Елена Звездная - Любовница. Книга 2 (СИ)

   – Нужно уходить, – произнес молчавший до этой минуты дворецкий. – Он сейчас обратится и...

   Я скинула шубу, хотя замерзла неимоверно, поискала глазами катану сэльдовскую, я ее по привычке притащила, нашла ее в углу, подхватила и начав кромсать простынь, приказала:

   – Спирт мне. Вина... тоже мне. Бинты! Здесь врач вообще есть?

   – Снежных не лечат, – сообщил Охард.

   – Ничего, вылечим, – решительно заявила я. – И еще мне иголки с шелковыми нитками! И быстро!

   Я не скажу, что это было легко. Во– первых, все ушли. Охард требовал, чтобы я тоже ушла, но я демонстративно заперла свою тюрьму и осталась с медленно холодеющим шефом. Холодеющим настолько, что изморозь по простыням стелилась. Во– вторых, хорошо, что все ушли, потому что промывая жуткую рану на хладном теле снежного лорда, я ревела и, кажется, даже подвывала. В– третьих, когда все принесли и через решетку подвинули, я взялась эту жуткую рану зашивать – у меня тряслись руки. И руки, и подбородок, и слезы лились и мешали. Я вытирала их рукавом и продолжала шить. Это был страшно. Потом я забинтовала шефа, это было сложно. Потом в ванной мыла руки, смывая красную кровь и плакала.

   Плакала когда вернулась, а шеф практически бездыханный лежал на окровавленной постели. И в помещении становилось все холоднее.

   Я подумала, и решила, что это ненормально, взяла спирт растерла ладони шефа – вроде потеплели. Подумала, растерла шею и живот где могла достать. Подумала, что такими темпами надо бы его всего растереть, а для этого надо было срезать остатки одежды.

   Пошла взяла катану, подошла к шефу и хотела разрезать рукав рубашки, как вдруг:

   – Дай мне,– раздалось вдруг тихое.

   Я даже не знаю, как я это услышала. Прозвучало практически порывом ветра, едва слышно. И я подчинилась тоже не особо задумываясь, просто вложила в его хорошо растертую и пахнущую спиртом ладонь рукоять катаны, а он неожиданно крепко сжал.

   И следующим было:

   – Беги отсюда...

   Я рванула быстрее ветра. Отперла дверь, выскочила в коридор, заперла двери и услышала:

   – Ты в безопасности?

   – Да, шеф, – сжимая ключ и отступая, пробормотала в ответ.

   Случившееся дальше мне описать сложно. Для начала сверкнул электрический разряд, да такой что у меня волосы встали дыбом, затем громыхнул гром, но еще до того, как он стих раздался вой ветра. И все что было за решеткой в краткий миг превратилось в обломки, щепки которые, смешавшись со снегом, закружились в смерче, каковой образовался в моей тюрьме. Затем по стенам пошли трещины... Ходуном заходил весь замок, а я... я увидела бутылку вина, которая выкатилась в самом начале буйства запертой стихии, молча взяла ее, кое– как пригладила вздыбившиеся волосы, села под стеночкой и откупорив вино, сделала глоток.

   Стихия бушевала, случилось еще два разряда молнии – мои волосы окончательно встали дыбом.

   Отметила это еще одним глотком.

   Все гремело часа два. К концу бури я была облеплена снегом, прическа моя оставляла желать лучшего, бутылка вина подошла к концу, я сидела в сугробе и мне почему– то даже не было особо холодно... видимо из– за вина.

   А потом все взяло и стихло.

   Я попыталась сделать еще глоток вина, но из бутылки уже ничего не лилось. А напротив меня, через решетку, на ледяном кресле, соткавшемся будто из самого холодного воздуха, сидел лорд Эйн, соединив пальцы рук и пристально глядя на своего секретаря. Очень пристально и явно осуждая мое пьянство. На коленях у шефа лежала катана... только теперь она была вся бриллиантовая, словно из хрусталя сотворенная, и только рукоять и по самому клинку, ну по тупой его части, кромка железа. Необычно очень, но красиво. А вот шеф он красивым не был, он стал такой как прежде, разве что до пояса обнаженный и потому был отчетливо виден шрам на груди и стежки, ну которыми я шефа зашивала. Стежки кстати теперь надо распарывать и нитку вынимать.

   – Я – сэльд, – неожиданно произнес шеф.

   – Поздравляю, – промямлила я, заваливаясь в сугроб.

