Александр Бушков - Вертикальная вода

Ну, коли уж без церемоний… Сварог поднял за спинку одно из кресел у стола, поставил его посреди кабинета и сел лицом к принцу, прикурил от пальца и стал разглядывать неожиданно попавшее в круг его забот сомнительное сокровище.

По первым впечатлениям — обыкновенный мальчишка, белобрысый и светлоглазый, чем-то даже симпатичный. Вот только глаза у него отнюдь не детские — колючие, полные неприглядного житейского опыта, какого у благополучного пацана его лет и быть-то не может, смотрит исподлобья, неприязненно и зло, сущий волчонок. И уж конечно, такие глаза у него стали отнюдь не по причине событий последних дней — происхождение и жизненный опыт, конечно. Надо думать, даже искусство Брашеро, мастерски изготавливавшего двойников, оказалось бессильно облагородить этакий вот взгляд…

Мальчишка — с некоторым вызовом, покривив губы — взял одну из украшенных пещерным жемчугом трубок, умело набил светлым табаком, умело раскурил. Принялся пускать дым, поглядывая на Сварога с тем же вызовом — за которым все же чувствовался страх.

— Говорят, курить вредно, — сказал Сварог нейтральным тоном.

— Болтают, — отозвался мальчишка напряженно. — Сами-то…

— Да, дурная привычка, никак не соберусь бросить — то одно, то другое… — сказал Сварог. — Итак… Его королевское высочество принц Каэтан. Мне представляться?

— Не надо, — угрюмо бросил Каэтан.

— Уже проще, — усмехнулся Сварог. — Поговорим?

— Смотря о чем, — настороженно отозвался Каэтан.

— Для начала — о тебе, — сказал Сварог. — Да, между прочим… Коли уж ты о мне немного наслышан и даже в лицо узнал… Слышал, может, что у меня есть привычка безошибочно отличать правду от лжи?

— Доводилось…

— Я об этом помянул исключительно ради экономии времени, — сказал Сварог, — чтобы разговор был коротким и деловым. Откуда родом будешь?

После коротенькой паузы Каэтан ответил, снова не без вызова:

— Из Драной Окраины.

Уточнений тут явно не требовалось. Сварог спросил:

— Родители есть?

— Коли уж появился на свет, были где-то, — ответил Каэтан равнодушно. — Вот только я о них не слыхивал давненько, и не тянет. Нашлись добрые люди, в канаве подобрали…

— …и обучили куче интересных способов зарабатывать денежки на жизнь, — понятливо продолжил Сварог. — Тем самым, что не одобряет ни одна полиция… Жмуры за душой есть?

— Ни одного, — сказал Каэтан. — Порезанные были — ну, сами виноваты…

— Не врешь, — задумчиво сказал Сварог. — Значит, работал у добрых людей… Подробности меня не интересуют. А потом тебя отыскал еще более добрый дядюшка по имени Брашеро — или его люди отыскали, не того полета человек, чтобы самолично шляться по воровским трущобам. И сделали тебе предложение, на которое ты быстро согласился.

— А кто бы отказался? — хмыкнул Каэтан.

— Тоже верно, — сказал Сварог. — В твоем-то положении…

Он нисколько не сердился на мальчишку, не говоря уж о том, что он ничего такого натворить не успел, если не считать шалостей со служанками. Мало ли в помянутых трущобах таких вот — чуть ли не в младенческом возрасте оказавшихся на улице и быстренько попавших в науку к «добрым людям»? (Впрочем, и жалости к нему Сварог не испытывал ни малейшей — всех не пережалеешь.)

— Крепко на меня злишься? — спросил он.

— Это за что это?

— За то, что я тебе дал побыть королем всего-то пару дней?

— На всех злиться — злости не хватит… — проворчал Каэтан.

— Резонно, — сказал Сварог. — Парнишка ты, нечего и гадать, умный и сообразительный — школа жизни, ага… Так вот. Сам, наверное, отлично соображаешь: даже если бы остался королем, ходил бы по струночке и делал только то, что они скажут.

— Уж это точно, — угрюмо кивнул Каэтан. — Дураку ясно. И все равно — лучше быть у них на ниточках и вовсю пользоваться теми выгодами, что были бы, чем…

— Так, — сказал Сварог. — Кажется, понятно, в чем тут дело. Ты ведь меня боишься, шустрое чадо? Да? Говори честно, ничего тут нет унизительного для неглупого человека в твоем положении.

— Ну и что? — проворчал мальчишка. — Боюсь. Кто там знает, что у вас на уме?

Сварог дружелюбно улыбнулся:

— Хочешь совершенно точно знать, что у меня на уме? Верить или нет — дело твое, но я намерен оставить тебя на прежнем месте и в прежнем положении. Дело тут не в доброте, а в обстоятельствах. Будь я узурпатором, собравшимся захватить Горрот, просто обязан был бы вырезать прежнюю династию. Без капли злобы — так уж в таких делах полагается… Но намерения у меня совсем другие. Мне нужно, чтобы на троне по-прежнему сидела твоя… мамочка. Ну и ты, соответственно, оставался при ней, коли уж жив и здоров. Веришь?

