Основной закон 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

- Куда вы? Туда нельзя!

Секретарша, конечно, ошибалась: этим господам всё было можно. В душе успешного состоятельного человека всё опустилось. От приподнятого настроения не осталось и следа.

- Господин Комолов? – осведомился тот, что в штатском.

- Да, а в чем, собственно, дело? – сыграл удивление банкир.

Штатский отчеканил:

- Капитан госбезопасности Тарасов. Господин Комолов, вы арестованы за организацию ограбления и убийства целителя Меркушина Валерия Григорьевича. Вот ордер, подписанный прокурором.

Где-то в приёмной охнула секретарша. «Всё», - подумал Лев Мартынович, - «через пару минут об этом будет знать половина Москвы. Банку трындец».

Штатский хищно улыбнулся и достал из кармана наручники.

- Господин Комолов, вам придётся пройти с нами.

***

Солидный господин с перстнями на пальцах, узнав о смерти своего клиента, только улыбнулся. Чтобы жить долго и счастливо, нужно не янтарь к башке прикладывать, а соблюдать предписания врачей. Конечно, Старшего с его командой жаль. Не стоили эти камешки того, чтобы четыре человека вот так вот померли. Но теперь никаких ниточек, тянущихся к нему, не осталось. А ведь Безопасность носом землю роет, трясёт Москву, как грушу. Те, кто был неосторожен, кто в адрес целителя гадости говорил, кто расправиться грозился – все они побывали в доме на Лубянке и язычки нынче засунули в потайное место. А директора телеканала и ту журналистку, что скандальный ролик сняла, и вовсе закрыли до конца следствия. Слухи ходят, что не их одних, что и поважнее этих двоих люди на кичу угодили. И, что важно, за дело. А если виновников государство найдёт, то и следствие остановится, и бизнес шустрее закрутится.

Вон как с янтарём ловко вышло. Подручные Моисея Яковлевича еле успевают эти шарики точить, и всё равно народ разбирает. За бешеные деньги с руками рвёт. Воистину, люди с ума посходили. Правду говорят: если господь захочет наказать человека, то лишит его разума. Нынче же целый народ сбрендил, куда не пойди - только о янтаре и разговоров. Нашлись писаки, накорябали статеек в жёлтые газетёнки о пользе солнечного камня. Нашлись бабки, которым янтарь так помог, что прямо все болячки как рукой сняло. А он не при делах, он лишь вовремя подсуетился и обеспечил предложение, насколько смог. Остальное люди сами сделали. Ну так кто ж им в этом разе злобный Буратин?

***

Настроение в посольстве Швейцарии царило траурное. Траур по бравой шестёрке спецназа, которая не вернулась с боевого задания. Траур по отношениям с огромной мощной страной, для которой Швейцария – так, плюнуть и растереть. Траур по должностям, окладам и премиям. Как посол вернулся из русского МИДа с нотой в аккуратной бордовой папочке с золочёным двуглавым орлом на лицевой стороне, так траур и начался. Сколько человек теперь пинком вышибут из Москвы? И устоят ли вообще отношения меж странами, или откатятся до консульских представительств? Всё зависит от того, насколько разозлились русские, и насколько сошли с ума в Бёрне и Брюсселе. Впору приспускать с флагштока красное полотнище с белым крестом. И добавить к нему чёрный креп. А ведь так хорошо всё начиналось!

***

- Всё запомнил? – спросил Валерик у мальчишки?

- Всё, - уверенно кивнул тот.

- Тогда вот, держи рюкзак и двигай. Дальше со мной тебе нельзя. Как охота на меня закончится, так сам приду, а до тех пор живи своим умом, учись, людям помогай, но с оглядкой. Чтобы тебе вот так же, как и мне, прятаться не пришлось. Бабушку слушайся. Она не только умная и добрая, но и мудрая. Много прожила, многое пережила. Не будешь знать, как поступать, подойди к ней. Она плохого не посоветует.

Василий закинул за плечи небольшой рюкзачок и зашагал к посёлку, а целитель глядел ему вслед, любуясь густым золотистым свечением, окутавшем худощавую фигурку.

В поселке было малолюдно: будний день, все либо на учёбе, либо на работе. Собаки, коих оказалось великое множество, на чужака голос поднимать не стали. Иные проводили до нужного дома, то и дело подсовывая кудлатую башку под руку незнакомцу, иные и вовсе поленились из двора вылезти.

