Стив Лайонс - Имперская гвардия: Омнибус

— Штрафная колония Гипернола на одной из лун этой планеты, — говорит он, подтверждая мои прежние подозрения, — мы спустимся на поверхность в начале последнего часа середины цикла. "Гордость Лота" будет пополнена запасами в сортировочной станции на орбите. Когда мы попадем в штрафную колонию, я избавлюсь от услуг некоторых членов твоего взвода, которые неудовлетворительно действовали.

— Могу я спросить от кого, сэр? — спрашиваю я, любопытствуя об этих изменениях в отношении. Полковник ранее никогда не упоминал, что кого-то прежде высылал из "Последнего шанса". До сих пор единственным вариантом выбраться была смерть или прощение. Мне казалось, что мы можем умереть так же, как и все остальные.

— Нет, — сурово отвечает Полковник, напомнив мне, что я все еще сточное дерьмо в его глазах, и что недавнее прибавление под моей ответственностью. Он оборачивается, дабы взглянуть в иллюминатор, и когда я отвожу взгляд от его спины, то уголком глаза замечаю что-то на столе Шеффера. В файле фотография Лорона и пока внимание Полковника витает где-то в другом месте, я наклоняюсь вперед, чтобы попытаться что-то разнюхать.

— Ты можешь просто спросить, Кейдж, — не поворачиваясь, произносит Полковник.

— Сэр? — пораженно вырвалось у меня.

— Ты можешь просто спросить, какое преступление совершили Лорон и Лори, — отвечает он, глядя через плечо на меня.

— Что они натворили? — нерешительно спрашиваю я, раздумывая, какую ловушку или тест заготовил Полковник.

— Неподчинение приказам, — просто отвечает Полковник, полностью разворачиваясь, — они отказались исполнять приказ.

— Я понимаю, сэр, — уверяю я Полковника, напевая про себя, потому что я был прав, а Славини ошибался. Колдуны, конечно!

— Я уверен, что поняли, лейтенант, — говорит Полковник, странно взглянув мне в глаза, — через час приготовьтесь к погрузке на шаттл, — добавляет он, прежде чем отослать меня прочь взмахом руки.

— ХОРОШО, — признает Славини, когда я рассказал ему все, вернувшись обратно в загон, — но это не значит, что это действительно произошло, просто потому, что так написано в досье.

— Император, а ты недоверчивый тип, Славини, — кисло произношу я, раздраженный, что он все еще не хочет признать, что неправ, — пойдем со мной, мы разрешим этот вопрос раз и навсегда.

Я хватаю сержанта за руку и тащу его туда, где у стены, уставившись в пол, сидит Лорон. Я поставил его с сестрой в разные тренировочные группы в надежде, что это подтолкнет их к большему общению с другими, но, кажется, это просто разозлило и расстроило их. Что ж, мне придется что-то сделать с этими интровертами, они станут частью подразделения, хотят они того или нет.

— Ты за что сюда попал? — требую я ответа, встав перед Лороном и уперев руки в бока. Он медленно поднимает взгляд своих глубоких, голубых глаз, но не говорит ни слова.

— Как твой лейтенант, я приказываю отвечать мне, — рявкаю я, взбешенный его молчанием.

— Или это еще один приказ, который ты отказываешься выполнять? — злобно добавляю я. Он встает и смотрит мне прямо в глаза.

— Так вот, что вы думаете, — наконец-то произносит он, его взгляд мечется между мной и Славини.

— Тогда скажи нам, что произошло на самом деле, — настаиваю я. Он снова смотрит на нас двоих и вздыхает.

— Это правда, что Лори не подчинилась приказу, — медленно произносит он. Я самодовольно смотрю на нахмурившегося Славини.

— Это был приказ отступать, а не атаковать, — добавляет он, и мы оба в изумлении пристально смотрим на него.

— Вы отказались отступать? — недоверчиво переспрашивает Славини. — Тогда вы чудесно вписываетесь в "Последний шанс". Вы какие-то уроды-самоубийцы или что-то в этом духе?

— Я был ранен в ногу, — с мрачным выражением лица объясняет Лорон, — Лори не подчинилась общему приказу об отступлении и вернулась за мной. Она несла меня на своих плечах около километра обратно к линии осады. Они сказали, что она не подчинилась приказам и с позором отправили ее в военный суд.

— Они не обвинили тебя в каком-нибудь дрянном заговоре или соучастии? — спрашиваю я, интересуясь, за что Лорон присоединился к своей сестре.

— Нет, — отвечает тот, — я настаивал на разжаловании вместе с ней. Они отказали, тогда я ударил капитана своей роты. Они были только счастливы выкинуть меня вслед за ней.

