Старый, но крепкий 2 - Макс Крынов

Когда наступила темнота, ведущий дал сигнал к запуску. Тысячи людей одновременно подожгли горелки и подняли фонари над собой. Масса огней медленно поднималась в воздух, словно не решаясь покинуть землю. Но потом поток воздуха подхватил их, и они поплыли по небу, заполняя его мягким золотым светом.

— Красиво… Но не опасно ли? — спросил я сам у себя вполголоса, но стоящий рядом мужчина в возрасте усмехнулся и посмотрел на меня, как на дурака.

— А мы здесь для чего?

Я взглянул на незнакомца и распознал в нём практика школы Небесного Гнева.

— А если один из фонарей упадёт на деревянную крышу? За всем, наверное, трудно уследить?

— Какой любознательный пацан. — Мужчина рассмеялся. — Не волнуйся! Горелка внутри маленькая, если фонарь и вздумает упасть, то такой огонёк потухнет ещё до приземления. К тому же, здесь повсюду практики, способные справиться с пожаром.

«Жаль, что вам нет дела до нищих кварталов, где люди, рискуя своими жизнями, лезут в огонь с ведром воды», — подумал я про себя, но вслух ничего не сказал.

Мы с мамой долго смотрели на небо, где тысячи фонарей плыли к звездам. Это было волшебство в чистом виде — мгновение, которое хотелось запомнить навсегда.

Толпа постепенно редела, люди расходились, унося с собой последние остатки праздника.

Мы с мамой шли неспешно, наслаждаясь теплом вечера. Я держал её под руку, чувствуя, как она устала после долгого дня. Впереди показалась школа Небесного Гнева, в ворота которой заходили с праздника люди. Школьная площадь была ярко освещена фонарями, но за воротами уже сгущалась ночь.

Я оглянулся на маму, желая спросить о вечере… и в этот момент что-то глухо стукнуло. Звук странный приглушённый, но мощный, словно что-то тяжёлое упало или взорвалось вдалеке.

Люди вокруг замерли, начали оборачиваться. А потом из ворот школы вырвалось серое облако.

Сначала я подумал, что это дым — может, где-то пожар? Но запах… Этот запах оказался невыносимым. Он буквально резал лёгкие, обжигал горло и наполнял голову тяжёлой дурнотой. Нечто чуждое, неправильное, смертельное.

— Назад! — закричал кто-то из толпы, но было поздно.

Облако двигалось быстро. Словно живое, расползалось по земле и обтекало людей. Я почувствовал, как оно приближается к нам. Не раздумывая, я поднял руку и активировал ледяную защиту. Холодная энергия разлилась по моему телу, покрывая кожу тонкой плёнкой. Я шагнул вперёд и заслонил маму.

Но и это оказалось бесполезным. Облако не просто двигалось — оно плотно покрывало и облегало всё на своём пути. Я видел, как оно проникает сквозь толпу напуганных людей, обволакивает их с ног до головы. Кто-то закашлялся, пара человек осели на землю. В толпе я разглядел и детей.

Моя защита спасала меня от прямого воздействия, но вряд ли она могла выдержать долго.

— Надо бежать! — крикнул я и подхватил маму на руки. Она пыталась возразить, но я не слушал и мчался вперед.

Сзади слышались учащающиеся кашель и крики. Из ворот школы выбегали практики, охваченные облаком, бледные и заторможённые. Некоторые из них пытались вызвать защитные барьеры или разогнать облако магией, но это не помогало. Странный дым продолжал распространяться, захватывая всё больше людей.

Я мчался вперёд, стараясь не оглядываться. Толпа вокруг кричала в панике: люди бежали, падали на землю, хватались за горло и кажется даже умирали на моих глазах. Бежать даже с хрупкой и лёгкой мамой на руках столь продолжительное время и, постоянно концентрируясь на ледяной защите, оказалось непросто. Моё сердце колотилось так громко, что казалось, вот-вот вырвется из груди.

Стража у городских ворот растерянно металась. Взрослые мужчины с ужасом смотрели на умирающих горожан и практиков, не понимая, что им делать и откуда ждать беды. Кажется, два десятника спорили, перекрывать ворота или нет. К счастью, нас никто не пытался остановить.

Я пронёсся мимо стражи и выбежал из Золотого квартала.

Только оказавшись достаточно далеко от рассеивающегося серого облака, я позволил себе остановиться. Мама тяжело дышала у меня на руках.

Мы спаслись.

— Всё хорошо. Мы выбрались, — пробормотал я, подбадривая ее и самого себя.

— Поставь меня. Я сама могу идти, — её голос был слабым, но твёрдым. — Китт, ты в порядке? От тебя веет холодом.

Я осторожно опустил её на землю. Она попыталась сделать шаг, но тут же пошатнулась. Её лицо выглядело бледным, губы дрожали.

— Мам! — я подхватил её, прежде чем она упала.

Она взглянула на меня снизу вверх и попыталась улыбнуться:

— Просто устала и переволновалась.

Мы дошли до дома. Я заварил свежего чая, не жалея духовной заварки и заставил маму выпить. Что бы с нами не произошло, лишняя духовная энергия не помешает.

Когда мы легли спать, все было в порядке.

А потом я проснулся от звука кашля: низкий, надрывный звук, словно кто-то пытался вырвать из себя что-то застрявшее глубоко в груди.

Я замер в темноте комнаты, надеясь, что это всего лишь сон. Но звук повторился — глухой и влажный, заполняющий тишину ночи.

Я бросил взгляд на окно. Лунный свет пробивался сквозь щели в ставнях, а на стене висели тени от ветвей деревьев. Сердце сжалось от тревоги, и я быстро поднялся с кровати, стараясь не шуметь.

Дверь в её комнату приоткрыта. Я заглянул внутрь: мама сидела на краю кровати. Её плечи вздрагивали от очередного приступа кашля. В свете лампы её лицо казалось ещё более бледным, чем вечером.

— Мам? — позвал я тихо, чтобы не напугать её.

Она повернула голову ко мне и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла слабой и натянутой.

— Всё в порядке, Китт, — сказала она хрипло.

— Ты кашляешь. Это из-за того облака.

— Всё хорошо. Просто простуда или что-то вроде этого. Не волнуйся.

— Мам, не глупи.

Я видел, как она с трудом дышит, как её руки дрожат, когда она пытается отмахнуться от моей тревоги. Поэтому отлучился на минуту, чтобы принести припрятанный горшок с отваром — слабым, но содержащим Ци. Лишним точно не будет

— Выпей это, а я скоро вернусь.

— Куда ты посреди ночи?

— Немного пройдусь. Не волнуйся.

Поспешно одевшись, я выбежал на улицу и побежал к Рою — не в лавку, а домой к травнику.

Думал, что мне придётся колотить в ставни и будить мужчину, но, к моему удивлению в окнах горел свет, а из парадного входа аккурат перед моим