Нора Кейта Джемисин - Наследие. Трилогия (ЛП)

До библиотеки путь был недолог. Я появился в давно никем не посещавшемся углу, между двумя тяжеловесными старыми стеллажами. Потом долго шел между книжными шкафами, пока не увидел винтовую лестницу, неплохо укрытую от праздного взора. Курруэ выстроила библиотечный купол таким образом, что он становился наградой для тех жителей дворца, которые вправду отличались любовью к письменному слову. Такие люди подолгу рылись в шкафах, просматривали стеллажи и порой теряли счет времени, увлекшись книгой, свитком или табличкой. Я неизвестно почему даже возгордился тем, что Шахар его отыскала. Потом сам на себя рассердился за эту гордость. И наконец, рассердился за то, что рассердился.

Однако, одолев лестницу, я удивленно остановился. Местечко под куполом уже было занято, и заняла его вовсе не Шахар.

На одной из длинных, заваленных подушками скамей сидел мужчина. Крупный, светловолосый, одетый в полувоенного покроя камзол, который выглядел бы почти форменным, не будь он пошит из жемчужно-переливчатого шелка. Верх купола был сплошь застеклен, а стены изобиловали открытыми окнами, магически защищенными (как и весь дворец) от ветров, дождей и разреженного воздуха снаружи. Удачно падавший луч света превращал вьющиеся волосы мужчины в поток жидкого золота, зажигал самоцветы в пуговицах камзола и придавал скульптурную четкость чертам его лица. Мне даже не понадобилось присматриваться к сигиле у него на лбу: я и так с первого взгляда понял, что он происходил из Главной Семьи Арамери. Уж очень этот малый был красив и слишком уж по-хозяйски расположился.

Но когда он повернулся ко мне, я все-таки глянул на сигилу и невольно задержал взгляд, потому что она была заполнена до конца. Она содержала все письмена и надписи, которые я помнил. Тут было и заклятие, обязывавшее Энефадэ защищать прямых потомков той, первой Шахар и служить им, и повеление всем Арамери сохранять верность главе семейства, и так далее. Короче, все! Вот бы знать, почему из всей Главной Семьи лишь этот мужчина носит знак родства в его изначальной форме?

– Так-так… – выговорил он, окидывая меня внимательным взглядом и подвергая такому же быстрому анализу.

– Прошу прощения, – смущенно пробормотал я. – Я не знал, что тут кто-то есть. Пойду другое место поищу.

– Ты тот младший бог, – сказал он, и я удивленно остановился. Он тонко улыбнулся и продолжил: – Думаю, ты должен помнить, насколько трудно сохранять здесь тайну.

– Я в свое время как-то умудрялся.

– О да. И это было хорошо, иначе вы бы никогда не освободились от нас.

Я вскинул подбородок. Я рассердился и был настроен воинственно.

– Хорошо? И это говорит чистокровный?

– Да. – Он переменил позу, откладывая большую и красиво переплетенную книгу, которую держал на коленях. – Я как раз читал о тебе и твоих собратьях Энефадэ в честь твоего появления во дворце. Мои предки ухватили за хвост чудовище, согласен? Я считаю, мне необыкновенно повезло, что вас освободили до того, как мне пришлось иметь дело с тобой.

Я прищурился, силясь понять причину собственной настороженности:

– Почему ты мне не нравишься?

Мужчина удивленно моргнул, потом не без иронии улыбнулся:

– Наверное, потому, что, если бы ты все еще был рабом, а я хозяином, именно тебя я держал бы на самом коротком поводке.

Я не был уверен, что причина заключалась именно в этом, но легче не стало. Я никогда не доверял смертным, которые догадывались, насколько я опасен. Обычно это означало, что они и сами были ой как опасны.

– Кто ты такой?

– Рамина Арамери.

Я кивнул, приглядываясь к чертам его лица, к общему рисунку костей в теле.

– Брат Ремат?

Впрочем, я уже видел, что это не совсем верно.

– Сводный, – ответил Рамина. – Ее отец был прежним главой семьи, а мой – нет. – Он пренебрежительно пожал плечами. – А как ты понял?

– Ты выглядишь как один из Главной Семьи. И пахнешь, как Ремат. А веет от тебя… – я покосился на его лоб, – силой, посаженной на цепь.

– А, ты об этом. – Он коснулся лба и слегка самоуничижительно улыбнулся. – Все вполне очевидно. Как я понял, истинные сигилы в твои времена были нормой?

– Истинные сигилы? – нахмурился я. – Как же в таком случае вы называете урезанные?

– Они называются полусигилами. Не считая Ремат, на сегодня я единственный член семьи с истинной сигилой. – Рамина отвел взгляд, следя за далекой стаей птиц, что кружила возле одной из ветвей Древа. Вот они заскользили прочь, и он проводил глазами их равномерное, неторопливое движение. – Мне ее нанесли, когда сестра заняла место главы.

Вот теперь все стало понятно. Истинная сигила подавляет волю носителя, навязывая ему верность главе семьи. Теперь для Рамины пытаться действовать против сестры – все равно что приказывать солнцу садиться.

– О, демоны, – ругнулся я, неожиданно испытав жалость к нему. – А почему она тебя попросту не убила?

– Наверное, потому, что ненавидит. – Рамина все следил за птицами, и я не мог истолковать выражение его лица. – А может, наоборот, любит. Какая разница? Результат-то один…

Ответить я не успел: со стороны винтовой лестницы послышались шаги. Мы замолчали. Появились двое слуг; они приблизились к Рамине и, неуверенно поглядывая на меня, поставили деревянный поднос, а на него – большое блюдо с закусками, которые берут руками. Сделав это, они быстро ушли. Я тут же подошел к подносу и набил рот всякими вкусностями. Рамина приподнял бровь; я оскалился. Он фыркнул и отвернулся. Хорош, паршивец!

Я досыта наелся, набив рот всего раз, и очень этому обрадовался: лишнее доказательство, что я еще не до конца стал смертным. Поэтому я рыгнул и принялся облизывать пальцы, надеясь, что Рамина исполнится отвращения. Увы, он на меня даже не смотрел. Но через секунду вновь повернулся в сторону лестницы, по которой как раз поднималась Шахар. Она кивнула мне, потом заметила Рамину и прямо просияла:

– Дядя! Что ты тут делаешь?

– Заговоры плету с целью захватить мир, что же еще, – ответил он, широкой улыбнувшись. Шахар подошла и с неподдельной симпатией обняла его. Он ответил на ласку с такой же искренностью. – А еще веду приятнейшую беседу со своим новым другом, этим юношей. Ты пришла к нему?

Шахар присела рядом с ним, глядя то на него, то на меня.

– Да, – сказала она, – но твое присутствие очень кстати. Ты ведь знаешь, что произошло?

– Произошло?

Она стала очень серьезна.

– Невра и Крисцина. Они… Солдаты доставили тела сегодня утром.

Рамина поморщился и закрыл глаза.

– Как?

Она тряхнула головой:

– Снова маски. На сей раз… – Она скривилась. – Результат я не видела, но вот запах…

Я сел на скамью напротив них, куда падала тень купола, и стал наблюдать за обоими. Свет обволакивал их кудрявые головы золотыми ореолами. Их лица совершенно одинаково отображали горе. Да, все было настолько очевидно, что я удивился: с какой стати Ремат попыталась держать это в секрете?