Дарья Федосеевна с утра возилась в огороде. Надо грядки вскопать, надо навоз в теплице раскидать. Скоро время придёт семена сажать, а готовиться нужно уже сейчас. Кто-то подошел к калитке. Огородница с трудом разогнулась, опираясь на лопату и пошла встречать гостя.

- И кто ж ты такой – строго спросила она у мальчишки в камуфляжной форме.

- Я от постояльца вашего, поклон пришел передать, просьбу и подарок, - ответил пацан и в самом деле отвесил поясной поклон.

- Ну ладно, поклон ты передал, наказ выполнил. А какой постоялец-то, о ком речь ведёшь? – с усмешкой спросила Дарья Федосеевна.

- Тот, что внучку вылечил.

Старушка чуть не подскочила:

- Ахти ж господи! Вот радость-то! Заходи давай, не стой у плетня. Да в дом ступай, я сейчас буду, только баню затоплю. Ты ж, поди, только что из лесу, как давеча твой знакомец. Тебе, знамо дело, помыться да поесть надо. А уж после мы с тобой обстоятельно обо всём побеседуем, покуда внучка в школе.

Через два часа Василий, отмытый до скрипа и сытый до предела, полулежал на диване, блаженно отдуваясь. Дарья Федосеевна, щурясь и далеко отводя руку в сторону, читала письмо.

- Вот, значит, как, - произнесла она задумчиво, - на постой тебя определить просит. И денег, говорит, передал.

Василий развязал рюкзак и принялся выкладывать на стол тугие пачки купюр в банковской бандероли.

- Куда! – всполошилась Дарья Федосеевна. – Этакие деньжищи, да на стол! Прячь обратно в мешок. Не ровен час, увидит кто, потом не отболтаюсь.

Парень пожал плечами и принялся убирать деньги. Спрятал в рюкзак последнюю пачку, затянул мешок.

- А вот это вам от дядь Валеры подарок.

Он вынул из кармана небольшую картонную коробочку и подвинул по столу к хозяйке. Та взяла, открыла: на поролоне лежал небольшой янтарный шарик в диаметре не больше двух сантиметров. В глубине янтаря как будто мерцал оранжевый огонёк.

- Дядь Валера сказал, - пояснил гость, - что вам нужно просто взять его в руку.

Дарья Федосеевна телевизор смотреть любила, и ту передачу тоже видела. Что за шарик ей в дар поднесли, поняла с одного взгляда.

- Может, лучше внучке? – полусказала-полуспросила она.

- Не, - замотал головой Василий. – Дядь Валера сказал, чтобы вам в первую очередь дать. А потом я его заново заряжу, и тогда уже можно и внучке.

Дарья Федосеевна строго посмотрела на гостя:

- Вот об этом никому ни слова. Люди всякие бывают. Ты вот с дядь Валерой своим из самой Москвы от людской зависти сбежал. А мне да Валюшке бежать некуда. Ну ладно. В руку, говоришь, взять?

Хозяйка вытряхнула шарик из коробочки на ладонь. Миг – и мерцавший внутри огонёк погас. А Дарья Федосеевна принялась недоверчиво прислушиваться к себе:

- Никогда б не поверила, коли б сама не спытала! – бормотала она. – Надо же, спина прошла, не стрельнёт, не прихватит. Э-эх!

Она молодцевато соскочила с табурета, притопнула ногой, запела сильным звучным голосом:

- Ай самолёт летит, бомбы катятся,

Бомбы катятся, а немцы прячутся!

Разулыбалась, крутнулась, как молодая. Заявила:

- Ну вот, теперича хоть бы и в клуб на танцы. А кто это там в гости пожаловал? Никак, Бульдог?

Пояснила:

- Это у нашего участкового прозвище такое. Так-то он мужчина правильный, с пониманием.

Тут же сообразила:

- Это что ж, у меня и глаза как у молодой видеть стали? Вот чудеса, так чудеса.

От калитки донёсся крик участкового:

- Федосевна-а, выдь из дому, дело до тебя имеется.

- Между прочим, Бульдог по твою душу пожаловал. Видать, соседки приметили да наябедничали. Ну да ничего, ты, главное, не бойся. Документы у тебя в порядке, оформлю на себя опеку. Да и твой дядь Валера, чую, тебя просто так не оставит. Ты только рюкзачок свой под диван пихани, да на вот, спрячь обратно.