Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)

— Воистину, — тон у Джери был почти мрачный. — Это не тот Танелорн, который я видел когда-то. Корум, он почти зловещий… Он прекрасный и удивительный, но, может быть, не настоящий? Анти-Танелорн, Танелорн, где правит совершенно чуждая нам логика…

— Что-то я не понимаю тебя. Ты толковал о мире. У этого Танелорна вполне мирный вид. Ты говорил, что есть великое множество Танелорнов, что Танелорн существует от начала времен и будет существовать до их конца. Что из того, что этот Танелорн кажется необычнее прочих?

Джери тяжело вздохнул.

— По-моему, я начинаю прозревать суть. Танелорн — это единственное место в мириадах миров, неподвластное Времени. А значит, у него должно быть особое предназначение — во всяком случае, это не просто приют для усталых героев и их попутчиков…

— Ты полагаешь, здесь нам грозит опасность?

— Опасность? Это зависит от точки зрения — что ты считаешь опасностью. Некоторые знания опасны для одного человека, но очень полезны для другого. В безопасности кроется опасность, и наоборот. Это ты уже успел понять, верно? Мы ближе всего к познанию истины, когда сталкиваемся с парадоксами, а потому — и мне следовало сообразить это раньше — Танелорн должен быть парадоксом. Надо войти в него, Корум, и выяснить, зачем судьбе было угодно привести нас сюда. Корум медлил в нерешительности.

— Мабелод грозит уничтожить Порядок. Гландит-а-Крэ мечтает покорить все наши плоскости. Ралина пропала. Мы многое рискуем потерять, Джери, если ошибемся.

— Да, мы рискуем потерять все.

— Тогда, может быть, лучше сначала удостовериться, что это не ловушка? Что мы не стали жертвой космического обмана?

Джери громко расхохотался:

— А как ты намереваешься это выяснить, Корум Джайлин Ирси?

Корум посмотрел на друга и опустил глаза.

— Ты прав. Надо войти в город.

Они пересекли лужайку, голубоватую в струящемся от города синем свете, ступили на просторную улицу, вдоль которой росли голубые цветы и деревья, и вдохнули воздух Танелорна, столь непохожий на воздух городов в знакомых им мирах.

Рыдания стеснили грудь Корума. Он опустился на колени, благоговея перед красой вечного города, чувствуя, что готов отдать за него жизнь. Джери положил руку ему на плечо и прошептал:

— Да. Это — подлинный Танелорн.

Корум и Джери побрели по улице, высматривая обитателей города. Тело у Корума сделалось каким-то невесомым, он словно парил над зелглей. Его вдруг наполнила необъяснимая уверенность, что здесь они обретут долгожданную помощь, что Мабелод будет повержен, что вадхаги и люди из Ливм-ан-Эш прекратят, наконец, убивать друг друга. Но они все шли и шли, а навстречу им не попалось ни единой живой души. Никто не приветствовал их, вокруг царила всеобъемлющая тишина.

Вдруг в конце улицы Корум заметил какую-то фигуру, неподвижную на фоне замысловатого голубого фонтана. Это была статуя — первая статуя, которую они обнаружили в городе. Что-то неуловимо знакомое почудилось Коруму в ее очертаниях, что-то, вселившее в него смутную надежду. Статуя отчего-то связалась в его мозгу с мыслью о спасении.

Он почти побежал, однако Джери схватил его за руку.

— Постой. Не надо спешить в Танелорне.

По мере того как они подходили ближе, очертания статуи вырисовывались все отчетливее. Она казалась более грубой, почти варварской рядом с окружающими ее ажурными зданиями и не голубой, а скорее зеленой. И материал, из которого она была отлита, отличался от прочих сооружений. Статуя стояла на четырех ногах, поддерживавших ее квадратное туловище. Рук тоже было четыре: две сложены на груди, две свисали вдоль тела. Большая голова казалась почти человеческой, только нос отсутствовал и вместо ноздрей зияли открытые дыры. Огромный рот растянулся от уха до уха, словно статуя ухмылялась. Сверкающие глаза тоже были диковинными и скорее походили на розетки из драгоценных камней.

— Глаза… — пробормотал Корум, придвигаясь ближе.

— Да, — Джери понял, что имел в виду Корум.

Статуя была не выше Корума, и все тело ее было усыпано темными сверкающими камнями. Корум протянул было руку, потрогать, но тотчас же отдернул: взгляд его был прикован к сложенным на груди рукам статуи. Он просто похолодел от чудовищной догадки.

Правая рука статуи заканчивалась шестипалой кистью, но вместо левой был обрубок. Отсутствующая кисть была у Корума. Корум в панике отпрянул назад, сердце бешено забилось, виски ломило, в ушах стоял звон.

Губы статуи медленно раздвинулись. Руки, висевшие вдоль туловища, потянулись к Коруму.

Затем Корум услышал голос.

Никогда прежде не доводилось ему слышать столь странного голоса. Мудрый и жестокий, насмешливый и беспощадный, холодный и ласковый одновременно, грубый и нежный — тысячи оттенков были в нем. Голос произнес:

— Ключ… Дар должен быть добровольным. Иначе я не могу воспользоваться ключом.

Фасеточные глаза — точная копия того глаза, что сидел в правой глазнице Корума, — вращались и переливались, однако руки, сложенные на груди, оставались неподвижны, равно как и ноги, словно приросшие к постаменту.

Корум был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова. Он точно окаменел — как сама статуя. Джери подошел и стал рядом.

— Ты — Квилл, — спокойно сказал он.

— Да, я Квилл.

— А Танелорн — твоя тюрьма?

— Он был моей тюрьмой, потому что…

— Потому, — подхватил Джери, — что только Вечный Танелорн может удержать существо такого могущества, как ты.

— Но даже он не смог бы удержать меня, будь я полноценным.

Джери поднял безвольную руку Корума и потрогал шестипалую кисть.

— А это вернет тебе полноценность?

— Это — ключ к моей свободе. Но дар должен быть добровольным, иначе я не смогу воспользоваться ключом.

— И ты постарался заполучить его — разумом, волей, над которой Танелорн не властен. Выходит, не Космическое Равновесие соединило Корума с Элриком и Эрекозе, а ты. Только ты и твой брат обладаете такой силой — хотя вы и не свободны сейчас. Только вы можете бросать вызов законам естества — самому великому Порядку Космического Равновесия.

— Да, только Квилл и Ринн могут это, ибо они послушны единственному закону…

— …Который вы нарушили — много тысячелетий назад. Вы подняли руку друг на друга — и Ринн отсек тебе кисть, а ты вырвал у него глаз. Вы забыли о клятве верности — той единственной клятве, что всегда будет для вас законом…

— Ринн принес меня сюда, в Танелорн. Множество циклов сменилось с тех пор.