду Правил Герцогини, Указу номер 611, Разделу 1в, Параграфу i, сэр, это называется грабежом, учитывая, что фургон является собственностью чертова Анк-Морпорка, сэр, который помогает врагу. Грабеж разрешен, сэр.

Некоторое время они смотрели друг другу прямо в глаза, а затем Блуз потянулся к своему рюкзаку. Полли увидела, как он вытащил из него маленькую, но довольно толстую книжицу.

— Правило номер 611, - пробормотал он. Блуз взглянул на сержанта и залистал тонкие страницы. — 611. Разбой, Грабеж и Мародерство. А, да. И… позвольте вспомнить… вы с нами, сержант Джекрам, согласно Правилу номер 796, кажется, вы напомнили мне…

Тишину нарушал лишь шелест бумаги. Правила номер 796 не существует, вспомнила Полли. Они что же, будут драться из-за этого?

— 796, 796, - мягко бормотал Блуз. — А… — он уставился на страницу, Джекрам уставился на него.

Блуз захлопнул книжку, и та издала кожаное флоп.

— Абсолютно верно, сержант! — радостно заключил он. — Должен признать, ваши знания правил поистине энциклопедичны!

Джекрам выглядел ошарашенным.

— Что?

— Вы процитировали практически дословно, сержант! — повторил Блуз. И его глаза засверкали. Полли помнила, как Блуз смотрел на захваченного кавалерийского капитана. Это был тот же самый взгляд, взгляд, который говорил: теперь ты в моих руках.

Подбородки Джекрама заколыхались.

— Вы хотите что-то добавить, сержант? — спросил Блуз.

— Э, нет… сэр, — отозвался Джекрам. На его лице читалось объявление войны.

— Мы уходим, как только взойдет луна, — Блуз сменил тему. — Думаю, всем стоит отдохнуть. А затем… да одержим мы верх.

Он кивнул остальным и пошел к месту, где, под покровом кустарников, Полли расстелила его одеяло. Через некоторое время оттуда донесся храп, которому Полли отказывалась верить. Джекрам уж точно не верил. Он поднялся и пошел прочь от огня. Полли поспешила за ним.

— Ты слышал это? — ворчал сержант, уставившись на темнеющие холмы. — Мелкий хлыщ! Да как он посмел сверяться с этой книжонкой?

— Ну, вы ведь процитировали Правило, сержант, — ответила Полли.

— И что? Офицеры должны верить тому, что им говорят. А он еще и улыбнулся! Ты видел? Подловил меня и улыбнулся мне же! Думает, это одно очко в его пользу, раз он подловил меня!

— Но вы солгали, сержант.

— Я не врал, Перкс! Если врешь офицерам, то это не считается! Это называется «описывать им мир таким, каким он, по их мнению, должен быть»! Нельзя, чтобы они проверяли все для себя. Это приведет к неверным мыслям. Я говорил, он всех нас угробит. Захватить крепость? Да он умом тронулся!

— Сержант! — резко вскрикнула Полли.

— Ну что?

— Там сигнал, сержант!

На дальнем холме, мигая, будто первая звездочка, сиял белый свет.

Блуз опустил телескоп.

— Они повторяют «ГВ», — произнес он. — И, полагаю, во время тех длинных пауз они направляют свою трубу в другую сторону. Они ищут своих шпионов. «Где Вы», понимаете? Рядовой Игорь?

— Шер?

— Ты знаешь, как работает эта труба, так?

— О, да, шер. Прошто жажигаете ракету в коробке, а потом нужно только навешти и щелкнуть.

— Вы ведь не собираетесь отвечать им, сэр? — ужаснулся Джекрам.

— Именно собираюсь, сержант, — отрезал Блуз. — Рядовой Карборунд, пожалуйста, собери трубу. Маникль, принеси фонарь. Мне нужно будет читать шифровальную книгу.

— Но вы выдадите наше убежище! — вскричал Джекрам.

— Нет, сержант, потому как, хотя это может показаться вам непонятным, я намереваюсь, как говорится, «лгать», — ответил Блуз. — Игорь, полагаю, у тебя есть ножницы, хотя, я буду рад, если ты не попытаешься повторить это слово.

— Да, у меня дейштвительно ешть то, о чем вы говорите, — жестко ответила Игорина.

— Хорошо, — Блуз огляделся вокруг. — Сейчас уже практически совсем темно. То, что нужно. Возьми мое одеяло и вырежи из него круг, ну, в три дюйма, а потом обвяжи им трубу.

— Но так швета будет гораждо меньше, шер!

— Разумеется. На это я и рассчитываю, — гордо ответил Блуз.

— Сэр, они увидят свет, и они узнают, что мы здесь, — произнес Джекрам, будто объясняя ребенку.

— Я же сказал, сержант. Я буду лгать, — повторил Блуз.

— Вы не можете лгать, ког…

— Благодарю, сержант, но на этом закончим, — перебил его Блуз. — Ты готов, Игорь?

— Почти што, шер, — отозвалась Игорина, привязывая одеяло над концом трубы. — Вще, шер. Я жажгу ракету, когда вы шкажете.

Блуз раскрыл маленькую книжицу.

— Готов, рядовой? — спросил он.

— Ага, — отозвалась Нефрития.

— При слове «тире» держи курок и отпускай его на счет «два». При слове «точка» держи его и отпускай на счет «раз». Понял?