Карта, мобы, два скилла (СИ) - Изотов Александр

Рядом бабулька, типичная такая — платочек, совковое пальто (и это в июне!), в руке набитый крупами пакет. Зыркает в мою сторону и осуждающе качает головой. Уж не знаю, что подумала эта старушка, но показалось, она насквозь меня видит — со всеми хвостами и неудами, со всей моей «обычной» семьёй.

Тяжко вздохнув, я попытался представить отца и маму.

Я их не помнил, а тётя сказала, что погибли на гастролях, на севере. Маленькому Гере, то есть мне, тогда едва исполнился год…

Как говорила тётя, отец был знаменитым певцом и гитаристом, и даже основал свою группу. А мама — его продюссер и муза.

Чекановы Николай и Любовь. И была у них любовь…

Тётка мне показывала старые фотки, их почему-то осталось очень мало. Со вздохом я вспомнил, что так и не нашёл в гугле упоминания о группе «Чеканная монета».

«Да, знаешь, это же такое время. Интернета почти не было, ну, ты знаешь…» — железный аргумент тёти, — «Не трать на это время, не береди душу».

Снова и снова втайне от неё я искал всё по запросу «Чеканная монета». Вот недавно тоже всё облазил, но сейчас по этому запросу отсылки только к популярному сериалу.

Безрезультатно, в общем — никаких контактов не осталось от папиных и маминых коллег, как будто вырезали из жизни.

И даже мне досталась мамина девичья фамилия: Гончаров. Я усмехнулся — вот Чеканов Георгий наверняка бы сдал экологию без проблем.

«Восемнадцать исполнится, поменяешь!» — тут тётя была категорична.

Я, конечно, пробовал в детстве поиграть на гитаре. Но талант у меня был нулевой, музыкой так и не проникся, хотя послушать хорошую песню всегда люблю.

— Ка… там… нок…

Какие-то звуки врывались сквозь голос певицы, и я не сразу сообразил, что меня зовёт эта старушка, стоящая рядом. Пришлось снять один наушник.

— А?

— Какой там номер идёт, сынок? — услышал я скрипучий голос.

Что удивительно, бабулька даже не стала ворчать на «молодёжь, которая вечно заткнёт свои уши».

— Семнадцатый, — ответил я.

— О! Усиленная семёрка. Чудеса-то какие! Твой, что ли?

Я слегка удивился, но вежливо кивнул в ответ.

— Ну, да-а…

Что-что, а уважение к возрасту мне привили. Странная бабка — остановка студенческая, а она тут стоит с полным баулом, будто с рынка. А ведь ближайший далековато будет.

— Тебе и годков-то семнадцать, наверное?

Мне опять пришлось кивнуть. Внутри уже покачивался смех — прикольная бабуля, прямо экстрасенс. Захотелось достать мобилу и снять, годный контент получится.

— И штамп ставят, — старушка не отрывала от меня взгляда.

А вот эти слова заставили меня вздрогнуть.

— Извините, что вы сказали?

— Говорю, в библиотеке штамп всегда ставят на семнадцатой странице.

Я нервно выдохнул. Надо что-то делать со своими хвостами, так и параноиком станешь.

— Там ты ключик и найдёшь, — старушка кивнула, будто отвечала на какой-то мой вопрос, — На семнадцатой странице.

— Извините, — усмехнулся я, — Вы о чём говорите?

Она загадочно улыбнулась.

Тут подошёл, наконец, троллейбус, обдав остановку облаком пыли, и я всё-таки решил заскочить. Да ну её, эту бабку странную — одним метким словом чуть с ног не сбила.

А вслед донеслось:

— А ты всё в нюбсах ходишь. Отец у тебя топом был, весь сервер нагибал, и в свои семнадцать имперский рейд от вайпа…

Голос старушки потонул в треске салонного динамика:

— Осторожно! Двери закрываются. Следующая остановка — Центральный Автовокзал.

Я повернулся, продолжая стоять на ступеньке, и ошарашенно вытащил второй наушник. По спине побежали мурашки…

Но двери захлопнулись перед носом, и меня потянуло вбок от фирменного электро-ускорения. Я выискал сквозь грязное и потрёпанное стекло удаляющуюся остановку. Бабки уже не было!

Что она сказала? Мне послышалось или нет?! Конечно, я понял смысл слов. Ну, почти… Нюбсы — это новички, наверное. Но вот слова про отца и топов…

Сердце часто забилось, но я тряхнул головой. Да ну, бред какой-то! Той бабке лет семьдесят, и какие тут, нафиг, рейды и вайпы?

