Отдаленные последствия. Иракская сага - Корецкий Данил Аркадьевич

Взрослых на празднике оказалось почти в два раза больше, чем детей. Все они были работниками технического отдела сектора «3-4», говоря попросту – технарями, и жили по соседству в научном городке. Поскольку никто из присутствующих не являлся гениальным физиком или математиком, и даже не имел научной степени, семьи их отличались крепостью и здоровьем и все прекрасно ладили между собой. Обязательная программа – исполнение хором «С днем рожденья, Софи!» и разрезание именинного пирога – быстро закончилась. Взрослые оставили детей на попечение няни и двух девочек постарше, а сами уединились в просторном кабинете, где имелись великолепный бар и стереосистема. Неудивительно, что все разговоры велись вокруг последнего происшествия на ускорителе.

– Я до сих пор не могу в себя прийти,– призналась мама Софи.– Поверите ли, смотрела на дисплей детектора и прикидывала в уме, хватит ли старшим детям нашей страховки, чтобы закончить учебу...

– Восемьсот пятьдесят тэв! – хмыкнул кто-то из пап.– Когда видишь такие цифры... м-да... И не по телевизору, не в кино, а в родном операционном зале, вот тут, совсем рядом...

Он не нашелся, что сказать дальше, и скорчил лицо.

– А я думал: жив останусь – напьюсь в дым,– сказал другой папа.

– Ну и как? – поинтересовался мелодичный женский голос.– Удалось?

– Скоро узнаем,– папа посмотрел на стакан виски в своей руке.

– Напиваться, пожалуй, рановато,– мрачно произнес хозяин кабинета, отец Софи.– Я слышал, Плюи настаивает на повторном тестировании. Да что – слышал... Знаю. И он своего добьется. Совет директоров уже отправил заявку в министерство энергетики на двойное повышение лимита потребления...

– Зачем опять рисковать? Ради чего? Лаборатории еще не успели полностью обсчитать результаты первого теста, работы хватит на месяцы... Кто их гонит в шею?!

– Да этот Плюи просто одержимый! – экзальтированно воскликнул все тот же женский голос. Кажется, это была мама Жину, лучшей подруги Софи.– Он готов рисковать и собой, и нами!

– Насчет риска – эмоционально, но бездоказательно,– с неожиданной серьезностью ответил папа Софи.– Проверка работы систем показала, что сбоев не было, все работало штатно. Я сам готовил сводку для главного конструктора. Так что...

– Да плевать на эту проверку! – прорычал папа со стаканом виски.– Все штатно, а «Котел» чуть на воздух не взлетел. И человек пропал!

– Ой, точно! Ужас! – подхватили сразу несколько женских голосов.– Этот несчастный уборщик... Кажется, он из арабской семьи? Кошмар! Бедный мальчик! Такой симпатичный! О нем попрежнему никаких известий?

– Официально – никаких,– сказал папа Софи.– Полиция придерживается версии, что пацан запаниковал во время эксперимента, спрятался куда-то, ну и... Мог, например, в вентиляции застрять...

– Кричал бы, как резаный боров,– хладнокровно предположил папа со стаканом виски.

– Если попал под лопасти, то не закричал бы.

– Я слышала, он пропал вместе со своей моечной машиной! – заявила обладательница мелодичного голоса.– Огромная такая машина, как автомобиль!

Все промолчали. Из гостиной доносились топот детских ног и веселые вопли. Папа Софи произнес:

– Тогда неудивительно, что он застрял...

Кто-то неуверенно хихикнул.

– Про машину вранье. Скорей всего, он забежал в технический ярус и там заблудился,– папа допил свой виски, подошел к бару и щедрой рукой снова наполнил стакан почти до половины.– Там целый лабиринт с огромными крысами...

– Какой ужас! – закричала мама Жину.– Я ненавижу крыс!

Под занавес праздника случилось небольшое происшествие: одна из девочек опалила волосы огнем. Ущерб прическе был нанесен незначительный, частый гребешок и ножницы быстро поправили дело. Однако няня решила разобраться, в чем дело и откуда дети взяли огонь. Следствие было недолгим. Во всем оказались виноваты Жину и Софи – они придумали игру в «Черного Уборщика», для чего взяли какую-то ужасную старую куклу, обложили ее палочками для суши и пытались поджечь при помощи свечки с именинного пирога. Пострадавшая девочка была у них за факельщика, остальные же водили вокруг хоровод и пели: «Раз-два-три! Черный Уборщик – умри! Пять-семь-десять! Черный Уборщик – воскресни!»

