Попаданка для дракона, или Личная птичница Его Величества замуж не желает! (СИ) - Ирина Романова

– Кафтанов уже нет, – я пожала плечами, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри все кипело. – А коня забирай!

Мигель застыл на месте, его лицо исказилось от ярости. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Я отвернулась, чтобы не видеть его реакцию.

– Ты… И не смей продавать моих петухов! – наконец выпалил он, покраснев от злости. Его голос дрожал, но в нем все еще слышалась угроза.

– С чего бы это они стали твоими? Есть договор? О найме меня по уходу за птицей есть договоренность? Тогда где моя зарплата? – я не собиралась уступать. Каждое слово вылетало из моих уст с холодной четкостью, словно я была судьей на важном заседании.

– Что же, Ваше Величество, растерялся, всем бумажками грозишь, подписями нашими. Неужели нет заветного свитка, где и птичница записана? – Илья открыто насмехался над Мигелем, его голос звучал с легкой насмешкой. Он явно наслаждался ситуацией.

– Не твоего ума дела, столяр! Работаешь, вот и работай, пока я позволяю! – Мигель наконец нашел в себе силы ответить. Его голос дрожал от гнева, но в нем звучала и угроза. Он развернулся и быстро пошел прочь, его шаги эхом разнеслись по двору.

– Вот же… – я удивленно смотрела ему вслед, чувствуя, как внутри все кипит. Странный человек. Сначала ведет себя как герой, а потом убегает, как трус.

Коля появился со стороны сада. Его одежда была слегка испачкана, а на губах виднелись следы сока. Он явно только что был занят чем-то, что не требовало физического труда.

– А я могу чем-то помочь? – прогудел он, пытаясь скрыть улыбку. Его голос звучал немного виновато, но в нем чувствовалась неуверенность.

Я посмотрела на его губы, окрашенные соком черешни, и нахмурилась.

– Черешню мою опять ел… – сказала, стараясь не повышать голос. – Совесть есть?

Коля замер, словно не ожидал, что я замечу. Он быстро облизнул губы, пытаясь стереть следы преступления.

– Там немного было… – пожал он плечами, явно не чувствуя за собой вины.

– А ты рад стараться. Всю доел? – разозлилась я, чувствуя, как внутри меня закипает раздражение. – Там оставалось на самой макушке, я достать не смогла. Мог бы и помочь, не есть, а собрать, раз уж смог ее снять!

Коля смущенно опустил глаза. Его лицо покраснело, но он не спешил оправдываться.

– Я не знал… не думал… – начал он, запинаясь. – Я просто… я думал, что никто не заметит.

– Отрабатывай! – резко сказала я, чувствуя, что терпение на исходе. – И чтобы без спроса в моем саду, доме и дворе ничего не брал!

Коля кивнул, но обида в его глазах не исчезла. Его взгляд был устремлен куда-то в сторону, словно он пытался найти там ответы на свои вопросы.

– Совсем? – его голос дрогнул, выдавая растерянность. Я нахмурилась, подозревая, что проблема не только в черешне.

– Что еще брал? – спросила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри меня уже начало закипать раздражение.

– Яйца брал, мама просила… – пробормотал он, опустив голову.

– За яйца ты, допустим, расплатился тем, что крышу на бане подлатал, – я вспомнила, как он с трудом поднимал тяжелые доски и укладывал их на место. – Но больше чтобы без меня ничего не брал! Иначе натравлю петухов, и они тебя так отделают, что мало не покажется!

Коля вздрогнул, его лицо исказилось от страха. Он кивнул, но в этом движении было больше отчаяния, чем согласия.

– Да понял я…

– Бери лопату и перекапывай мне землю вот тут, – я подошла к забору и, заглянув за него, указала на участок. Он как раз доходил до сада, но этого мне все равно было мало, я еще картошку хотела посадить. – И вдоль сада полосу в пять шагов! Все как раз вдоль старого забора!

– Хорошо… – пробормотал он, его голос звучал глухо, как будто из-под земли. Парень взял лопату у сарая и, тяжело вздохнув, направился к участку, который я ему указала.

Он начал копать, но земля поддавалась ему с трудом. Комки с корнями и травой летели в сторону, словно он пытался справиться с непосильной задачей. Я покачала головой, наблюдая за ним.

Посмотрела на Илью, который продолжал работать, несмотря на мое присутствие. Он пилил доски и прибивал их к забору с такой скоростью, что казалось, будто он делает это уже много лет. Его движения были точными и уверенными, а взгляд был устремлен прямо на меня. Я поймала его взгляд и кивнула, стараясь показать, что ценю его старания. Он улыбнулся в ответ, но работа не прекратилась ни на мгновение.

Я отвернулась, чтобы не отвлекаться, и продолжила наблюдать за Колей. Его усилия были видны, но они были слишком медленными и неуверенными. Я знала, что если он не ускорится, то к вечеру мы не успеем закончить работу.

– Коля, давай быстрее! – крикнула я, стараясь перекричать шум. – Ты копаешь, как улитка!

Он вздрогнул, но не поднял головы. Его движения стали чуть более энергичными, но все равно недостаточно. Я вздохнула, понимая, что придется приложить больше усилий, чтобы заставить его работать быстрее.

Я вернулась в дом, в голове вертелась лишь одна мысль: чем накормить такую ораву?

– А не испечь ли нам пирог? – предложила я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро.

– Мы не умеем… Тата еще маленькая, – тихо вздохнула Аленка, и в ее голосе прозвучала нотка грусти.

– А я тоже не умею, – призналась я, стараясь, чтобы моя улыбка выглядела искренней. – Но мы можем научиться вместе, правда? У нас есть яблоки, немного мяса и картошка. Можно сделать не один пирог, а несколько!

– Вкусно, наверное, получится… А нам можно будет попробовать? – Аленка оживилась, и ее глаза заблестели от любопытства.

– Конечно, можно, – кивнула я, но тут же спохватилась. – Хотя… А что вам давали на ужин?

– Ужин… – задумалась Аленка, нахмурив лоб. – Картошка или капуста вареная, хлеб серый. А на утро у нас каша, много, на воде.

Мое сердце сжалось от жалости. Из всего, что у Его Величества было, они получали лишь эти скудные остатки. Мигель еще больше стал для меня неприятным. Вот прямо покоробило… Как можно делить еду на «для себя» и «для них»? Я не могла понять, как можно быть таким равнодушным к чужой боли.

– Хотите, я расскажу вам сказку? – предложила я, пытаясь хоть немного поднять их настроение. Аленка и проснувшаяся Тата переглянулись, и в их глазах мелькнуло что-то похожее на надежду.

– Да, расскажи, – тихо сказала Тата, присаживаясь на краешек кровати. Я