Я бы понял, если б она сказала: «Твой отец был великим воином, и в свои семнадцать спас императорский поход от поражения».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эта мысль вызвала улыбку. Не, даже так я не понял бы.

Скорее всего, это переодетый блогер снимает видос для прикола, и вечером моё вытянутое лицо будет уже в инете.

Пытаясь забыть об этом, я прошёл назад, расплатился и встал у поручня перед окном. Хорошее место — в эту сторону бабульки, хищно высматривающие студентов на сидячих местах, даже не оборачиваются. Только залезут, и сразу в проход, искать, кто уступит.

Обняв поручни локтями, я стал рассматривать город сквозь запылённое с той стороны стекло. Правда, недостаточно грязное, потому что солнце всё равно припекало.

Глядя на грязь, прилипшую к стеклу, я опять вспомнил об экологии. Ирония судьбы — она никому в этом городе нафиг не сдалась, но сдать надо.

Решение, давно плавающее в подсознании, все-таки вылезло наружу — возьму академ, найду работу. Живу с тётей и дядькой, так что вполне смогу откладывать на платную учёбу.

На завод… Не, не пойду. Другое что подберу. Не только же там «обычная жизнь».

Я прислонился к стеклу затылком, улыбаясь. В голове-то это идеально звучит, но попробуй заявить об этом дома. Там вся логика обрушится парой тётиных криков.

* * *

Заходя в подъезд, я в коем-то веке решил занести домой почту. Так бывает, как накосячишь где, так повышается полезная ответственность. Наверняка похвалят хотя бы за то, что квитанции домой занёс.

Ключа не было, поэтому я ловко подцепил ящик, чтобы снять с гвоздей, и залез с обратной стороны. Система — нипель, по-другому и не скажешь.

Как всегда, полно рекламы, но залез я вполне удачно — счета уже принесли. Схватив всю пачку и с умным видом рассматривая квитанции, я двинулся вверх по лестнице.

И не сразу понял, что среди прочей корреспонденции держу в руках конверт из плотной бумаги.

Письмо.

Мне…

Игроку Георгию Николаевичу Гончарову

«Ба́ттонскиллЪ», академия им. А. и Р.

Вот так вот, кратко, безо всякого адреса, но с маленькой золотистой эмблемой посреди конверта. Я даже поскреб рельефный оттиск, до того трёхмерно выглядело.

Эмблема была довольно странной — геральдический щит в изящной обводке, разделённый на четыре секции. И в каждой что-то изображено. Я прищурился, рассматривая тиснения на щите.

В подъезде было сумрачно, и я сначала подумал, что это прикол. Но нет, предметы на щите были знакомы. Мышь, джойстик, прямоугольник… скорее всего, телефон… и очки.

Внизу щита шла витая лента с девизом, но слов было не разобрать, мелкий шрифт.

Я поскрёб макушку и непроизвольно оглянулся. Это что, шутка? Но в подъезде никого не было, никаких тебе смешков от приколистов, ничего такого, что могло бы выдать скрытую камеру.

И что должен думать современный человек, когда ему приходит такое письмо?

— Ты волшебник, Гарри, — усмехнувшись, сказал я.

Не знаю, что это рекламировали, но своё дело они сделали — мне ужасно захотелось глянуть, что внутри. К счастью, дядя и тётя у меня не были злобными маглами, которые отбирают письма, и я спокойно вошёл в квартиру, крутя конверт в руках.

* * *

Дома никого не было, и я расположился на кухне с бокалом чая. На столе лежала тётина книга из библиотеки, какой-то мотивирующий учебник по улучшению жизни. «Ключ к лучшей жизни» — гласило название, и с обложки светил голливудской улыбкой «успешный успех».

Я с лёгкой неприязнью его отодвинул. Мало того, что я не люблю всю эту «школу жизни», считая полной хренью, так это еще и библиотечная книга. Ну, кто в наше время ходит в библиотеку?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наконец я раскрыл конверт. Бумага с посланием была плотной, будто специально состаренной. Текст красивой вязью, и под ним кьюар-код, обрамлённый красивой виньеткой.

На обратной стороне листа тот же герб, что и на конверте, только крупнее, и я стал с интересом его рассматривать. Действительно, на щите мышь, джойстик, сенсорный телефон и очки. Нет, если быть точнее, то очки виртуальной реальности.