Отдаленные последствия. Иракская сага - Корецкий Данил Аркадьевич

Санчес помедлил с ответом – то ли потому, что обдумывал, то ли потому, что пережевывал баранину. Скорее, конечно, по второй причине.

– Нашему президенту поверил бы,– наконец произнес он.– Но если бы это не касалось мешка с золотом. Точнее, моего мешка с золотом!

Он опять разразился своим бабьим смешком, следом заржали Джелли и Фолз, и эти звуки донеслись до «штабного» костра.

– Что вы там говорили про алгоритм победы, профессор? – вспомнил вдруг Маккойн.

Здесь, кроме капитана сидел лейтенант Палман и четверо штатских специалистов. Почти все занимались тем же, чем и все остальные – жарили мясо.

– Помните, в первый день, во дворце у Аль-Хасана?

Макфлай усмехнулся. Он насадил несколько кусочков баранины на винтовочный шомпол, установил его на рогатки и медленно прокручивал.

– Конечно, помню. Любое событие имеет свою логику, если ее понять, можно моделировать аналогичные ситуации...

– И что? – без особых эмоций спросил капитан.

Жир с мяса капал в костер, вызывая яркие трещащие вспышки.

– Ничего особенного,– пожал плечами Макфлай.– Мы изучили все великие битвы мировой истории. И данные каждой заложили в компьютер. Количество бойцов в армиях, командиры, стратегия и тактика действий, потери каждой стороны...

– Кто «мы», профессор? – быстро спросил Грох. Он не жарил мяса, а держал на коленях открытую коробку с сухим пайком.

– Таким образом действительно можно найти рецепт победы? – заинтересовался Кенборо.

– Для начала, надо уложить их все в определенную схему! – кивнул Макфлай. Вопрос Гроха он пропустил мимо ушей.– Надо сказать, что большинство сражений приводятся к среднему знаменателю. Но не все! Есть субьективные и обьективные отклонения. Ну, например, при Бородино победил Наполеон, но почти все русские считают, что победу одержал Кутузов! У них даже песня про это есть: «Недаром помнит вся Россия про день Бородино!» Зачем помнить день поражения?

– У русских загадочная душа,– с видом знатока кивнул Чжоу. Он тоже не жарил баранину и не собирался ее есть. Выяснилось, что он вообще вегетарианец. Хотя плов у айраков жрал, только мясо выбирал – какое же это вегетарианство?

Макфлай опять не обратил на его реплику ни малейшего внимания.

– Или взять знаменитое Ледовое побоище 1242 года, в котором русские якобы разбили объединенное войско Тевтонского и Ливонского ордена, а также датских крестоносцев. Но оказалось, что на дне Чудского озера нет ни одного! Повторяю: ни одного рыцарского доспеха! А потом выяснилось, что никакой битвы не было вообще, была обычная драка! Семь немецких рыцарей путешествовали по России, их сопровождали шестьдесят слуг, и местные крестьяне действительно поколотили чужаков досками и оглоблями! Вот и все!

– Эта история попала даже в книгу рекордов Гиннесса! – вставил всезнающий Чжоу. Кенборо кивнул. Грох молчал, внимательно рассматривая Макфлая.

– А есть объективные несоответствия,– продолжал тот.– Например, в 1915 году в бою под Ипром погибло пять тысяч человек и десять тысяч серьезно пострадали. Это явно неадекватно масштабу сражения. Но объясняется все просто: немцы применили отравляющие газы – 168 тонн! Про иприт, надеюсь, все слышали? И когда узнаешь это, все становится на свои места!

Красные отблески костра придавали лицу Макфлая зловещий вид.

– Или битва при Марафоне в 490 году до нашей эры: потери афинян 192 человека, а со стороны персов – 6400 жертв! Как это может быть?

Кенборо, обжигаясь, надкусил свой кусок.

– И как же? – пробурчал он с набитым ртом. Щеки австралийца лоснились.

– Оказывается, греки применили новую тактику: небольшой отряд афинян медленно сокращал дистанцию, а последние 100 метров пробежал изо всех сил! Как раз дистанцию, на которой поражали стрелы персидских лучников! Они завязали бой, а тут подоспела конница и основные силы...

– Не пойму, к чему вы клоните,– капитан Маккойн тоже приступил к еде, только он отрезал кусочки мяса ножом, а потому не перемазал лицо жиром.

