Гарднер Дозуа - Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

Журналист и оператор установили лазерное подключение, Роб открыл в нижнем углу лицевой панели своего шлема два новых окошка. В одном он видел себя глазами Анри: бледное, поросшее щетиной лицо внутри пузыря шлема, другое демонстрировало Керлека с весьма близкого расстояния. Усыпанная градинами пота громадная зеленоватая физиономия напоминала Волшебника страны Оз, Гудвина Великого и Ужасного, после трехдневного запоя.

— А сейчас мы покинем станцию и опробуем твой локатор на моем скафандре. Ты ни за что меня не обнаружишь.

Собственно говоря, Роб сомневался в невидимости журналиста. Наверняка Анри и его спонсорам из «Сайенс-Монд» продали или неудачную разработку, или подделку, и какой-то русский срубил на этом парочку «лимонов» евро.

Оба землянина опускались на дно, пока не очутились под блоком № 1, всего лишь в паре метров над океанским дном.

Среди мутной взвеси песка вырисовывался бледный конус света, нисходящий из лунообразного бассейна и оканчивающийся большим черным пятном у основания.

Керлек отплыл от станции первым, налобный фонарик и защитный стробоскоп оставались включенными, и вот напарники удалились от станции на несколько сотен метров.

— Годится, — изрек он. — Можешь включать запись.

Роб зафиксировал камеру на фигуре Анри:

— Запись пошла.

Тотчас же голос журналиста стал спокойным, дружелюбным и в то же время — всеведущим голосом Анри Керлека, прославленного ведущего научно-популярных программ:

— Сейчас, в темном океане Ильматар, я собираюсь испытать высокотехнологичный подводный скафандр-невидимку, который позволит мне подобраться к аборигенам, оставаясь при этом незамеченным. Вот я прикрываю смотровое окошко шлема защитным слоем. Оператор попробует обнаружить меня по локатору. Поскольку ильматарцы обитают в полной темноте, они совершенно невосприимчивы к видимому для нас световому излучению, а потому защитный стробоскоп и фонарик можно не выключать.

Фриман открыл на лицевой панели окошко для отображения звуковых образов и принялся записывать. Сперва как сторонний наблюдатель: компьютер был способен выстроить нечеткую картину всего, что происходило вокруг, по одному лишь внешнему шуму и узорам интерференций. Ничто не выдавало присутствия Анри, хотя сам Роб видел лампочку фонарика, торчащую на лбу Керлека, который плавал в десяти метрах от оператора.

Фриману пришлось признать: результат неплох. Что ни говори, а глушить локацию эти русские умеют. Роб проверил включенный эхолот. Замаячил четкий рельеф океанского дна и подводных камней: жуткие, неестественные цвета, из которых зеленый обозначал мягкие, а желтый — твердые поверхности. Сам же океан в активном режиме отображался совершенной чернотой. Керлек казался черно-зеленой тенью на черном фоне. Журналиста было почти невозможно различить даже при статическом и активном сигналах, включенных одновременно.

— Чудесно! — восхитился Анри, получив отправленные Робом изображения. — Я же говорил тебе: полная невидимость! Разумеется, эту часть потом придется отредактировать, оставим только мое локационное изображение, наложим озвучку. А теперь — вперед! Нас ждет долгое путешествие!

Собрание Горьководья просыпается. По палатам особняка Длинноклешни спешат слуги, чутко прислушиваются у входа в гостевые комнаты и сообщают тем, кто проснулся: в главном зале подано кушать.

Широкохвост смакует удовольствие оттого, что его будят к готовому завтраку. Доведись ему ожидать в собственном жилище, пока ученики не приготовят пищу, — всем пришлось бы умереть от голода. Мимолетная мысль: как там они без него? У троих достаточно знаний, они могут и самостоятельно присмотреть за подкачкой и всходами. Но Широкохвост переживает: как поведут себя ученики, случись беда? Если сломается подкачка или из яйца пойдет выводок? И представляет, как, вернувшись домой, застает там разруху и запустение.

Но здесь, в жилище Длинноклешни, так тепло и уютно! Настоящий особняк. Кратер Горьководья не такой обширный, как Непрестанное Изобилие или другие кратеры в городе, но Длинноклешень правит целым потоком. Ее владения простираются на десять мер в любую сторону. При доме — слуги и наемные работники. Даже ученикам — и то лень лишний раз шевельнуть клешней.

