Старый, но крепкий 2 - Макс Крынов

только знать и уметь — разные вещи. Я не могу изъять суть даже у простого подорожника, этому нужно долго учиться.

Вода закипает. Я толку травы, но у меня нет даже ступки и пестика, которые должны быть у самого последнего алхимика.

С горем пополам справляюсь. Травы не истолчены, как нужно, но вода уже закипает, и

Моих навыков недостаточно. Я будто самоучка, пытающийся приготовить сложнейшее блюдо по ролику, идущему на ютубе в реальном времени.

И я ошибаюсь. И весь процесс идет прахом.

Выливаю варево на траву во дворе. Тщательно мою кастрюлю и ставлю на огонь снова.

Ошибка. Выплескиваю. Мою. Ставлю снова.

Вы создали «Простой отвар». Качество: посредственное.

Вы создали «Зелье, укрепляющее иммунитет». Качество: обычное.

Алхимик-зельевар: +1

Я пытался комбинировать травы, искал новые сочетания, пробовал упростить рецепт, но бесполезно. Каждое зелье, которое я создавал, получало оценку системы: «посредственное». Всего раз мне удавалось добиться уровня «обычное», когда я использовал все редкие ингредиенты, которые у меня оставались. Но даже это зелье оказалось слишком слабым, чтобы помочь маме. Её болезнь слишком сильна и слишком глубоко проникла в организм.

Под утро заканчиваю.

От зельеварения я ожидал чего-то потрясающего. Я видел себя мастером, который будет в своей секретной лаборатории смешивать колодезную воду с лунным светом, создавая эликсиры, способные менять судьбы. Я мечтал, что буду кем-то значительным, кто способен не просто понять тайны природы, но и подчинить их своей воле. Я был уверен: зельеварение приведёт меня к вершинам: к славе, богатству, уважению. Я хотел стать тем, к кому идут за помощью люди.

Но я точно не ожидал, что выберу эту специальность в доме, где пахнет болезнью, а в соседней комнате приглушённо кашляет в подушку мать, думая, что я не слышу. Я не думал, что вместо неторопливого изучения интересной и сложной науки мне придётся в спешке и панике пытаться сварить на коленке из духовных трав зелье, которое при моих куцых навыках попросту невозможно сварить.

Я впустую тратил время и ингредиенты.

Я стоял за столом, на котором были хаотично разбросаны раздавлены соцветия и травы. Мои руки дрожали от усталости и бессилия.

Я пытался снова. Каждый раз я думал: «Может быть, на этот раз получится?». Каждый раз я надеялся на чудо. Только вместо чуда по дому плыл запах сгоревшего настоя, а я понимал, что не справлюсь. Между тем, что нужно сделать и моими навыками лежит огромная пропасть.

Наливаю в кружку зелье, укрепляющее иммунитет. Сажусь на табурет у кровати матери, сжимая в руках кружку.

Пальцы дрожали от усталости, недосыпа, напряжения. Я толком не спал уже третью ночь подряд, лишь изредка дремал и проваливался в поверхностный сон, но позволить себе полноценный отдых не мог.

Мама лежит неподвижно, лицо бледное, цвета бумаги.

— Мам. Надо попить.

Женщина открывает глаза и я подношу кружку к её губам:

— Это точно поможет. Это не лекарство, но будет легче.

Она с трудом сделала несколько маленьких глотков. Её слабая рука легла на мою, и я почувствовал, как её пальцы чуть сжались.

— Не говори ничего, береги силы, — я аккуратно кладу ее руку обратно. — Я ненадолго отлучусь. Снова.

Глава 21

Я искал старика целый день.

В харчевне Блума его попросту не могло оказаться — эта часть Золотого квартала попала под удар в тот злополучный вечер ночь и теперь была перекрыта.

Что, если старик бесславно погиб? Мог ли такой сильный практик оказаться среди трупов? Практики из школы точно гибли, я видел тела у храма, но где они, и где дед с его подавляющей мощью.

Я решился проникнуть в закрытый район и убедиться, что старик покинул харчевню Блума. Поднялся на крыши и аккуратно двинулся по черепице, проходя мимо редких стражников. Помогало, что оставленные в оцепление люди и сами сторонились пострадавшей части города.

Я перебирался по крышам аккуратно, стараясь не шуметь. Иной раз крыша под ногами похрустывала, словно предупреждая: ещё немного, и сорвёшься.

Весь день над головой глухо рокотало.

Только бы не пошёл дождь, — мелькнула мысль, пока я перешагивал через узкий проулок на крышу соседнего здания. — Если черепица станет мокрой, удержаться на ней будет почти невозможно.

Я спустился с крыши перед харчевней. Дверь приоткрыта — кто-то в спешке выбежал, забыв запереть. Я медленно толкнул створку.

Внутри царила тишина, нарушаемая лишь моими шагами.

Зал был пуст. Столы стояли на своих местах, на некоторых стояли брошенные и подсохшие блюда.

Я дошел до комнат. Постучал в первую попавшуюся дверь, но ответа не последовало. Потянул за ручку — открыто. Заглянул внутрь: пусто. Лишь старый сундук в углу и завалившаяся на бок табуретка.

Следующая дверь оказалась заперта. Я постучал громче, но вламываться внутрь не стал. Продолжил обходить комнаты одну за другой, открывая те, что поддавались, и каждый раз сталкивался с пустотой.

Ни души. Люди сбежали отсюда в панике.

Я выдохнул и вышел обратно в зал. Стук моих шагов эхом отдавался по пустому помещению.

Если мастер Линь все еще в городе, я его найду. Стоит подойти к нему достаточно близко, и я почувствую давление его силы.

Я вышел из харчевни и снова залез на крышу. Десять минут — и я прошел через ворота между кварталами.

Нужно поспешить. У меня два варианта: либо пытаться найти мастера, либо — лезть в богатые дома, начав с дома дедушки Пирия, и пытаться найти там золото.

И я принялся искать мастера. Как оголтелый, долго метался по окраине, ходил от ворот к воротам и расспрашивал торговцев, лавочников и редких прохожих, не встречали ли они старика с двумя мордоворотами, от которых давило силой настолько, что находиться рядом с ними было неуютно. Увы, никто из них не слышал ни про какого мастера Линя.

Небо над головой стремительно темнело, готовясь обрушиться на город дождем. Ветер усилился и хлестал порывами по лицу, швырял мелкий мусор в глаза, заставляя жмуриться. Вдалеке сверкнула молния, на мгновение осветив улицы.

Удача улыбнулась мне на рынке, ближе к обеду. Тот самый торговец фруктами, собирая товар в корзины, вспомнил старика.

— Сегодня видел, — поморщившись, как от зубной боли, сказал торговец и махнул рукой. — Вон туда куда-то уходил, дай Ками ему здоровья.

«Вон туда» оказалось харчевней, в которой старик угощал меня едой.

В харчевне ничего не поменялось; по всему помещению расходится приятный запах хлеба и мяса. Людей было не так