Макфлай многозначительно приосанился:

– А вот с Аль-Бааром было все непонятно. Куда делась армия Томаса Жестокого? Какой такой Железный Змей? Почему на месте сражения найдено так мало погибших?

– Ничего себе, мало! Только я прикончил около сотни! – сказал Палман.– А еще два бэтээра и пулеметчики...

– Что такое сотни, когда в бою участвуют десятки тысяч? Это ничто! – Махнул рукой Макфлай.– А разгадка оказалась очень простой: психологический эффект! Войско было уничтожено не стрелами и не мечами, а страхом! И это открытие сделал я! Не Гильямсон, не Бернард, не Локвуд, а я – Макфлай!

– Так есть Алгоритм Победы или нет? – не отступал Маккойн. Он был очень последовательным. Но профессор уклонился от прямого ответа.

– А есть Философский камень? Или Эликсир молодости? Все считают по-разному, и рукописи толкуют по-разному... Понятно, что точно никто не знает!

Маккойн разочарованно скривился:

– Значит, все это треп!

– Не все! – вмешался Палман.– Железный Змей – это наша бронетехника, марбеки – это мы, морские пехотинцы! Хотя профессор и это считал трепом!

– Виноват, тут я действительно ошибался! – покаянно кивнул Макфлай.– Но теперь я опубликую статью, что марбеки действительно существовали и что это действительно отличные воины...

– Где вы ее опубликуете, профессор? – усмехнулся капитан.– Можно поинтересоваться?

Макфлай растерянно почесал затылок:

– Действительно, журнал «Мировая история и археология» откроется спустя семьсот лет...

Он махнул рукой.

– Вы, оказывается, хорошо знаете русскую историю «коллега» Макфлай,– ядовито сказал Грох.– Тем более что к археологии военная стратегия отношения не имеет... Так на кого вы работаете? И с кем? Кто это «мы»?

Макфлай на миг замялся, но потом махнул рукой еще раз:

– Вы очень любознательны, коллега Грох! Но я не русский шпион. И вообще не шпион. Я работаю на Пентагон – отдел планирования и военной стратегии. Конечно, это секретная миссия, и, если бы мы не оказались в Средневековье, я бы вам, конечно не признался. Однако, герр Грох, у вас навыки прирожденного контрразведчика!

Грох и Макфлай обменялись многозначительными взглядами. Кенборо и Чжоу – тоже.

– Подождите, подождите,– вдруг включился Палман.– Это что же получается? Значит, это мы разбили крестоносцев и помешали превратить Ирак в один из процветающих штатов США?

– Получается, так,– кивнул Макфлай.

– Значит, мы воевали против своих интересов? Сами против себя?!

– Получается, так. Но я в этом не виноват! – Профессор встал, осмотрел свой шомпол с зарумянившимися кусочками мяса, удовлетворенно кивнул и вместе с ним отправился к солдатскому костру.

Там шел оживленный разговор и раздавались взрывы веселого смеха. При его приближении морпехи смолкли.

– У вас веселей,– сказал профессор и, присев возле огня, принялся обгладывать мясо с шомпола.– Хотите расскажу про Багдад?

– А че... Конечно. Нам же там жить...

– Так вот, Багдад задумывался основателями как модель Вселенной. Там радиальная планировка, купола дворца халифов выкрашены в зеленый цвет, и там есть волшебный золотой всадник, который предупреждает правителей о приближении врага,– Макфлай сел на своего конька, даже жевать перестал.

Морпехов, правда, больше интересовала индустрия развлечений. На что профессор сказал, что это дело у них было поставлено на широкую ногу. Правда, главным развлечением в эпоху Аббасидов считалось ратное дело. Зимы здесь мягкие, так что воевать при желании можно круглый год, без перерыва на зимовку. Европейские правители были лишены такого удовольствия.

– В гробу я видал это ратное дело,– сказал Джелли.– По вечерам же они как-то отжигают ведь? В смысле – винчик, девочки, картишки?

– Мусульмане не пьют вина, дубина,– ответил ему Салливан.– Книжки читать надо.

– А вот это не факт,– сказал Макфлай.– Арабы – хитрый народ. Они по-разному трактуют слова Мухаммеда. Тот говорил: первая же капля вина способна убить того, кто его выпьет. Хитрецу достаточно просто выплеснуть на землю первый глоток, а потом спокойно выпить остальное. К тому же пророк говорил о вине, а есть еще арак, местная водка...