Крайние меры (ЛП) - Харпер Хелен

Я задыхаюсь и корчусь.

— О, да, — смеётся она. — Я точно знала, кто ты такая и чего добиваешься. Я всё это время была на шаг впереди тебя. Ты считала меня слабой, потому что я была калекой. Всё, что мне нужно было сделать, чтобы завоевать твоё доверие — это жеманничать и хихикать. Тебе никогда не приходило в голову, что именно я спасу нас от вампиров, не так ли?

Я в ужасе смотрю на неё. Она права. Я забыла всё, чему меня когда-либо учили, и судила о ней по её внешности. Но подсказки были бы там, если бы я догадалась их поискать.

Смех Никки — резкий, скрипучий, совсем не похожий на её обычное хихиканье.

— Я бы не стала расстраиваться из-за этого. Вряд ли ты единственная, кого я одурачила. Даже до того, как я стала рекрутом, сблизиться с вампирами было до смешного легко. Они только взглянули на моё инвалидное кресло и вычеркнули меня из списка подозреваемых. Что ж, я им показала! — она снова смеется.

У меня сжимается грудь и становится всё труднее дышать. Пальцы Никки сжимают моё горло, как когти. Она приближает своё лицо к моему.

— Несмотря на то, что ты была недостаточно умна, чтобы докопаться до истины, — говорит она, — тебе всё равно удалось встать у меня на пути. Если бы ты не спасла того деймона, всё было бы намного проще. Никто бы не понял, что я превращаю членов Семьи в безмозглых трутней, пока не стало бы слишком поздно.

— Почему? — хриплю я.

— Почему я это сделала, ты имеешь в виду? Потому что они разрушили мою жизнь. Они посадили меня в инвалидное кресло и запудрили мне мозги, совсем как пыталась сделать она, — Никки пинает высохшие останки Леди Бэнкрофт. — Они думали, будто смогут заставить меня поверить, что я сама в ответе за всё это.

Я пытаюсь заговорить снова, но ничего не выходит, кроме сдавленного звука. Никки ослабляет хватку, чтобы дать мне возможность говорить.

— Ты убила своих родителей?

Она сильно пинает меня.

— Ты не слушаешь. Они убили моих родителей. Вампиры. Они разрушили мою жизнь. Они заставили меня думать, что я сошла с ума и сама во всем виновата, но я узнала правду и теперь собираюсь уничтожить их. Они кровожадные ублюдки, которые думают, что должны контролировать мир и брать всё, что захотят, когда захотят. Что ж, им больше не удастся меня одурачить. Я планировала это чёртовы годы.

— Вампиры не напали бы на твою семью и не убили бы её, Никки.

— Хочешь поспорить? Вербовка в Семьи — это гораздо больше, чем ты думаешь. Всего пару недель назад они убили малыша. Милого двухлетнего мальчика.

Я слабо кашляю, с трудом переводя дыхание.

— Потому что ты их заставила!

— На каждой войне страдают невинные. Смерти, подобные его, были необходимы, чтобы все поняли, кто такие вампиры на самом деле. Кроме того, они заставили меня поверить, что я несу ответственность за убийство собственных родителей. Я не позволю выставить себя дурой, Бо. Я собираюсь отомстить, и никто не встанет у меня на пути. Я умнее всех вас. Я создам свою собственную Семью, и вместе мы будем помогать людям. Мы не будем издеваться над ними, как это делают Пять Семей. Возможно, ты не доживёшь до того, чтобы увидеть это, но я собираюсь сделать мир лучше, — её лицо искажается. — На этот раз, однако, я оказалась в безвыходном положении. Где остальные?

Я понятия не имею, что она имеет в виду. Она трясёт меня, и моё тело содрогается от боли.

— Галли. Стюарт. Медичи. Монсеррат. Где они, чёрт возьми?

— Здесь.

В проходе появляются четыре фигуры. Я узнаю их всех, но от сверкающей ярости на лице Монсеррата испытываю облегчение. С ним всё в порядке.

— Вы знали, что я приду, — рычит она.

Он кивает.

— Да. Мы не знали, что это ты, но мы знали, что предатель придёт, — он переводит взгляд на меня, затем снова на Никки. — Отпусти её.

Она лезет в карман. Я знаю, что она собирается вытащить ту физическую форму заклинания О'Ши, которую она создала, и предупреждающе стону. Я пытаюсь вырваться из её хватки, похожей на тиски.

— Это не мы причинили боль твоей Семье, — тихо говорит Монсеррат.

— Я была там, — рычит она.

— Ты была маленькой девочкой. Твоя память искажена, и ты помнишь то, чего не было. Ты сделала это. Ты убила их. Мы взяли тебя к себе, чтобы помочь тебе, Никки. Тебе нужна помощь. Ты не хочешь этого делать.

Она снова смеётся. Это холодный, жёсткий звук.

— Убейте её, — это Медичи. Его глаза светлого, почти прозрачного аквамаринового цвета лишены эмоций.

Я опускаю левую руку в карман и достаю маленький баллончик с перцовым аэрозолем. Это бесполезно против вампиров, но сработает против Никки.

Её рука делает ложный выпад вперёд, и Медичи вздрагивает. Никки хихикает.

— Вы можете попробовать. Но как только вы это сделаете, я применю своё маленькое чудо-лекарство, и прежде чем вы успеете сказать «бл*дь», вы все станете моими, и я буду делать с вами всё, что захочу. Вы испортили мне жизнь, теперь я собираюсь испортить вашу.

— Отпусти Бо, Никки, тогда мы сможем поговорить.

— Но я не хочу разговаривать, Лорд Монсеррат. Я хочу уничтожить вас.

Без предупреждения она отпускает меня, протягивая одну руку к группе Глав Семей, а другой выхватывая острый клинок, который сверкает, устремляясь в моём направлении. У меня больше нет времени. Я достаю перцовый баллончик и поднимаю его, надавливая на сопло и одновременно чувствуя, как сталь вонзается в мою плоть. Мы с Никки обе кричим. Я смутно осознаю, что фигуры прыгают вперёд, и кто-то снова хватает меня, хотя на этот раз это скорее бережные руки, чем сила, желающая убить. Я вырываюсь, пытаясь помешать Никки получить то, что она хочет, и бросить заклинание в направлении Глав. Вместо этого моя рука натыкается на воздух, и я тону. В поле моего зрения появляется чернота, и свет от циферблата превращается в крошечную точку. А потом ничего.

Эпилог

— Так, значит, ты Сангвин? — голос надо мной знакомый, но я не могу его вспомнить. — Ты знаешь, это настоящий подвиг. В мире всего три Сангвина.

Кто-то бормочет в ответ. Я с трудом открываю глаза. Когда мне это удаётся, я вижу Питера и Нелл. Они улыбаются мне и внезапно исчезают за открытой дверью. Минуту спустя появляется Монсеррат. На этот раз он одет повседневно, в обтягивающую чёрную футболку с v-образным вырезом. Края его татуировки с крыльями едва видны из-под рукавов.

— Ты очнулась, — он выглядит обеспокоенным, хотя я не могу понять почему. Он кладёт прохладную руку мне на лоб и убирает несколько выбившихся локонов. — Ты чуть не погибла.

— Что произошло? — хриплю я.

— Твоё своевременное вмешательство с перцовым спреем дало нам достаточно времени, чтобы схватить её.

— Она…?

— Мертва? — он качает головой. — На самом деле, нет. Её держат в одном из наших учреждений. Она проблемная молодая женщина.

Я чуть не смеюсь. Слово «проблемная» далеко не охватывает её натуру.

— Она хотела отомстить.

Монсеррат кивает.

— Когда ей было десять лет, она убила своих родителей, а затем попыталась покончить с собой, выбросившись из окна. Она убедила себя, что во всём виноваты вампиры. Она создала целый набор ложных воспоминаний, чтобы разжечь свою вендетту. Для неё было легче найти виноватого, чем вспомнить правду.

— Процесс вербовки должен быть тщательным, — мне хочется закричать, но у меня не хватает сил говорить больше, чем шёпотом.

— Мы знали, что она натворила. Она была ребёнком, когда это случилось, Бо, испорченным ребёнком, который годами страдал от жестокого обращения со стороны своего отца, в то время как её мать бездействовала. Что-то в ней просто сломалось. При таких обстоятельствах, ты действительно можешь сказать, что это была её вина?

Я молча смотрю на него, думая о реальных последствиях заклинания О'Ши. Это был бы способ гарантировать, что она никогда больше не станет жертвой.

Он продолжает.

— После нападения она провела десять лет в психиатрической лечебнице, прежде чем её выпустили. Она обманула всех, заставив думать, что с ней всё в порядке.