Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)

— Она здесь! — завопил Корум. Эрекозе вскочил, но Элрик только сонно потянулся. — Поторопи Элрика!

Наконец Элрик, стряхнув остатки сна, бросился следом за ними, обнажив, как и Эрекозе, свой черный меч. Оба меча были почти близнецами — черные, устрашающие, сплошь испещренные рунами.

Корум мчался впереди: на сей раз он не намерен был остаться за дверью. Ворвавшись внутрь, он зажмурился от ослепительно яркого света.

— Скорее! Скорее! — закричал он.

Корум вбежал в небольшую гостиную, залитую красноватым светом гигантского масляного светильника, свисавшего на цепях с потолка. Тут дверь захлопнулась, и Корум понял, что они в западне. Он молился всем богам, чтобы у них достало сил устоять против чародейства хозяина башни. Корум уловил какое-то движение в узком оконце в стене башни. Темная долина исчезла, и на том месте, где она была, простиралось теперь море бескрайней синевы. Башня стремительно летела куда-то. Корум молча показал на оконце товарищам. Потом поднял голову и оглушительно крикнул:

— Джери! Джери-а-Конел!

Может быть, тот уже мертв? Корум молился, чтобы это было не так.

Он прислушался: до слуха его донесся какой-то слабый звук — может быть, голос Джери?

— Джери!

Корум рассек воздух своим длинным мечом.

— Войлодьон Гагнасдиак! Ты здесь или ты покинул башню?

— Я здесь. Что вам угодно от меня?

Корум бросился вперед — под островерхую арку, в соседнюю комнату.

Золотое сияние — под стать тому, что он видел в Лимбе, — обрамляло уродливую фигуру Войлодьона Гагнасдиака, карлика, разодетого в шелка, атлас и шкуры горностая. Крохотный меч блистал в его не по росту крупной руке, красивая голова, сидевшая на маленьких плечиках, была горделиво откинута, глаза ярко сверкали под черными, сходящимися на переносице бровями. Войлодьон ухмылялся, по-волчьи оскалив зубы.

— Наконец-то ко мне пожаловали гости, развеять мою тоску. Опустите ваши мечи, господа. Вы — мои гости.

— Мне прекрасно известно, что ожидает твоих гостей, — взорвался Корум. — Знай же, Войлодьон Гагнасдиак, мы пришли освободить Джери-а-Конела, которого ты держишь в заточении. Отдай его нам, — и мы не сделаем тебе ничего плохого.

Карлик улыбнулся недоброй улыбкой.

— Я очень могуществен. Вы не сможете меня одолеть! — он развел руки. — Смотрите.

Карлик взмахнул мечом, и молнии заплясали по комнате, вынудив Элрика поднять меч, защищаясь от них. Выглядело это довольно нелепо, и разъяренный Элрик угрожающе двинулся на маленького горбуна.

— Послушай, Войлодьон Гагнасдиак! Я — Элрик из Мелнибонэ, и у меня тоже есть могущество. Я ношу Черный Меч — он жаждет твоей крови. Лучше добром отпусти друга принца Корума!

Но карлик не испугался.

— Ты говоришь о мечах? Что в них проку?

— У нас не простые клинки, — прорычал Эрекозе. — И нас занесли сюда силы, неведомые тебе, — боги вырвали нас из нашего мира, из нашей эпохи, для того чтобы мы потребовали у тебя Джери-а-Конела!

— Вас обманули, — Войлодьон Гагнасдиак улыбнулся всем троим. — Или вы пытаетесь обмануть меня. Джери, конечно, смышленый малый, это бесспорно, но зачем он богам?

Альбинос нетерпеливо поднял меч, и Коруму послышался странный звук, похожий на тяжкий стон: меч словно жаждал крови. Корум даже подумал, что эти мечи — отнюдь не безопасное оружие даже для хозяев.

Но что-то вдруг отшвырнуло Элрика назад, и меч выпал у него из руки. Войлодьон Гагнасдиак не сделал ничего особенного: он просто подбросил головой какой-то желтый мячик, но этого оказалось достаточно.

Эрекозе ринулся на помощь Элрику, а Корум остался на месте, следить за чародеем, однако едва Элрик поднялся на ноги, как Войлодьон Гагнасдиак подбросил еще один мячик. На сей раз черный меч отразил его, мяч отлетел к дальней стене, ударился о нее — и взорвался. Нестерпимый жар опалил их лица, от поднявшегося вихря перехватило дыхание. Из пламени взрыва начала сгущаться клубящаяся мгла.

— Уничтожать шары опасно, — невозмутимо заметил Войлодьон Гагнасдиак, — ибо теперь то, что заключено в них, уничтожит вас самих.

Черное облако разбухало, увеличиваясь на глазах, пламя погасло.

— Я свободен! — послышался голос. Он исходил из клубящейся мглы.

Войлодьон Гагнасдиак захихикал:

— Да, ты свободен — чтобы убить тех, кто отверг мое гостеприимство!

— Свободен — чтобы умереть! — в бешенстве вскричал Элрик.

Корум, оцепенев от ужаса, завороженно смотрел, как клубящаяся мгла начинает расползаться в стороны, словно длинные, змеящиеся волосы, затем волосы сжались в клубок — и из него явилось существо с головой тигра, туловищем гориллы и шкурой носорога. Тварь раскрыла огромные черные крылья, перехватила лапами поудобнее свое оружие — нечто длинное, острое, похожее на косу, и устремилась на ближайшего противника — Элрика.

Корум бросился на помощь, вспомнив, что Элрик, вероятно, рассчитывает на чудодейственную силу его руки и глаза.

— Мой глаз больше не может смотреть в царство небытия! Я не могу получить оттуда помощь! — вскричал он.

Но тут он заметил подлетавшей к нему желтый шар — и еще один, нацелившийся на Эрекозе. Оба ухитрились отразить удар, шары упали на пол и взорвались. Еще две летучие твари взлетели в воздух, и вскоре у Корума уже не было времени смотреть по сторонам или думать о помощи Элрику, ибо он уже сражался за свою жизнь, увертываясь от свистящей в воздухе косы, старающейся обезглавить его.

Ему даже удалось несколько раз достать чудовище мечом, однако шкура того была неуязвима. А кроме того, огромная тварь оказалась на удивление проворной — гораздо проворнее, нежели можно было предположить. Время от времени она взмывала вверх, зависая над Корумом, чтобы броситься с высоты.

Коруму уже начинало казаться, что это западня, подстроенная силами Хаоса, и оба его двойника, как и он, бессильны против крылатых чудовищ.

Он проклинал себя за самоуверенность: конечно же, следовало разработать более последовательный план, прежде чем соваться сюда!

Шум битвы перекрывали пронзительные визги Войлодьона Гагнасдиака, швырявшего в комнату все новые и новые шары, которые взрывались, превращаясь в тигрообезьян, тотчас же кидавшихся в атаку.

Корума, Элрика и Эрекозе оттеснили к дальней стене.

— Боюсь, вы явились мне на свою же погибель, — задыхаясь, проговорил Корум. Рука его, державшая меч, онемела. — Я не ведал, что наши силы будут столь ничтожны. Видимо, Башня перемещается так стремительно, что законы волшебства бессильны в ее стенах.