Широкохвост боится опоздать к завтраку. Запасы из кладовой Длинноклешни обильны, как и все чудеса богатого Горьководья. Переползая в главный зал, гость в который раз поражается густой растительности на стенах и полу. У него самого не хватило бы проводной прокачки, чтобы поддерживать столько жизни. А может быть, у зажиточной Длинноклешни просто вдоволь отбросов, вот и хватает на пышную растительность в доме? Или же хозяйка настолько богата, что может подкачать излишки кратерной воды прямо в дом? Как бы то ни было, но Широкохвосту с его стылым имуществом и правами на чуть теплое течение о подобном и мечтать не приходится.

— Приближаясь к главному залу, Широкохвост чувствует роскошь предстоящего пира. Судя по шуму, с полдюжины членов Собрания уже там, и о кухне Длинноклешни сам за себя говорит тот факт, что до Широкохвоста доносится лишь чавканье.

Гость устраивается между Гладкопанциркой и тихоней, чье имя не вспомнишь. Пробежавшись щупальцами по разложенной перед ним пище, чувствует новый прилив уважения к Длинноклешни, смешанный с завистью. Печенье из давленого кислолиста, целые яйца бахромчатки, свежие, нежные стекляшники и какие-то незнакомые Широкохвосту крохотные придонные создания, аккуратно нанизанные на шипы, но еще шевелящиеся.

Широкохвост не припомнит, когда в последний раз ему доводилось принимать участие в подобном пиршестве — с тех самых пор, когда он унаследовал имущество на Северном Склоне и устроил тризну в честь старины Плоскотела. Когда гость тянется к третьему стекляшнику, Длинноклешень щелкает клешнями в дальнем конце зала, требуя внимания:

— Предлагаю Собранию небольшую прогулку, — говорит хозяйка. — Примерно в десяти мерах вниз по течению за моими приграничными камнями находится небольшой кратер, слишком теплый и горький, чтобы утруждать себя подкачкой. Я запретила своим рабочим протягивать там сети и припоминаю, как доводилось заставать там за кормежкой любопытных созданий. Предлагаю плыть туда и ознакомиться с образцами.

— Могу ли я предложить использовать для измерения температуры тех вод метод Остроуса? — предлагает Гладкопанцирка.

— Превосходная идея! — восклицает Длинноклешень.

Остроус говорит что-то неразборчивое о забытом оборудовании, но остальным удается уговорить коллегу. Гости доедают угощение (Широкохвост замечает, как некоторые члены Собрания набивают яствами сумки, и хватается за последнее яйцо бахромчатки, чтобы не остаться обделенным), после чего все направляются к границам владений Длинноклешни.

За межевыми камнями ученые инстинктивно сбиваются в тесную кучку. Разговоры стихают, все больше внимательного вслушивания и звуковых сигналов. Длинноклешень заверяет присутствующих, что она отгоняет от своего кратера и разбойников, и мародеров, но и сама, идя позади, несколько раз подает звуковые сигналы — на всякий случай. Впрочем, слышатся только крики каких-то диких детей, да и те быстро убегают, едва заметив приближение взрослых.

По пути к поселению близ кратера Анри и Роб оставались немногословны. Внимание каждого было сосредоточено на навигационных панелях с внутренних сторон шлемов. Ориентирование на Ильматар казалось обманчиво простым: выбираешь курс по инерционному компасу, направляешь крылатку в нужном направлении — и вперед. Но Фриман время от времени ловил себя на мысли: как же непросто ориентироваться без электроники! Звезды скрывала километровая толща льда над головой, а приличного магнитного поля у Ильматар не было. Едва получается отличить верх от низа — если только поисковые огни не гасли, дно не пропадало из виду и вас не окутывало облаком песчаной взвеси, а вот держаться на заданной глубине удавалось исключительно благодаря наблюдениям за экраном эхолота и датчиком давления. Без навигационного оборудования человек на Ильматар был бы слеп, глух и совершено потерян.

К 05.00 исследователи приблизились к намеченному месту.

— Только пассивный режим эхолокации, — велел Керлек, — и необходимо сохранять тишину. Ты можешь снимать со ста метров?

— Потом придется усиливать и чистить изображение… но в общем — да.

— Вот и хорошо. Займешь позицию вон там. — Анри указал куда-то в темноту.

— Где именно?

— Возле той громадной кучи камней по направлению… сейчас… сто градусов, примерно в полусотне метров.

— Хорошо.

— Стой там и не шуми. Я направляюсь вперед, к кратеру. Отдай мне второй беспилотник.

— Договорились. Что собираешься делать?