Михаил Успенский - Там, где нас нет

— Я по собственной неосторожности напоролся на клык нашего противника — вот и дыра на штанах, и кровь… А больше ничего не помню. Видимо, этот яд не убивает. И теперь я лишен возможности разделить с вами честь победы…

— А вот это ты зря. — Жихарь остался довольнехонек, что Яр-Тур ничего не видел. — Ты, прежде чем свалиться, оторвал ему голыми руками те головы, которые вроде глаз, а мне осталось только добивать.

Жихарь вытаращил глаза и смолк — на могильной земле валялось несколько жемчужин с черного платья.

— А куда подевались всадники?

— Вот этого не скажу. Полетели вперед, только пыль поднялась. Мы им, получается, дорогу открыли. Должно быть, невдалеке город или селение.

Чих-орда зря коней не мучает, появляется сразу под стенами и идет на приступ.

— Отчего же не слышно звуков битвы? В самом деле, с горы, куда уходила дорога, не доносилось никакого шума, не поднимались клубы дыма.

— А давай сходим и посмотрим, — предложил Жихарь, стремясь увести Принца с этого места, где на дороге оставались следы волшебной повозки — ниоткуда возникшие и в никуда обрывавшиеся.

— Извольте, сэр Джихар, — сказал Яр-Тур. — Хотя ноги, надо признаться, словно деревянные.

— Держись за меня, — сказал Жихарь и свистнул Будимира. Ему стало все равно — напорются ли они вновь на Чих-орду или ее противников. Хотелось есть, пить и выспаться как следует.

Пройти пришлось немного — шагов двести или чуть более. Ископыченная дорога обрывалась круто вниз, в пропасть. Дна у нее не было видать из-за клубившегося внизу тумана, да и противоположного края за тем же туманом не наблюдалось. Разлом тянулся и влево и вправо, насколько глаз досягал.

— Не припомню, чтобы на чертеже было нечто подобное, — сказал Принц.

Далеко впереди, если как следует вглядеться, сверкали белые пятна — то ли вечные снега на горных вершинах, то ли облака, освещенные снизу солнцем. Но солнце на закат пока еще не собиралось.

Жихарь осторожно лег на живот и заглянул вниз, потрогал землю и камни.

— Корни еще не успели высохнуть, — объявил он. — Словно земля только что провалилась — без стуку, без грюку… Все вранье! — внезапно решил богатырь. — Это не пропасть, а одна только видимость. Чих-орда уже давно ускакала по дороге, а нам оставила этот морок, чтобы мы не пустились в погоню.

— Ни одному человеку на свете, — сказал Яр-Тур, — не позволю я преуменьшать наших бойцовских достоинств, но и преувеличивать их до такой степени вряд ли разумно.

Жихарь встал, выворотил из земли хороший камешек и, размахнувшись, швырнул его наугад. Камень погрузился в туман, и долго еще ничего не было слышно, потом раздался тупой удар и неожиданно громкий, переливчатый визг.

— Попал! — обрадовался богатырь. Но всякое желание проверять, подлинная ли пропасть, у него исчезло. — Все понятно, — сказал он. — Это Мироед не утерпел, не дождался своего часа, отхватил кусок земли. Братка, покуда твоя душа летала, так ни о чем таком не слышала?

Принц побледнел, хотя бледнеть было вроде уже некуда.

— Там темнота, тишина и ничто, — пробормотал он наконец.

Тут уже и Жихарь спал с лица.

— То есть как? Ты что хочешь сказать? Что вот убьют меня, похоронят — и все? И я ничего не увижу и не услышу, отца с матерью не узнаю?

Принц тяжело вздохнул:

— Похоже на то, добрый сэр брат. От такой лихой мысли Жихаря снова потянуло прыгнуть в разлом и проверить, чтобы уж сразу, да не дал Будимир: взлетел на шляпу, стал бить крыльями по лицу.

— Эй, эй, чего дерешься? — пришел в себя Жихарь и тут же вывел из головы утешную мысль: — Так ты, друг, не по-настоящему умер, вот ничего и не было!

А которые всерьез ходили на тот свет, другое говорят…

Утешение было слабое, ненадежное: Жихарь ездил в дружине с двенадцати лет, и покойников видал-перевидал, и Принц совсем недавно лежал мертвее мертвого… «Да мы уже в Навьем Царстве, — в который раз подумал богатырь.

— А там если еще умрешь, так точно ничего не будет…»

Чтобы отвлечь голову, он достал золотую ложку и положил ее на плоское место. Стебель устремился прямо в сторону пропасти.

— Не обойти, значит, ее, — сказал Жихарь. — Нашей дорожке край вышел…

— Как хотите, сэр брат, — сказал Яр-Тур, — а я назад не поверну.

— Да никто назад не собирается. Я только говорю, что не обойти нам ее.