   Все, мои нервы сдали, я не спала столько времени и кажется, напилась. Но стоило уткнуться лицом в снег, как мне пришла странная мысль в голову – а чего это я тут должна спать, если у меня кровать есть?! Поднялась, не с первого раза, но поднялась, подошла к двери, отперла... тоже не с первого раза, вошла, остановилась пошатываясь... Ну, что сказать, кровати у меня уже не было. Зато имелась масса щепок на растопку, под устилавшим все снегом. И еще масса тряпочек – вот они как раз поверх снежного настила устроились. И еще имелся поднявшийся при моем вошествии в тюрьму шеф. И отложенная им катана. И несколько сделанных ко мне шагов. И неожиданно теплое прикосновение к моей щеке. И потрясенно– непонятное:

   – Ты меня не бросила, Виэль.

   – Естественно не бросила, шеф, – пробормотала я, опять же покачиваясь, – вы мне еще услуги секретаря не оплатили, и в целом...

   В следующий миг я вдруг неожиданно поняла, что жениха у меня уже опять нету. Вот нету, и все. И пруда, с двумя болотами и одним лесным озером нет тоже. И планов на будущее с Охардом уже нет. И вообще ничего нет, кроме одной сплошной ледяной невероятности, по имени лорд Эйн, которая целуется так, словно для него тоже больше нет совсем ничего в целой вселенной, кроме собственно его почетного секретаря.

   Или мне все это приснилось, потому как неожиданно, кто– то отключился и этот кто– то была я.

***

Утро началось странно – Охард принес мне чашечку чая, разбудив тем самым, и пока я оглядывалась вокруг, недоумевая по поводу того, что это я делаю в личных покоях лорда Эйна, которые все еще хранили следы моего незабвенного увеличения его имущества, сказал неимоверное:

   – Виэль, мы из разных биологических видов.

   – И в чем проблема? – не поняла я.

   – В Эйне, – отводя взгляд, признался Охард.

   – Тебе нравится Эйн и ты бросаешь меня из– за него?! – я чуть не подавилась.

   Бросив на меня осуждающий взгляд, зеленокожий объяснил:

   – Или я принимаю как факт, что мы из разных биологических видов, или лорд Эйн лично позаботится о том, чтобы я его принял. Лично и крайне болезненно для меня.

   Я лично ничего опять не поняла. Отхлебнула чая, удивилась тому, что у меня кажется дыбом стоят волосы, от чего их неожиданно много, и произнесло:

   – Слушай, ну с Юалией же ты как– то справлялся...

   – Ты главное Эйну этого не говори! – воскликнул, подскакивая Охард. – А то он мне не просто про разницу биологических видов расскажет, но еще и инструмента биологического размножения лишит.

   – Из– за Юалии? Нет, не переживай, он ее давно не любит, – поспешила я утешить жениха.

   И почему– то вдруг подумала, что бывшего жениха... Странно, откуда такая мысль вообще взялась, но вот внутри где– то была сто процентная уверенность, что бывшего... Хм.

   – Где Эйн? – спросила, внутренне напрягшись.

   – Занимается согласно расписанию, – сообщил Охард.

   – А, ладно, – я поспешила подняться и привести себя в порядок.

   Хотя какой порядок – внезапно вспомнилось, как все мои платья ровным слоем неровно порванных тряпочек устилали снег в тюрьме. Черт!

   – Так, по текущим делам – лорд Эйн просил передать, что придушит тебя сразу после урока экономики. Портные, что новый гардероб твой уже готов. Главный повар, что завтрак ожидает леди Виэль. Информатор, что свежие газеты в твоем кабинете на столе. Леди Кассиль звонила, интересовалась новостями... Ммм, вроде пока все, – отчитался Охард.

   Первый вопрос который я задала, был:

   – А где мои платья?

   – В гардеробной лорда Эйна, – глядя на меня как– то странно, сообщил зеленокожий.

   Прошла в уже знакомую гардеробную, обнаружила свежепошитые для меня платья, туфли и все остальное. Торопливо оделась, отыскала расческу, начала попытки справится с дыбовыми волосами, и задала следующий по степени важности вопрос:

   – За что шеф собрался меня придушивать?

   – Ну так за увеличение его гарема в десять раз.

   Ну да, тут небольшой косяк вышел – в каждой комнате наверху теперь по десять девушек жило, но куда прикажете мне девать почти четыреста девиц со сложностями в воспоминаниях о собственной жизни? Между прочим им нужна реабилитация, хорошее питание и все такое – а кто о них лучше позаботится, кроме прислуги лорда Эйна? Вот и я думаю, что никто.

   – Злой жутко был, – продолжал вводить меня в курс дела Охард.

   Ничего, разберемся.

   Позавтракав в копании Охарда, Докерса и дворецкого, я в конце трапезы спросила:

   – А чего все молчаливые такие?

   Молчаливые все хмуро глянули на меня, после слово взял ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович: