Е. Квашнина - Новая русская сказка

— Не надо, Ваня, — прошептала Василиса.

Волк тянул меня за рукав, не давая выпить.

— Пусти! — неожиданно для самого себя рявкнул я со злобой. — Я ХОЧУ выпить это вино, понял, ты, шавка болотная?!! — словно не я это говорю!..

Волк испуганно отскочил:

— Тебя околдовали, Иван, — покачал головой он.

— Еще чего! — снова прорычал я и одним махом опрокинул в себя кубок…

И вдруг понял: жених — это я!!!

И понеслось. Сначала, сам не знаю зачем, откинул фату невесте. Гости за столом грянули: "Горько!" Передо мной в белом платье и фате сидела Анастасия и смотрела умильным щенячьим взглядом. Только я нагнулся, чтобы ее поцеловать, как она вскочила и игриво поманила меня пальчиком:

— Ну вот мы и поженились, милый мой! А коли так, пошли на супружеское ложе. Я тебя ласками угощу, поцелуями утомлю…

Я медленно, как сквозь кисель, двинулся за Анастасией. Все чувства просто отрубились, внутри было тянуще-пусто.

Пока я шел за ней, я делал все, что она говорила, а какие-то демоны мешали мне: один был клыкастый и с хвостом, а другой — рослый и человекообразный. "Ишь, мерзость, Василисой притворяется! А ну, изыди, бес!" — крикнул ему я и размашисто перекрестил. Демоны не отстали. Когда мы с Анастасьюшкой взошли на ложе, они возникли перед моим лицом и принялись стаскивать с кровати на пол, подальше от Настеньки. Я рассвирепел и раскидал их. Тот, что был в облике Василисы, упал на пол и не поднялся, слабо застонав, а тот, который принял вид Серого Волка, не сдался и попытался укусить меня. Я взрычал, одним нереально мощным движением отбросил его к окну и выкинул в кусты. Он упал и больше не поднимался.

Но, стоило мне повернуться, как по щеке полоснуло что-то холодное…

И пелена спала.

— Ау-у… — я словно очнулся ото сна. По щеке текла тонкая и холодная (!) струйка крови. Я сидел на кровати, еще одетый, рядом, тоже еще одетая, только уже в какую-то коричневую рубашку и кожаные порты, сидела та, которую я принял за Анастасию… "Невеста" обернулась, я икнул от ужаса: на ложе уютно расположилась страшная, как смертный грех, болотная кикимора — прыщавая, зеленая, с колтуном на голове и бородавками, как у лягушки. Чудище состроило мне глазки.

— М-мама! — выдохнул я, отодвигаясь и размазывая кровь по щеке.

— Извини, — пролепетала Василиса, сжимая нож в руке. — Это был единственный способ избавить тебя от чар.

Да я чуть обнимать ее не кинулся! Только "невеста" помешала.

— Что же ты, муженек, а? Нешто я тебе не по нраву пришлась? — вопросила она и бросилась на меня. Я вскрикнул и помчался наутек. Василиса — со мной вместе.

Пока бежали, я поблагодарил ее:

— Спасибо тебе пребольшое! Если б не ты, то…

— Знаю. То она бы тебя… схавала, — перебила Вася. — Слушай, а тут нигде нельзя взять женскую одежду?..

Я, пробегая мимо завалинки дома, увидел лежащее на нем нечто, напоминающее платье.

— Оно, правда, белое, замарается быстро, но… думаю, сойдет, — рассудила Премудрая и пристроилась за сараем. Пока мы с кикиморой наматывали круги вокруг дома "невесты", Вася успела переодеться. Увидев ее, я чуть не рухнул: это оказалось свадебное платье кикиморы!

— Ну, ты… невеста, — нервно подшутил я, в очередной раз пробегая мимо.

В конце концов, кикимора прижала меня к стенке и ощерила зубастую пасть:

— Теперь не уйдешь… — прошипела она.

— Откуда ты взялась на мою голову?! — возмущенно ответил я, пытаясь освободиться.

— Кощей приказал тебя убить, — охотно, как и все встреченные нами злодеи, пояснила она.

— Может, я тебя перевербую? — со слабой надеждой спросил я.

— Не сможешь, — усмехнулась та, давя мне на горло в попытке придушить. — Вот сколько ты можешь предложить?

— Два миллиона, — соврал я.

— Лет? Всего-то? Он предложил мне бессмертие… если справлюсь, конечно. А я уже почти справилась! — захохотала зеленая. Я почувствовал, как ее миленькие акульи челюсти впиваются мне в плечо. — Пожелай мне… амм, ням… приятного аппетита, ха-ха!

И вдруг она, поперхнувщись, схватилась за правую руку. Я посмотрел и увидел, что рука обуглена до локтя. Так у меня же на шее крестик! Для верности я "припечатал" ее своим серебряным крестиком. Кикимора взвыла, тогда Василиса, подкравшись сзади, опрокинула на нее ушат с водой. Надо полагать, святой, потому что кикимора на наших глазах, дико вопя, повторила судьбу небезызвестной Бастинды — пошла порами и растаяла.

— Где ты взяла святую воду? — хрипя после попыток невесты-чудовища задушить меня, удивился я.

— Пока вы бегали вокруг дома, я успела не только переодеться, но и сбегать в церковь за подмогой. Священника не оказалось — деревня давно покинута живыми людьми…

— А гости? — перебил я.

— Они не люди. Они оказались мороками. Так вот, священника не было, но святой воды было вдоволь. Ну я и…

— Спасибо тебе, — я, покраснев, задумался о том, как бы отблагодарить царевну.

Василиса, пока я думал, пожала плечами и отошла:

— Не за что. Пара пустяков.

Вдруг я спохватился:

— Эй! А где Серый Волк?

Василиса заметно помрачнела.

— В кустах.

Мне показалось подозрительным, что Волк торчит там так долго.

— У него что, проблемы с желудком?

Царевна неуверенно кивнула, на глазах у нее выступили слезы. Ох, темнишь ты что-то, Васечка!

— А если серьезно? — я пристально посмотрел ей в глаза, вынуждая если не сказать правду, то хотя бы выдать собственную ложь с головой.

Действие возымело результат:

— Он… ты… тебя, должно быть, околдовала кикимора… в общем, ты его… того…

— Убил?! — ужаснулся я, чувствуя, как в голове начинает мутиться.

Премудрая тихо кивнула:

— Почти.

— Где он?! — взрычал я и, схватив суму, ринулся в указанную Васей сторону.

Волк лежал на траве недвижим. Крови вокруг не было, из чего я сделал вывод, что… в порыве зачарованного гнева едва не свернул другу шею! Реветь, как девчонка, я не стал, и не считайте меня бессердечным: у меня было решение куда более полезное и действенное. Достав из сумы небольшую пластиковую бутылочку с этикеткой "Пепси и Звездные войны", я отвинтил крышку и, разжав Волку зубы, вставил туда бутылочку вверх дном, приподняв другу голову так, чтобы Живая вода попадала ему в горло. Пальцы дрожали от волнения. Первый "глоток" вылился. Второй тоже. Я уже начал отчаиваться, когда по телу Волка вдруг пробежала легкая дрожь, и зверь, судорожно глотнув, сделал глубокий вдох. Я облегченно отнял у ожившего Волка бутылку с Живой водой и, закрыв ее, убрал обратно в суму. Воды оставалось не больше половины.

— Волчик! — обратился к нему я.

Волк размял восстановленную шею и нетвердой походкой подошел ко мне.

— Убил бы тебя, — зло проворчал он.

— Ну, Волк, ну я же не знал, что делаю!.. — ощутив острый приступ угрызений совести, взвыл я.

Волк не ответил. Уже окрепшим шагом догнал Василису, они начали о чем-то разговаривать. Я, не говоря этой парочке ни слова, собрал наши вещи и сделал знак двигать отсюда. Они послушались, но Волк даже не посмотрел в мою сторону. Я даже не хочу описывать, что я чувствовал в тот момент. Мне в жизни не было так плохо. Меня просто тошнило от осознания того, что я сделал собственными руками!

Несколько раз пытался заговорить с Волком, но тот упорно молчал и лишь изредка обиженно шипел на меня. Как-то я спросил Василису:

— Чего он так на меня взъелся? Я же ведь по правде даже не подозревал, что делаю!

— Не знаю, — царевна была ошарашена поведением Волка не меньше, чем я: за время нашего путешествия она успела убедиться, что до этого момента нас с Волком было не то что водой не разлить, а и огнем не разделить! — Я пыталась ему объяснить, но он ничего и слушать не желает. Попробуй с ним поговорить!

— Вася!.. — простонал я. — Ты Премудрая или как?! Он — со мной — не — раз-го-ва-ри-ва-ет! Не разговаривает, понимаешь?

Она лишь бессильно вздохнула.

— Увы, ничем не могу помочь.

Впереди нас были торфяники. Это оказалось такое премилое местечко — то лес, причем весьма заросший мхом, то болота, тоже не больно радушно нас встречающие, то карьеры — до середины заполненные водой гигантские торфяные ямы. По бокам карьеров торчали остова тракторов, производившие жутковатое впечатление постапокалиптического пейзажа. Сгущалась тьма — от деревни до торфяников оказалось около полсуток ходьбы. И от этой сгущающейся тьмы стало совсем не по себе: заросшие обычным и висячим мхом деревья тенями окружали нас, недобрым мертвенным светом светила из-за клочьев фиолетового тумана идеально круглая, словно очерченная циркулем луна. Туман был повсюду: под ветвями деревьев, над нашими головами, сзади и спереди; он стелился по траве, окутывал глаза, то и дело меняясь, принимая формы разных жутких созданий… чьи-то желтые горящие глаза пристально наблюдали за нами из-за каждого куста. Ночная темнота обступала нас со всех сторон, и зловеще ухал филин на ветке высокого граба.