— Мы сплетем веревку, — оживился Принц и вдруг помрачнел: должно быть, видел там не только темноту.

— Могилу не годится оставлять пустой, — вспомнил Жихарь. — Нужно похоронить в ней кого-то другого и зарыть. Иначе она все время будет тебя ждать, а ты о ней думать и спотыкаться на ровном месте.

— Брат, уж не собираетесь ли вы зарыть какого-нибудь несчастного прохожего?

— Вовсе не обязательно человека. Будимир, хороший мой, ты бы поискал кого подходящего.

Петух неохотно слетел со шляпы.

— Хуже нет на живого могилу оставлять…

— Может быть, бросить туда чудовище?

— Нет, пусть страхоила птицы растащат… Ходил Будимир недолго и недалеко, нашел на дороге раздавленную копытом полевую мышь. Жихарь торжественно раскачал убиенного зверька за хвостик и бросил в яму, а потом нашел костяную лопатку и принялся кидать землю, приговаривая:

Из-за леса, из-за гор Едет старый Святогор.Не на добром на коне — На неструганом бревне.Он без носа, без ушей, Полна пазуха мышей.Мышки плачут, а ползут, Тело белое грызут.Одна мышка околела, Всему миру надоела.Стали мышку хоронить, Она стала говорить:«Вы не бейте меня в лоб,Не валите меня в гроб,Я накрашусь, наряжусь,Добрым людям пригожусь:Стану горе горевать, Стану в поле полевать.Буду пряжу я сучить, Красных девушек учитьИ старухам на корыстьСветлый месяц буду грызть,Воды чистые мутить,Шутки смертные шутить.А поганым на бедуЛихорадку наведу,Чтобы ложку сиротаНе тащил бы мимо рта…»

Принц присоединился к побратиму, и вдвоем они скоро закидали яму.

— Эх, помянуть нечем, — пожалел Жихарь. — Хотя… Давай-ка у ордынцев еще в шатре посмотрим.

— Вот подлинные храбрецы! — воскликнул Принц. — Как дружно они бросились в пропасть по приказу вождя!

— Вам, королям, только таких дураков и подавай, чтобы в любую дыру кидались по приказу. Да и почем ты знаешь: может, был там и мост, только не для нас?

Или земля им вслед обрушивалась? Дело темное…

— Непонятно, почему они не оставили стражу ни при нас, ни при шатре, — сказал Яр-Тур.

— Ну, это-то как раз понятно, ты Чих-орды не знаешь. Она может ходить только в полном составе. Вот ты же не можешь переложить руку с одного колена на другое, чтобы, скажем, мизинный палец на прежнем месте остался?

Так и они, всегда вместе, такой порядок.

— Постойте, сэр брат, — сказал Принц. — Помнится, вы говорили, что сын сэра Чихана убит вашей рукой — Стало быть, он пребывал отдельно?

— Вестимо, отдельно. Я его нарочно стерег. Он ведь захотел отроиться от главной орды, свою завести. Они, знаешь, живут пчелиным обычаем; чтобы образовать свой рой, всегда уходит младший сын. Тут уж люди не зевай, бей, покуда не размножился. А плодятся они, ты и не поверишь как…

Когда Жихарь был еще маленьким Жихаркой, его пестуны Кот и Дрозд держали при лесной разбойничьей избушке пасеку, так что про пчел богатырь знал очень много. А Принц не успел как следует разглядеть пленителей, вот и верил всему.

— …и вылазят оттуда один за другим, сразу взрослые и на конях, даже при оружии! Глаза, если ты заметил, у них навыкате, и не глаза даже, а черные бельма в сеточку…

Принц только головой мотал.

— В первое-то время все люди сами не знали, как жить на земле, — объяснял Жихарь. — Вот и смотрели на всяких зверей, и тянулись за ними. Кто-то взял в пример волка, кто-то медведя, кто-то подколодную змею. А пращурам Чих-орды приглянулись пчелы: дружные и всегда с медом. Только Чих-орда вместо меда копит золото. Вот бы нам это золото добыть! Там его столько, что за него нам Полуденную Росу сюда сами принесут, и еще сдача останется.

Слышал ведь, откуда у меня золотая ложка?

— Откуда? — Чего он там слышал, в смертную-то минуту.

— У царевича Билята забрал. А больше у мертвых ничего брать не буду. Из-за нее все и началось. Тоже мне, ваджра! Удивлялся еще: на что ему такая большая ложка, у них и рты почти заросли, стали вроде хоботков…

— Тогда понятно, почему они испугались чудовища, ведь оно похоже на паука!

— Было похоже, — поправил богатырь. — Про мертвых всегда нужно говорить «был», а то встанет от неосторожного слова. Я, например, этим бродячим умрунам всегда удивляюсь. Казалось бы, выкопался из могилы — радуйся ясному солнышку и доброй чарке. Нет, они норовят живых людей грызть и душить…