— Чтобы остаться со своей сестрой, ты ударил капитана? — ржет Славини, — не сомневаюсь, что вы долбанутые на всю голову колдуны.

Я смотрю в искреннее лицо альбиноса, замечаю его странный взгляд, что еще больше вызывает во мне интерес к ним. Насчет того, откуда они.

— Очень хорошо, — говорю я ему, — с этого момента я буду держать вас с Лори вместе, если от этого вам лучше.

— Так и есть, — с простой улыбкой отвечает Лорон. Он проходит мимо Славини и затем останавливается. Он смотрит на сержанта, и улыбка исчезает с его лица.

— Я бы предложил не использовать слова «уродцы» или «колдуны» рядом с Лори, — говорит он, его голос угрожающий, — она более чувствительна и менее благоразумна, чем я.

Ставлю, что так и есть, думаю я про себя, пока Лорон уходит, оставив Славини явно шокированным. Несознательно сержант трет костяшками пальцев глаза и отваливает, явно витая мыслями где-то в другом месте.

— НУ ЧТО, Лори, — говорит Линскраг, наклонившись вперед, насколько позволяли ремни безопасности шаттла, чтобы высунуться из-за груди Кронина, — ставлю, что ты не ожидала столь быстрого возвращения в штрафную колонию!

— Мы не были в штрафной колонии, — поправляет она. Близнецы наконец-то несколько оттаяли, когда все отстали от них и оставили друг с другом. С их стороны, они начали чуть больше общаться, словно оба решили, что никуда не денутся, так что лучше, по крайней мере, попытаться наладить контакты с остальными. По правде говоря, я бы сказал, что Лори питала слабость к Линскрагу, хотя и не понимал, что она нашла в смазливом, некогда богатом бароне из хорошей семьи. Кронин спит между ними, спокойно захрапев, когда шаттл понес нас к луне.

— Извини? — говорю я, осознав, что она сказала. Я смотрю направо, где она сидит рядом с кормовой переборкой.

— Ты имеешь в виду, что Полковник не просто забрал вас с луны штрафников, куда мы летим?

— Нет, — отвечает она, резко мотнув головой, — последние восемнадцать месяцев мы дрались в штрафном батальоне на Проксиме Финалис.

— Почему Полковник вытащил только вас? — спрашиваю я.

— Он нас не вытащил, — говорит Лорон, и мы поворачиваем головы налево, чтобы посмотреть на него, — нас осталось только двое.

— Только двое? — хрипит рядом со мной Франкс. — Как так вышло?

— Кластерная бомба орочьего истребителя упала прямо в центр нашего батальона, когда мы штурмовали, — отвечает Лори и все взгляды перемещаются к ней, — разорвав на части две сотни солдат — всех, кроме меня и брата.

— Нифига себе, — с шокированным выражением лица высказывается Брокер на другом конце шаттла, — это довольно удивительно.

— Что случилось потом? — спрашиваю я Лори, любопытствуя, как они попали к нам.

— Комиссар не знал, что с нами делать, — продолжает историю Лорон, привлекая к себе внимание, на другую сторону шаттла, — вот тогда снова появился Полковник Шеффер, переговорил с комиссаром, и затем закинул нас сюда.

— Снова появился? — спрашивает Гаппо, до того, как я озвучил то же самое. — Вы встречали его раньше?

— Да, — кивнув, отвечает Лорон, — около года назад, когда впервые был сформирован штрафной батальон. Он тогда прилетел и встречался с капитаном. Мы не знаем, о чем они говорили.

Я пытался прикинуть, что мы делали приблизительно год назад. Это было непросто по некоторым причинам. Для начала, за последний год или около того, мы посетили пять различных миров, и через некоторое время они все размылись в одну бесконечную войну. Добавьте к этому, что год назад для Лори и Лорона могли быть не тем же самым временем для нас, учитывая перерывы и время, проведенное в варпе. Все дело в том, что корабли путешествуют через варп так быстро, потому что время там течет по-другому, чем в реальной вселенной. Что ж, по крайней мере, так мне пытался объяснить техножрец во время моего первого путешествия с Олимпа. В нашей вселенной время течет нормально, так что люди на корабле могут провести от недели до месяца, в то время как в реальности прошло три месяца. Мне не к чему было привязаться, и, за неимением подходящего термина, нормального времени для меня с Ичара-IV прошло два года. Насколько я знаю, за это время мог пройти реальный десяток лет.

Шаттл внезапно накреняется, и я шарахаюсь головой в корпус, это вырывает меня из размышлений. Все смотрят друг на друга, интересуясь происходящим.