– До чего глупые у вас игры! – покачала головой няня, сноровисто убирая следы неудавшегося аутодафе.– Здесь же все могло загореться!

– Сама ты глупая! – Жину возмущенно потрясала маленькими ручками, явно копируя жест из какого-то взрослого фильма.– Уборщик не может загореться, как ты не понимаешь! Он – пр-ривидение! Привидение! Его ведьма сожгла в своем котле! Вот так!

– Зачем же вы тогда опять поджигали его? – няня хитро улыбнулась.

Жину посмотрела на Софи. Обе девочки вздохнули и насупились, явно испытывая сомнения в способностях нянечки, равно как и других взрослых, понять столь сложные материи.

– Чтобы он вернулся домой,– выговорила, наконец, Софи, когда няня уже перестала ждать ответа и принялась вытирать пол в углу салфеткой.– Домой, к маме.

– Так было в одном кино, я сама видела,– подтвердила Жину.

Няня оглянулась, посмотрела на девочек и убрала салфетку в карман.

– Смотрите всякую чушь,– только и сказала она.

Ирак. Усиленный взвод на марше

Колонна двигалась без происшествий. Солнце клонилось к закату. Его обрамляла пара легких, почти прозрачных облаков, которые по прихоти случая сложились в правильную симметричную фигуру, удивительно напоминающую эмблему компании «Крайслер» с крылышками. Если бы такая картинка появилась над Нью-Йорком, Лос-Анджелесом или Чикаго, то это был бы уже не случай, а реклама.

Обещанная буря так и не пришла, что тоже казалось удивительным, и никого во взводе не расстроило. По восточной обочине за колонной тянулись косые вытянутые тени. Сухой, раскаленный ветер неожиданно сменился холодным воздушным потоком, словно на гигантском кондиционере резко повернули ручку в синий сектор. Небольшие островки зелени вдоль дороги заволновались, затрясли кронами, роняя сгоревшие на солнце листья,– эта картина почему-то вызывала у Смита неприятное, тревожное чувство. И вообще ему трудно было представить себе того, кто искренне называл бы эту багровокрасную, словно напитанную ядом, неприветливую землю своей родиной. Наверное, это должен быть не обычный полноценный человек, скорее какое-то человекоподобное существо, мутант...

«Лейви» привычно покачивался на упругих рессорах, скорость была небольшой, а дорога относительно ровной, поэтому можно было немного отвлечься и посмотреть по сторонам. Наружу из-под земли стала выползать разная мелкая живность, в воздухе замелькали силуэты пернатых хищников. Смит видел стайку шакалов, похожих на латиноамериканскую шпану, которая выгуливается по вечерам в его родном городишке такой же легкой упругой рысью.

А вот людей видно не было. Во второй половине дня они не встретили ни одной машины, ни одной из этих убогих запряженных быками повозок, которых достаточно насмотрелись еще в окрестностях Фао,– просто удивительно, что в стране, экспортирующей нефть, оказывается, все еще в ходу тягловый скот... Дорога была пуста, будто все в окрестностях вымерло. В голову лезли слова Прикквистера об атомной войне, которые только что казались Смиту... ну, скажем так, фантазиями чересчур начитанного Умника... А когда вот так взглянешь в передний поднятый люк, потом на мониторы боковых и задней камер и буквально чувствуешь, как слова эти набирают силу и правду и кажутся уже не фантазиями, а страшным пророчеством...

Правда, вскоре дорога пошла под уклон, перед колонной открылась глубокая чашеобразная низина, и Смит услышал, как Палман по местной связи передает, что засек радаром какое-то упорядоченное движение на другой стороне, в трех с половиной милях. Может, опять какие-то животные, а может, и люди. Рассмотреть в оптику ничего не удалось, потому что колонна ушла вниз.

Маккойн по рации объявил повышенную готовность, скорость сбросили до пятнадцати миль. А когда преодолели низину и поднялись за ее край, в бинокли увидели впереди, прямо посреди дороги что-то живое, дергающееся. Колонна по приказу Мако остановилась, вперед выдвинулся только «Абрамс», причем Палман опустил крупнокалиберный зенитный «браунинг» и пушку выставил на прямую наводку. Через несколько минут остановился и он. Доложил: