Чертополох и золотая пряжа (СИ) - Ершова Алена

«И как же мне достать меч? Самому нырнуть? Позвать хранительницу? Или спрятаться и ждать, пока не прилетят купаться прекрасные лебеди?»

Размышления прервал шорох в траве. Румпель мягко соскользнул с седла и, бесшумно ступая, подкрался к зарослям тростника.

В первое мгновенье юный принц не понял, отчего шевелится куча ила и водорослей, а когда разглядел, хотел отскочить, лишь бы не смотреть в затягивающиеся белой пеленой глаза, не дышать смрадом высохшей на солнце тины, не прикасаться к дергающемуся в путах крупу водяного коня. Однако сострадание взяло верх над страхом, и он приблизился к хрипящему духу. Келпи дернулся и попытался укусить человека.

— Да успокойся, не обижу, — Румпель изловчился и начертил на морде коня три нужные руны. Дух дернулся и обмяк, отдавая свою жизнь в руки незнакомца.

Распутать келпи оказалось сложнее, чем виделось Румпелю поначалу. Сеть не разрезалась ножом, а все попытки ее заклясть делали только крепче. Коню же становилось хуже. Большая каряя радужка с янтарными прожилками закатилась, и несмотря на обездвиживающие руны, по телу прошла судорога.

— Не смей! — крикнул в отчаянье юноша и дернул за уздечку, чтобы подтянуть к воде хотя бы голову. Пересохшая кожа не выдержала, лопнула, и Румпель повалился в липкую грязь. Зарычал, оглядываясь по сторонам и соображая, что можно сделать. Взгляд упал на собственную лошадь, там к седлу был привязан небольшой котелок. Кинулся туда, дернул, зачерпнул воды в озере и плеснул на морду келпи. Судороги прекратились, но было ли это хорошим знаком, Румпель не знал. Зачерпнул еще и попытался напоить коня.

— Не смей умирать у меня на руках, слышишь, чудище ты озерное! — Злость на свою беспомощность заволокла сознание. На бесконечно долгое мгновение стало тихо-тихо, пусто-пусто. Словно весь мир лишился звуков и красок. И вот в этом белесом ничто Румпель отчетливо увидел, как алыми углями горят узлы на сетке.

«Конечно, как же я раньше не понял, это не случайность, кто-то специально смастерил сеть для келпи».

Конь захрапел, и Румпель изловчился сунуть его морду в котелок. В несколько глотков дух выпил воду и затих. Приступ забрал последние силы.

— Лежи тихо, я, кажется, знаю, как тебе помочь, — юноша первым делом выпутал разорванную уздечку, скрутил ее и убрал в поясную сумку. Будет время — починит. Потом достал кресало, трут, сломал несколько стеблей сухого тростника и развел небольшой костер. Конь скосил на человека карий глаз и сжался весь, когда пылающий пучок трав приблизился к крупу.

— Не бойся, не наврежу. Сеть сейдконой сплетена, уж не знаю, кому ты так насолил, но узлы она крепкие навязала, магией не разрушишь, втягивает ее, как губка. Сделана пакость специально для тебя, а потому перед огнем защиты не имеет. Правильно, конечно. Или вещь хороша, или универсальна — по-другому быть не может, — Румпель говорил и говорил. Собственный голос отвлекал от ненужных мыслей. Насколько опасно создание глубин? Кто решился на столь дерзкий поступок? Как поведет себя дух, оказавшись на свободе? Все же келпи своенравны и к людям не дружелюбны.

Медленно, нехотя, но сеть поддалась. Раскрылась и вместо западни превратилась в груду нитей и узлов.

— Я сейчас сотру с твоего лба руны, только ты не кусайся и не лягайся. Потрать лучше силы на то, чтоб доползти до воды. Я помогу.

Румпель убрал начертанные символы, и конь заскреб ногами по чавкающей жиже, но чуда не произошло. Сил на то, чтобы добраться до спасительной воды у духа не имелось. Наконец юный маг сообразил использовать свою лошадку. Общими усилиями, вымокнув и испачкавшись до исподнего, они дотянули келпи до воды.

— Все, — юноша размазал грязь по лицу. — Свободен. Советую уплыть подальше, если ты не хочешь встретиться с теми, кто поставил сеть.

Конь взвыл, ударил по воде крепким чешуйчатым хвостом и скрылся в толще вод озера лох-Каледвулх. Румпель криво улыбнулся, почистил магией одежду, кинул в тлеющий костер сеть и принялся ждать гостей.

Весело трещал огонь, булькала в котелке похлебка. За шкурой келпи так никто и не пришел. Юный тан сидел, оперевшись спиной о дерево, и чинил уздечку. Та была прекрасна. На крашенной в красный цвет коже блестели золотом и рубинами накладки, изображавшие лошадей. Некоторые были обычные с четырьмя ногами и правильным хвостом, другие больше походили на тюленей, которых Румпель видел на каменистых берегах Гардарсхольма. Юноша так увлекся рассматриванием накладок, что не услышал, как сзади кто-то подкрался.

— Отдай немедленно! — гаркнуло за спиной, и наследник рода Хредель применил всю свою выдержку, чтобы медленно обернуться. Хвататься за оружие не было смысла. Хотел бы незнакомец нанести удар — нанес, а не кричал во все горло.

Совсем рядом, подпирая плечом соседнее дерево, стоял статный молодой мужчина. С всклокоченной темной шевелюры капала вода, а под глазами засели круги.

— Отдай уздечку! — повторил он, сверкнув злобно карими глазами.

— Нет, — Румпель вернулся к починке.

— Я тебе за нее жемчуга отсыплю столько, сколько пожелаешь.

— Нет, — принц даже головы не поднял.

— А что ты хочешь? Золото? Я дам тебе золото, у меня много. Зачем тебе чужая уздечка, на свою кобылу ты ее все равно не наденешь! — Незнакомец уже кричал, но ближе не подходил.

— Заберу на память, — усмехнулся Румпель, — об одном бестолковом келпи, который сначала попался людям в сеть, а потом, не успев прийти в себя, обернулся человеком. Или ты думаешь, я не увидел водоросли в твоих мокрых волосах и не догадался, кто ты такой.

Водный дух застыл, не зная, как поступить. Ситуация вышла препаршивейшая. Глупое противостояние с белогрудой сейдконой, пасущей своих овец на западной окраине леса, чуть не стоило ему жизни. А теперь и вовсе лишило свободы, передав в руки жуткому горбуну, от которого кровным проклятьем за милю тянет.

Румпель же закончил ремонт, повертел вещицу в руках, полюбовался и, противореча сказанному ранее, бросил ее келпи.

— Лови! — И келпи, не веря глазам своим, поймал. Схватил, боясь спугнуть свое счастье, и со всего разбега прыгнул в озеро.

Похлебка сварилась, Румпель придирчиво посмотрел на разбухшие куски соленой рыбы, помешал ложкой и попробовал. Съедобно, но за последнюю пару лет, надоело до зубовного скрежета. Силки он, конечно, на ночь поставил, а пока опять придется есть солонину.

— Чем это так пахнет? Рыбой? — Темноволосый вновь стоял у дерева, только выглядел на этот раз чуточку лучше. В ярко-зеленом кафтане да с золотой с рубинами цепью на шее. — По запаху вроде не местная.

— Треска, — Румпель был рад незваному гостю, хоть и старался это скрыть. Одиночество надоело сильней солонины. — Будешь? — Он зачерпнул побольше опостылевшей похлебки и с видом глубочайшего удовольствия съел ее. Келпи потоптался, взвешивая только ему известные «за» и «против» и наконец сел рядом. Румпель молча протянул гостю единственную ложку. Некоторое время они ни говоря не слова опустошали котелок, наконец, когда показалось блестящее дно, келпи довольно прикрыл глаза, а его сотрапезник поднялся, сполоснул котелок в озере, набрал воды и снова повесил над огнем.

— Почему ты отдал мне уздечку? — не выдержал любопытный дух.

— Ты просил, — Румпель дернул плечом.

— Но почему ты не взял жемчуг или золото?

— Мне это не нужно.

Келпи удивленно поднял брови.

— Ну ладно, золото и драгоценности тебе не интересны, но зачем-то же ты пришел к озеру лох-Каледвулх?

— Угадал. Я прибыл за подарком отца на день первой охоты. Здесь покоится меч Нуада, и я хочу дождаться появления Владычицы озера и попросить обратно отцовский дар.

— Хозяйка озера Нимуэ мертва. Шесть лет назад Лэрд Конна решил построить Уйсгерский форпост — укрепление, которому нет равных. Он поймал Нимуэ, завладев ее уздечкой. Она, как и все хранители озера, обладала невероятной силой. Лэрд Конна заставил таскать ее тяжелые камни для строительства крепости. — Дух прикрыл глаза, словно слова приносили ему боль. — Нимуэ умерла зимой, когда озеро целиком замерзло. Мы в холодное время года особо слабы. Но перед смертью Нимуэ прокляла лэрда, и, насколько я знаю, слова ее оказались пророческие.