— Что бы тут и не поверить… Мамочку, я так понимаю, вы уже крепенько захомутали?

— Примерно так и обстоит, — сказал Сварог. — Прекрасно понимает, что я — ее единственная защита, опора и надежда.

— Раскладываете, поди? — поинтересовался Каэтан с ухмылочкой.

— Ну, то мое дело, — сказал Сварог преспокойно. — Я ведь в твои забавы со служанками не лезу… Но ситуацию ты ухватил верно.

Твоя названная матушка работает на меня, и только на меня. Мои армии скоро уйдут, а она останется править…

— Под присмотром ваших тихарей? — усмехнулся мальчишка.

— Еще под каким… — усмехнулся и Сварог. — Ну а как же без этого? Давай к делу. Поскольку ты живехонек-здоровехонек, о чем всему королевству известно, тебе необходимо играть строго определенную роль в событиях. То есть, оставаться тем, кем тебя полагают люди непосвященные: наследный принц, пусть и пристрастившийся с ранних лет к иным предосудительным забавам — в общем, ничего необычного, во многих коронованных семействах и не такое бывало… Уяснил? Я от тебя вовсе не требую, чтобы ты разыгрывал любящего сыночка — просто веди себя как можно естественнее, — он усмехнулся. — И забавы свои устраивай чуточку поскромнее, понял? Во всем остальном — самый обычный принц. Задача понятна?

— Понятна, — пробурчал Каэтан. — Вот только совершенно не тянет часто общаться с этой…

— А никто и не заставляет, — пожал плечами Сварог. — Некоторое отчуждение будет вполне мотивировано: взрослеешь, переходный возраст… Главное, вести себя ты должен так, чтобы никто ничего не заподозрил. Выполнять то, что от тебя требуют чисто церемониальные обязанности и придворный этикет. Никакой видимой неприязни, ничего такого. И преспокойно пользуйся всеми благами, что тебе, как принцу, положены — только, еще раз говорю, развлекайся поскромнее. Чтобы девки к тебе средь бела дня в кабинет не шмыгали. Образ я из тебя леплю такой: несмотря на свойственные юности перегибы и мелкие грешки, ты все же достойный наследник короны, юноша с большими задатками (Каэтан ухмыльнулся). Ты не скалься, не скалься. Скоро во дворец вернутся те, кто был близок к прежнему королю. И у них о тебе, на сколько я знаю, самое хорошее впечатление, они ж тебя помнят совсем маленьким… Изволь это впечатление не портить. Тогда проживешь долго и счастливо, в роскоши. Мое слово. Что-то еще объяснять?

— Не надо, — сказал Каэтан. — Лишь бы не обманули.

— Я уже объяснил, почему не собираюсь тебя обманывать, — терпеливо сказал Сварог. — Не по доброте душевной, а потому, что ты мне еще долго будешь нужен. Спросить что-то хочешь?

— А эти никогда уже не вернутся?

— Никогда, — сказал Сварог. — Даже слабенького повторения чего-то подобного никто никогда не допустит.

— И Орка тоже уберете? — на сей раз в голосе Каэтана прозвучало искреннее сожаление.

— Что, пришлись друг другу по душе? — усмехнулся Сварог.

— С ним было чертовски интересно…

— Не сомневаюсь, — сказал Сварог. — Ну, придется обойтись без Орка. Я тебе подберу парочку «близких друзей», чтобы не скучал — охота, разные развлечения и все прочее… — он чуть наклонился вперед, голос стал жестким. — Хватит о пряниках. Мимоходом поговорим и о кнутах… в твоей ситуации всегда есть и пряники, и кнуты. Если ты меня хоть в чем-то капельку подведешь… Нет, убивать не буду, не такой я зверь. Есть способы милосерднее… Если что — попросту, так сказать, выпадешь из обращения, как стертая монета. Не так уж трудно устроить твою «смерть на охоте» или еще что-то подобное. С твоим мнимым папенькой прекрасно прокатило, сам видишь. Я тебя просто-напросто засажу в исправительное заведение для малолетних. Признанных неисправимыми. Местечко не из приятных: режим тюремный, телесные наказания тоже, держат там до совершеннолетия, строго следя, чтобы к тому времени воспитуемый всерьез овладел каким-нибудь ремеслом пары низших гильдий. Потом выпускают, приписывают к означенной гильдии — и зарабатывай себе на хлеб честно. Ну, а потянет на старое — сам виноват. Сам понимаешь: если ты, оказавшись на свободе, начнешь вкручивать окружающим, будто ты — наследный горротский принц, жертва козней, тебя либо к врачам сволокут, либо в тайную полицию… Все понял, любезный отрок?