Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик. Падение в Хаос

Астропат взмахнул рукой, словно разгоняя его беспокойство:

— Я никогда не мог читать мысли в том смысле, как ты себе это представляешь. Достаточно будет сказать, что ты очень интенсивно излучаешь эмоции. Точно так же кто-то мог бы определить, плачешь ты или смеешься, взглянув на твое лицо. Так и я ощущаю расстройство в твоих мыслях. Никаких деталей, но оно… очень громкое, — с запинкой закончил он.

— Сейчас мне этого совсем не надо. В самом деле не надо.

— Я не хотел тебя обидеть.

Исхак снова опустился на стул. Корабль вздрогнул от очередного попадания — достаточно сильно, чтобы расплескались напитки. Большинство посетителей предпочли сделать вид, что ничего не заметили. Некоторые отреагировали громким фальшивым смехом, словно все это было частью какого-то приключения.

— Могу я поинтересоваться, не появилось ли у тебя новых шедевров? — спросил старик.

Исхак опустил взгляд к своему пиктеру.

— Я не уверен. Может быть. Слушай, мне пора идти. — Он зажмурился, но, открыв глаза, убедился, что ничего не изменилось. — В конце концов, я не обязан здесь оставаться. И я не собираюсь пить, так что считай это подарком от меня.

Он передвинул стакан по столу. Взяв его, Картик одним пальцем задел костяшки имажиста. Старик дернулся, словно его ударили, и уставился на него широко раскрытыми глазами. Казалось, ему стало так же плохо, как и Исхаку.

— Ради Тронного Мира… — забормотал он. — Ч-что ты увидел?

— Ничего. Совсем ничего. Прощай.

Старческие пальцы Абсолома Картика вцепились в руку молодого человека, словно когти хищника.

— Где. Это. Было.

— Я ничего не видел, сумасшедший старик.

Их взгляды встретились.

— Ты хочешь ответить на вопрос, — негромко произнес Картик.

— Я видел это на борту корабля.

— Где?

— На монастырской палубе.

— И ты сделал снимки? Есть свидетельства того, что ты видел?

— Да.

Картик отпустил его руку:

— Прошу тебя, пойдем со мной.

— Как? Ни за что.

— Пойдем со мной. То, что ты увидел, необходимо показать «Оккули Император». Если ты откажешься, могу гарантировать только одно: кустодий Аквилон убьет тебя за попытку сохранить этот секрет. Он убьет каждого, кто попытается сохранить этот секрет.

Вокруг опять сгустился красноватый сумрак аварийного освещения. В «Погребке» послышались протестующие возгласы, а набирающие обороты двигатели снова вызвали сильную дрожь корабля. Они возвращались в бой.

— Я… пойду с тобой.

Абсолом Картик улыбнулся. Он был уродлив — и возраст только усилил его уродство, — но его отеческая ободряющая улыбка на долгие годы сохранилась в памяти родных.

— Да, — сказал старик. — Я так и думал.

Глава 28

ПОСЛЕДСТВИЯ

КРОВЬ — ЭТО ЖИЗНЬ

СТРАННАЯ ВСТРЕЧА

После сражения он отыскал Даготала.

Сначала он обнаружил гравицикл брата, полностью разряженный и наполовину погребенный в ургалльской грязи. Неразбитый. Брошенный. Оставленный после того, как произошло изменение ради жажды бежать и убивать собственными когтями.

Он двинулся дальше, перешагивая через трупы убитых воинов Гвардии Ворона; белые символы их легиона скрылись под грязью или были уничтожены в бою. Один из воинов еще подавал признаки жизни, из-под решетки его шлема доносилось хриплое дыхание. Аргел Тал обхватил его шею, сорвал гибкую броню и с громким хрустом позвонков оборвал жизнь Астартес.

После мгновенного утоления голода потока эндорфинов не последовало. С каждой минутой сознание Раума покидало разум Аргел Тала с неотвратимостью утекающего сквозь пальцы песка. По мере того как демон удалялся, в нем восстанавливались собственные инстинкты и эмоции. Вместо жажды крови и нечеловеческого голода он чувствовал опустошенность и очень сильную усталость.

Перед ним протянулась его тень, изломанная там, где она попадала на тела погибших. Над шлемом поднимались огромные изогнутые рога. Тело представляло собой кошмарное нагромождение алого керамита и костяных наростов. Его ноги… У него даже не хватало слов. Они сгибались как лапы хищников — льва или волка — и заканчивались огромными черными костяными копытами. Их все еще покрывала броня, но силуэт напоминал существо из древних нечестивых мифов.

Аргел Тал отвернулся от своей тени. В горле заклокотало рычание. Этот запах. Он дважды втянул ноздрями воздух. Знакомый. Да.

Он шагнул в сторону, позволив тени упасть на другие тела. Вот он. Даготал. Почерневшая груда, окутанная сильным запахом спекшейся крови и пепла. Вокруг него лежали тела в алой и серой броне, что придавало останкам вид статуи, кремированной посреди полегшей стаи Несущих Слово. Где-то вдали еще стучали болтеры. Почему? Битва закончена. Возможно, это казнили пленных. Неважно.

Последствия присутствия Раума напоминали о себе сверхъестественным восприятием, и он ощутил приближение остальных. Все они в той или иной степени были похожи на Аргел Тала. Малнор превратился в дикое существо, и его бугрившиеся мышцы периодически судорожно подергивались. Торгал сутулился при ходьбе, а его лицевой щиток превратился в оскаленную маску, на которой отсутствовали глаза. Помогало ли ему обоняние или слух, но он с демонической проницательностью чувствовал приближение любого смертного. Вместо когтей, какие были в ходу у большинства Гал Ворбак, руки Торгала заканчивались длинными костяными клинками, изогнутыми наподобие примитивных ятаганов. Их поверхность покрывали зубчатые выступы, бывшие прежде цепными мечами.

В живых осталось одиннадцать Гал Ворбак. Коракс убил больше двух дюжин, их расчлененные тела теперь были разбросаны повсюду — алые среди серых. В пылу битвы было нетрудно подавлять ощущения Раума и отмахиваться от приступов боли, вызываемой гибелью братьев. Но теперь, в мрачном сумраке, игнорировать их отсутствие стало намного труднее. Потеря оставила у него ощущение холода.

С течением времени незаметное присутствие демона заслоняла мучительная усталость. Раум никуда не ушел, он остался поблизости. Демон дремал, его холодная сущность пыталась согреться в мозгу Несущего Слово.

Чудовищные трансформации, произошедшие с его телом и доспехами, наконец пошли вспять. Керамит трескался и заново восстанавливал герметичность. Костяные наросты ушли под кожу и растворились в скелете, откуда и вышли. Как еще давно обещал Ингетель, процесс не был безболезненным, но Гал Ворбак уже прошли сквозь пламя этих мучений. В конце концов, это всего лишь боль, а им приходилось переживать и худшее. Некоторые заворчали, когда начала восстанавливаться физиология Астартес, но никто не застонал, пока трещали кости и скручивались мускулы.

Тем не менее их заметили. Воины из других легионов видели их до и после битвы, и многие в той или иной мере проявили свое брезгливое недовольство. Повелители Ночи попросту не подходили близко к Гал Ворбак, а когда Аргел Тал подошел к Севатару, капитан снял шлем и сплюнул кислотную слюну под ноги Несущему Слово.

Сыны Хоруса — Астартес самого Воителя — с гораздо большим желанием обсуждали их изменения. Аргел Тал неохотно шел им навстречу, зато Ксафен, медленнее остальных восстановивший облик Астартес, казалось, с радостью стремился просветить Сынов Хоруса относительно будущего, уготованного избранным воинам богов.

Аргел Тал подождал еще час, пока его кости перестанут скрипеть и стонать от боли, а затем ощутил настоящее блаженство, когда отстегнул зажимы на вороте и снял шлем.

На поле боя пахло выхлопными газами и насыщенной химическими снадобьями кровью, но он едва ли это заметил, впервые за несколько недель ощутив на лице дуновение ветра.

Сзади послышались уверенные и тяжелые шаги. Он понял, кто это, даже не оборачиваясь.

— И как ты себя чувствуешь? — раздался ожидаемый голос.

— Сильным. Чистым. Праведным. А потом холодным, опустошенным. Подвергшимся насилию. — Аргел Тал повернулся и посмотрел в глаза подошедшему. — Я и сейчас чувствую внутри себя демона. Но он ослабел и дремлет. Я уже пережил изменения и обратные превращения, но и теперь не могу этого описать. Меня беспокоит сознание, что все это повторится, но в то же время я этого жду. Я… мне не хватает слов, чтобы выразиться точнее.

— Мы видели, как вы сражались, — заметил его собеседник. — Настоящие «благословенные сыны».

Аргел Тал сделал глубокий вдох, все еще наслаждаясь воздухом мира, а не профильтрованным кислородом доспеха.

— Перед битвой я был резок с тобой, наставник. Я прошу прощения.

Улыбка не затронула губ Эреба, но в его глазах на мгновение вспыхнула искренняя теплота.

— Больше не наставник.

Аргел Тал отвел взгляд, уставившись на поле сражения.

Тысячи и тысячи закованных в броню тел. Сотни разбитых танков. Корпуса сбитых десантных катеров, еще догорающих в воронках. Оживленные вопли Пожирателей Миров, собирающих черепа. Назойливое жужжание цепных мечей — воины семи легионов-изменников с их помощью потрошили трупы, собирая трофеи.